Анатолий Рашкевич-Щербаков - От нас несёт человеком…

А было всё так…

Флагман экспедиции, фрегат «Медуза», как и предполагало большинство старых моряков, не пожелавших нарушить субординацию, сел на мель. Когда исторический человек осознал силу приказа, прошло много лет и случилось множество трагедий. В чём заключается слабость такого акта повелевания, как приказ? В том, что только тот, кто приказал, может выполнение приказа отменить. Человек, не участвовавший в исполнении своего приказа, доверяет другому. В принципе, уже изначальный приказ потерял форму, так как обрёл другого собственника. Следовать приказу того должен этот. Независимо от того, какие условия сопровождают исполнение акта, он должен быть выполнен. В итоге, корабль начал тонуть.

В нашей жизни есть многое, что противоречит не только морали, но и здравому смыслу. Человека привлекает доблесть, мужество, честность, верность, преданность, любовь, он их обожествляет и принуждает к нему всех. Хотя сам к этому никогда не стремится. Только злодей, прожив всю свою жизнь пассажиром, может придумать такую «традицию», как «капитан покидает судно последним», и вынуждать руководство корабля ему следовать. Так как это вполне по-человечески. Прыгающий в шлюпку мужик, забывший жену в каюте, этого не обязан делать. Потому что он не капитан этого судна, он даже не «капитан» своей семьи. Одним словом, мест для капитана в спасательных суднах не должно быть предусмотрено изначально. Человек, отвечающий за весь долгий маршрут, уставший и разбитый, при трагедии не заслуживает спасения. Когда же капитан спасается со всеми (он же человек!), то его упрекают, предают остракизму и всячески поносят. Но почему никто и никогда не винит в бездеятельности при крушении корабля самих пассажиров? Они святые. А вот капитан должен сойти с корабля – последним. Наличие малолетних детей и жены – в глазах люда не оправдание продолжать жить дальше.

Не будем затрагивать причины данного кораблекрушения, отметим только, что несколько кораблей с губернатором и его семьёй двигались в направлении колониальных владений Франции. Везли нового чиновника и казну. Вынужденно прекратив следование, корабль лёг на бок. Началась эвакуация. Стали спасать самое главное – капитана, губернатора, его семью, свиту и казну. В шлюпках места на всех не хватало. А жить хотелось всем. И сегодня даже на ультрасовременных лайнерах при катастрофе выжить смогут не все. Те, кто планируют пассажировместимость судна, изначально, ещё в чертежах, лишают определённой части людей возможности спастись. Конструктор корабля, работая над макетом будущего судна, не особо смущается и не бросает дальнейшее проектирование, которое уже заведомо приведёт к гибели человека. У него не появляется и зазрения совести, что он уже кого-то убивает, не прибавляя при этом места для лишней шлюпки. Словно полотно, он просто чертит и пишет, но если художник изображает случившуюся смерть в виде красок на холсте, то инженер не видит тех, кто умрёт, но о них точно знает. Как живут проектировщики кораблей? С какими мыслями спать ложатся? Неужели так же счастливо им живётся, как тем пассажирам кораблей, созданных в их головах, что чудом сумели спастись? Часть людей всё-таки уплыла на шлюпках. Остальная часть – построила плот и поплыла в неизвестность… Человечность уже вышеизложенных поступков даже не будем рассматривать – скучно для тех, кто знаком с телекатастрофой «непотопляемого» «Титаника». Человеческое лицо теряет свои черты и возвращается к животному оскалу, как только понимает, что идёт ко дну. В нашем случае понятие «дно» намного шире, нежели у Эмиля Чорана, и намного глубже, чем у Ива Кусто.

Возвращение – не есть остановка. Возвращение – не может быть дорогой назад. Скорее всего возврат – это снова быть самим собой. Это сброшенная маска в углу актёрской гримёрки. Возвращение к истокам – не есть «плохо» в вопросах жизни. Бородатый салафит с айфоном в руках не вернётся к истокам даже своей религии. Никогда. Это сделать просто нереально. Мир преобразился. Но вернуться к самому себе может каждый, нужен лишь повод, скорее всего, это будет трагедия: личностная, семейная, общественная, глобальная… Неважно, как её назвать, важен персонаж данного деяния – природный человек. Настоящий. Салафит не спасётся в истоках своей первобытной религии лишь потому, что ему ничего не угрожает. Человек современный – очень счастливое существо, но «счастье» это – искусственное. Оно не природное. Оно создано нами, а значит, лишь для нас. Чтобы быть гармоничным в этом мире, человек должен отказаться от своего… Ведь всё наше поведение – это сплошная показуха. Это плохая игра. Мы ждём конца света лишь с одним желанием – чтобы всесильный Бог избавил нас от нами же созданного окружающего мира! Не поднимается у нас рука совершить исторический самосуд. Уж сильно мы подсели на всё искусственное, при этом оставаясь природными. Наша жизнь – это сплошной поиск в себе «хорошего». Человек продолжает совершать плохое, но клянёт себя за невозможность творить хорошее.

Эмиль Чоран, словно котёнка, тычет нас мордой в наше же дерьмо: «Ничто не делает нас более несчастными, чем необходимость противостоять своему примитивному нутру, зову своих инстинктов. Результатом становятся терзания цивилизованного человека, вынужденного улыбаться, скованного вежливостью и двуличием, неспособного уничтожить противника иначе как на словах, обречённого на клевету и как бы от отчаяния вынужденного убивать не действуя, а одной лишь силой слова, этим незримым кинжалом». Но люди на плоту таких философских чувств не испытывали, не только к «своему примитивному нутру», но даже к ближнему своему, неуверенно балансировавшему на утлом «судёнышке» по диагонали вправо. Все «пассажиры» плота – были счастливы! Их совершенно ничего «не терзало», они все в один миг стали – «единоличными», то есть правдивыми, искренними и честными! «Вместо закона джунглей мы теперь имеем словесную перепалку, которая позволяет нам выпускать из себя свою кровожадность без непосредственного ущерба для себе подобных. Нам удалось переместить в свои мысли живущую в нашей крови потребность убивать: только это акробатический трюк позволяет понять, почему общество живёт и здравствует», – пишет о несчастных людях Эмиль Чоран. Он пишет о нас. Какие, к чёрту, «акробатические трюки»? Мы бедные духовно люди. Живём постоянно в психологическо-душевном трюке, который приводит к хронической нервозности, стрессам, бытовым конфликтам и глобальным войнам. Несчастные люди современности. О каких «перепалках» может идти речь, которые всего лишь плодят количество обиженных и лишают нас нервных клеток. Всё-таки на плоту было природней. Естественней. Как-то всё было по-настоящему. Без грима. Почти святые, «пассажиры» плота не стали лгать и скрывать, что хотят перерезать друг другу лишь глотки. Они не играли, а жили. Им не нужно было льстить. Они были людьми. Настоящими.