Анатоль Ливен - Анатомия американского национализма

В результате напряженного противостояния между фундаменталистскими религиозными ценностями и теснящей их со всех сторон современной американской «массовой культурой» возникает истерическая реакция американских правых, которая вызывает такое глубокое недоумение у сторонних наблюдателей. Во многих районах Америки на основе этих религиозных убеждений, в свою очередь, формируется основная составляющая самосознания белого американского населения, потомков первых колонистов. Наиболее отчетливо это проявляется на территории южных штатов, так называемого Большого Юга, у той части населения, которую бывшая первая леди Каролина («Леди Бёрд») Джонсон назвала: « Мы , простой народ Америки» 21.

Религиозные убеждения широких слоев этого основного населения испытывают постоянное, ежедневное давление со стороны современной светской культуры, прежде всего через средства массовой информации. И возможно, не меньшее влияние на них в долгосрочной перспективе будет оказывать наблюдающееся в последние десятилетия определенное снижение реальных доходов американского «среднего класса», к которому относятся эти группы. Помимо прочего, в результате снижения доходов, а также более обширных экономических перемен, начавшихся с нефтяного кризиса 1973 года, многие женщины вынуждены были трудоустраиваться, что неизбежно подрывало традиционную структуру семьи даже среди тех групп населения, которые наиболее преданно поддерживали семейные ценности прошлого.

Взаимоотношения между этим традиционным миром белого протестантского населения, с одной стороны, и силами, ведущими к экономическим, демографическим, социальным и духовным изменениям в Америке – с другой, можно сравнить с процессом формирования урагана. Масса теплого, влажного воздуха поднимается вверх от постоянно бурлящего моря американского капитализма навстречу холодным слоям воздуха и по мере подъема теплая масса втягивает в себя еще больше воздуха со стороны в форме иммиграции. Холодные слои состоят из «средних классов» белого населения, проживающих в своем мирке маленьких городков и пригородов почти повсюду в Соединенных Штатах, а также из белого населения со старинными корнями на Большом Юге, который всегда отличался особыми духовными традициями, и из весьма сдержанной и скупой на эмоции прослойки протестантов-фундаменталистов англосаксонского и шотландско-ирландского происхождения.

В результате столкновения этих масс под раскаты взрывов и электрических разрядов высвобождается значительная политическая и духовная энергия. Как и ураган, получившаяся таким образом буря, по сути, имеет циклический, самовоспроизводящийся характер, постоянно преследуя собственный хвост, генерируя собственную энергию – вплоть до того неизвестного момента в будущем, пока кипящее море экономических изменений не остынет либо пока не растворятся слои, поддерживающие высокий накал религиозности и традиционную культуру. Среди этих электрических разрядов необходимо упомянуть и ненависть, в том числе ненависть на почве национализма 22.

В связи с этим шовинистическую ненависть, направленную вовне, следует рассматривать как побочный продукт той же ненависти, которую проявляют правые американцы и в самой Америке, как, например, их патологическую ненависть к президенту Биллу Клинтону. В Европе Клинтона обычно воспринимают как некое подобие Тони Блэра, центриста, который «модернизировал» свою прежде левоцентристскую партию, перекроив заимствованные по большей части у правоцентристов представления и взгляды и придерживаясь, по сути, экономической политики правого крыла. Но для радикальных консерваторов в Америке все это не имело никакого значения. Они ненавидели его не за то, что он сделал , а за то, кем он являлся . Для них он – представитель многорасовой, плюралистической и модернистской культуры и духовной элиты, которую они одновременно презирают и которой боятся, равно как они ненавидят атеистические, декадентские, малодушные страны Западной Европы – не только за то, что те делают, но за то, что те собой представляют.

Говоря о ситуации в США, необходимо помнить, что две эти силы не просто противостоят друг другу, но находятся в сложном взаимодействии, как во время урагана или грозы. Вот любопытной парадокс: безудержный свободный рынок капитализма, который грозит стереть, растворить старые консервативные религиозные и духовные общины протестантской Америки, в настоящее время стимулируется именно политическими представителями тех же общин 23.

Это не всегда было так. В 1890-х и 1900-х годах эти слои населения Америки составили костяк народного протеста против эксцессов американского капитализма, а в 1930 году именно они единогласно проголосовали за «Новый курс» Рузвельта. Сегодня, однако, правые религиозные круги прочно объединились с самыми убежденными сторонниками свободных рыночных отношений в Республиканской партии, несмотря на то что именно деятельность безудержного американского капитализма ведет к разрушению основ того мира, который религиозные консерваторы хотели бы защитить.

Для обеспечения своих классовых интересов, а также для того, чтобы получить голоса избирателей из числа радикальных консерваторов и националистов, силы радикального капитализма в США могут все больше испытывать потребность в этих слоях населения. Как показано в первой главе, по целому ряду особенностей США в 2004 году больше напоминают Западную Европу 1904 года, чем весь остальной развитой мир. К таким особенностям относится и радикальный характер, присущий американскому капитализму, что подтвердили многие действия администрации Буша 24.

В столкновении между духовной и социальной лояльностью и императивами капиталистических перемен как раз и состоит давняя дилемма для тех социальных и моральных консерваторов, которые в то же время искренне преданы сохранению свободной рыночной экономики. Выдающийся политический и этический мыслитель США Гарри Уиллс отметил: «Нет ничего менее консервативного, чем капитализм, в котором всегда есть стремление к новому» 25. Слова Карла Маркса о неумолимом и сокрушительном воздействии капитализма на традиционное общество напоминают нам, что «глобализация» и, как следствие, бесконечные и необратимые перемены так же стары, как и сам капитализм:

«Буржуазия не может существовать, не вызывая постоянно переворотов в орудиях производства, не революционизируя, следовательно, производственных отношений, а стало быть, и всей совокупности общественных отношений… Все застывшие, покрывшиеся ржавчиной отношения, вместе с сопутствующими им, веками освященными представлениями и воззрениями, разрушаются, все возникающие вновь оказываются устарелыми, прежде чем успевают окостенеть. Все сословное и застойное исчезает, все священное оскверняется, и люди приходят, наконец, к необходимости взглянуть трезвыми глазами на свое жизненное положение и свои взаимные отношения… Буржуазия путем эксплуатации всемирного рынка сделала производство и потребление всех стран космополитическим. К великому огорчению реакционеров она вырвала из-под ног промышленности национальную почву. Исконные национальные отрасли промышленности уничтожены и продолжают уничтожаться с каждым днем…» 26