Александр Рубцов - Метафизика власти
- Название:Метафизика власти
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Ридеро
- Год:неизвестен
- ISBN:9785447468262
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Александр Рубцов - Метафизика власти краткое содержание
Метафизика власти - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В высшую политику Путина втолкнули через личную популярность, нагнетавшуюся прежде всего фоном, который создал Ельцин: от противного (Путин как не-Ельцин). Сам кандидат на тот момент был типичный who is, но уже была атмосфера ожидания чего-то дееспособного. И хотя все держалось на антихаризме позднего Ельцина, в начале славных дел сыграла именно харизматическая доминация. Две остальные схемы Макса Вебера не работали: рациональная вера в законность порядка была слишком условной, а опоры на традицию не было вовсе. Теперь и остатки харизмы тают на глазах.
Миф о «лихих 90-х» питает еще одну идеологему: якобы Путин обуздал Гоббса в России, прекратив «войну всех против всех» в стране, ухитрившейся в новейшей истории впасть в «естественное» (догосударственное) состояние. Но Путин победил не войну, а своих врагов в ней. И сейчас нагнетает новый всплеск политического милитаризма: война (еще холодная, но уже гражданская) развязана именно властью, легитимация которой как миротворца все более абсурдна. Этот Левиафан уже точно с мордой крокодила.
Решающее событие страна пережила в самом начале 90-х: она прошла точку небытия и момент учреждения новой государственности, даже с отцом-основателем, патриархом семейства. Это могло бы стать основой новой легитимности, если бы с Конституцией не обращались, как сейчас.
Кроме того, известно, что такие учредительные акты не проходят без идеологии как светской религии – если не питать иллюзий по поводу деидеологизации и понимать, что антикоммунизм и критика засилья идеологии сами идеологичны. Но и эта «опора» грохнулась тогда буквально за пару лет, а новой национальной идеей Старая площадь без толку бредит до сих пор.
Таковы контуры проблемы. Далее в серии «Метафизика власти» мы рассмотрим эти сюжеты в отдельности, но даже из наброска видно, что перепробовали все – и все безвозвратно испортили. Этой власти более оправдания нет, она зависает в разреженном воздухе сомнительной легитимности: на каком основании эти люди присваивают себе право риторически конструировать «большинство», а затем болтать и действовать от его имени, поставив себе на службу ЦИ и ВВ? Не осталось теорий, которые можно было бы подвести под эту шатающуюся, падающую конструкцию. Даже «стационарный бандит» здесь ведет себя как залетный гастролер.
Но и саму власть нельзя рассматривать в логике попсы: эй, вы там, наверху! Она диффузна, проникает во все поры отношений и повседневности. В играх легитимации общество активно и порой само же подталкивает начальство к тому или иному способу действия. Но это тема отдельного разговора.
11 января 2013Выборы, которые мы выбираем
Инстанции, предъявляющие счет за украденные выборы, порой возникают не сразу, но зато мгновенно и неожиданно
В предыдущей статье о легитимности 1 1 «Когда святые маршируют», «Ведомости» от 18.01.2013
подчеркивалось, что в крестовый поход за сакральным под хоругвями РПЦ власть выдвинулась после падения рейтингов и ада последних выборов.
До декабря-2011 страна лишь лениво потягивалась, как эспандером напрягая рейтинги руководства. Но аналитики уже знали, что пружина сыграет. Выборы в Думу подтвердили лучшие опасения, а март-2012 закрепил облом модели. Режим устоял, протест вошел в берега, но произошла смена плана легитимации, а это принципиально. Между легальностью (соответствие закону) и легитимностью (признание прав на власть) нет прямой корреляции. Коммунистов в 1996 г. обобрали, они об этом привычно заявили, но никто не выступил, а сами они тактично никого не позвали. Страна согласилась терпеть эту власть и не была готова на протест настолько заметный, чтобы его нельзя было подавить или игнорировать. Шансов не было даже у волнений. В отличие от понимания легитимности как признания данной власти наилучшей у нас срабатало согласие на вариант хотя бы не худший. Пассивный консенсус мешал поставить режим под снос, двадцать лет и два года обеспечивая нужный минимум стабильности.
«Все изменила революция»: в замкнутом контуре с положительной обратной связью реакция на события усиливает факторы, ее вызывающие, – система идет вразнос. Первое падение рейтингов вызвало шок и острое желание тут же все вернуть, добавив оборотов машине пиара. Проверка началась, клиент вошел во вкус, начал «пересаливать лицом», им явно перекормили при очевидном фальстарте. Фокус-группы и прогнозы уже показывали смену настроений с переходом в непечатную зону, но рейтинги стали надувать во все дыры, забыв о том, что все дутое имеет свойство лопаться.
Решающим проколом стала рокировка. До этого фронду смиряла надежда, что режим сможет хоть как-то эволюционировать. Эту иллюзию особо цинично растоптали с остатками репутации местоблюстителя (из равновесия вывел серийный обвал близких по духу автократий, казавшихся железобетонными). Новую стратегию выбрали самую недальновидную: душить не в объятиях, а в колыбели, лучше в зародыше. Не возглавить неизбежное, а переломить тенденцию – и именно через колено. Ужас перемен породил желание победы «как раньше» – любой ценой, но именно сокрушительной, с огромным запасом прочности по количеству, но не по качеству результатов. Более того, показное небрежение формой понималось как демонстрация силы, уверенности в какой-то иной легитимности, не иначе харизматической (отсюда столько театра). Однако реальный мотив был от обратного: не допустить, чтобы выборы громогласно подтвердили плохой тренд (результаты ЦИК – это вам не социология ЦСР). Сильная идея наложилась на встречный план: выявить фальсификат и не простить. К сшибке готовились с обеих сторон: карусели и Чуров от власти – наблюдатели и злобные аналитики от оппозиции.
В итоге в электоральном соревновании все же возник независимый допинг-контроль. Алиби власти в стиле «он и так бы победил» перестало работать: пойманного на допинге дисквалифицируют независимо от силы препарата и отрыва от соперников, иногда пожизненно.
В политике победитель не может отвечать за все действия своих оголтелых сторонников, но тогда он обязан публично расследовать факты, отрекаться от виновных, наказывать их по статье и объявлять амнистию всем, кто готов каяться сам и сообщать о деяниях других. Власть демонстративно не сделала ничего – и тем подорвала остатки легитимности, которую в классификации Макса Вебера можно было бы хоть как-то счесть формально-рациональной. Просто это другая логика: акт Магнитского тоже был санкцией не за убийство, а именно за отказ от адекватного расследования.
В какой-то момент казалось, что протест, возбужденный поведением на выборах, постепенно схлопнется из-за отсутствия эффекта и перспективы. Однако возникла другая проблема: теперь лидеру надо доказывать еще и свою легитимность в узком кругу, в своей ОПГ – объективно правящей группировке. Для этого он должен являть хронический активизм, перехват инициативы, патологическую непрогибаемость и болезненную волю к власти, если надо, то и разрушительную, в том числе в отношении своих. Отсюда long list экзотических актов как высочайшего происхождения, так и низовой инициативы, улавливающей новый дух и подражающей лидеру с добавлением отсебятины. Не изменяя поданному примеру, вождь не может остановить племя, даже при желании.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: