Николай Савухин - Лекции о России времен В. Путина

12 июня рухнул пролёт здания учебного центра ВДВ в Омске. Задавило насмерть около 20-и парней, принявших присягу, горе родителям, приехавшим на праздник. В Омске 14 июля объявлен день траура. В.В.Путин распорядился выделить по 10 миллионов руб. семьям погибших солдат. Два борта доставили искалеченных новобранцев в госпитали Москвы. По этому ЧС (чрезвычайная ситуация) министр МО Шойгу создал комиссию (ему в бытность руководителем МЧС РФ не впервой), арестовали генерального директора фирмы, делавшей ремонт здания казармы. В Хабаровске ещё одно ЧП, разбился бомбардировщик ТУ – 95 М, ещё времён СССР. Это седьмая авария самолётов ТУ и СУ за последний месяц. В чём причины, чья вина, человеческий фактор виноват, по выводам комиссий, или фактор власти , читатель решай сам.

В продолжение из « 200 лет вместе».«Это было, конечно, целое историческое движение – отворот евреев от советского коммунизма. В Двадцатые и Тридцатые казалась необратимой сращённость советского еврейства с большевизмом. И вдруг – они расходятся? Да радость же! Разумеется, – как и вообще всегда у всех людей и у всех наций, – нельзя было ждать, что при этой переоценке будут звучать сожаления о прежней вовлечённости. Но я абсолютно не ожидал такого перекоса, что вместо хотя бы шевеления раскаяния, хотя бы душевного смущения – откол евреев от большевизма сопроводится гневным поворотом в сторону русского народа: это русские погубили демократию в России (Февральскую), это русские виноваты, что с 1918 года держалась и правила эта власть! Мы – и конечно виноваты, ещё бы! И даже раньше: одни лишь грязные сцены лучезарной Февральской революции ещё бы не давали пищу к тому. Но новообращённые борцы против большевизма проявились таковы: теперь все обязаны принять, что они и всегда против этой власти сражались, и не напоминать, что она была их любимая когда-то, не напоминать, как они изрядно послужили этой тирании. «Лидеры Октябрьского переворота… скорее были ведомыми, чем водителями [это Железная Партия Нового Типа – «ведомые»? ], проводниками и осуществителями массовых желаний, дремавших в недрах народного подсознания. Они не порывали с народной почвой». И далее: «Октябрьский переворот оказался для России несчастьем. Страна могла развиваться и иначе… тогда [то есть в бушующем анархизме Февраля] появились ростки уважения к человеческому достоинству со стороны государства, зачатки права, свободы, но сметены народным гневом». А вот более поздняя трактовка, ослепительно переосмысливающая участие евреев в большевицких рядах: «Большевизм Ленина и РСДРПб был лишь интеллигентским и цивилизованным оформлением большевизма «плебса». Не будь первого – победил бы второй, гораздо более страшный». И поэтому, «широко участвуя в большевистской революции, дав ей кадры интеллектуалов и организаторов, евреи спасли Россию от тотальной пугачёвщины. Они придали большевизму наиболее гуманный вариант из вообще возможных в то время». Но: «Как взбунтовавшийся народ руками ленинской партии свергнул интеллигентскую демократию [когда ж она была?) так усмирённый народ руками сталинской бюрократии стремился освободиться от… всего того, в чём ещё звучали отголоски вольного интеллигентского духа». Да, да, конечно: «Вина интеллигенции за последующие удручающие события русской истории сильно преувеличена». И вообще, вина её – «это вина перед самой собою», никак не перед народом. Это, напротив, «народу самому неплохо было бы ощутить свою вину перед интеллигенцией». Да что там говорить: «Тоталитарная власть… по своему существу и происхождению общенародна». «Это тоталитарная страна… Таков выбор русского народа». А всё потому, что «татарская стихия изнутри овладела душой православной Руси», а ведь «азиатская социальная и духовная структура, унаследованная русскими от монголов… застойна, неспособна к развитию и прогрессу». Впрочем, теорию, что татарского ига даже и вовсе не было, а – дружественный союз с татарами, развил и Лев Гумилёв. На то простейший ответ – русский фольклор; сколько ни есть пословиц о татарах – все как о врагах и угнетателях, а фольклор не сфальшивит, его не выгнешь, как научную теорию. Вот и «Октябрьский переворот был невиданным по силе прорывом азиатской субстанции».

И у всех, кто хочет терзать и топтать русскую историю, любимый и первейший объяснитель – Чаадаев (мыслитель несомненно выдающийся). Сперва самиздат, потом и эмигрантские издания тщательно отбирали, соскребали, со страстью повторяли и опубликованные и неопубликованные его (подходящие им) тексты. А неподходящие цитаты и то, что главными оппонентами Чаадаева среди современников были не Николай I с Бенкендорфом, а друзья его – Пушкин, Вяземский, Карамзины, Языков, это всё игнорируется.

В начале 70-х разгон против русского – всё набирался. «Весь народ сливается в реакционную массу» (Г. Померанц); от соприкосновения с массой этой самой у меня появляется глухое раздражение“; очень откровенно, да так и есть: сердцу не прикажешь. „Евреи, еврейская судьба – это только парафраз судьбы интеллигенции в этой стране, судьбы её культуры, и еврейское сиротство есть символ иного, духовного одиночества, порождённого крушением традиционной веры в «народ» (Как же преобразилась в России от XIX века и ко второй половине XX извечная «проблема народа». Теперь «народом» обозначается та тупо довольная своим существованием и своими руководителями туземная масса, страдать среди которой в городах этой страны забросила евреев их роковая судьба. Расплата постигнет – да. Но – не за само состояние бедствия. Оно-то постигло – ещё раньше. В 60-е годы в интеллигентской среде много было обдумываний и высказываний о положении в СССР, о перспективах и, расширительно, о самой России. По условиям жёсткого государственного нагляда все эти споры и мысли произносились лишь в частных беседах или в самиздатских статьях, тогда ещё по преимуществу робко-псевдонимных. Но когда началась еврейская эмиграция – обличения России бесстеснённо и многожёлчно разлились на вольном Западе: среди выехавшей еврейской интеллигенции то была обильная струя, и столь шумно говорливая, что других голосов долго было и не расслышать. Настолько безмерная у Белинкова подымается желчь, что он ставит к позорному столбу и писателей – Карамзина, Жуковского, Тютчева, даже Пушкина, и русское общество в целом за его недостаточную революционность: «ничтожное общество рабов, потомков рабов и пращуров рабов», «общество дрожащих от страха и злобы скотов», «дули прямой кишкой, содрогаясь при мысли о возможных последствиях», «попытк [ам] задушить свободу… русская интеллигенция всегда охотно помогала» [1366].