Кирилл Привалов - Русский экстрим. Саркастические заметки об особенностях национального возвращения и выживания

– Молодой человек, не могли бы вы показать мне глазки!

Продавец, вмиг потерявший дар речи, хлопает большими, как опахала, восточными ресницами и пучит взгляд – на всякий случай – в сторону. А моя жена, не видя от рыбника ожидаемой реакции, продолжает, вглядываясь в далекую форель:

– Мне кажется, что глазки тусклые какие-то, совсем не красные… Неаппетитные какие-то…

Снулое дитя Кавказа трет запястьями рук в белых пластиковых перчатках, пропахших чешуей, свои выпуклые темно-вишневые очи и, наконец, решительно останавливается влажным взглядом на моей супруге. Оба напряженно молчат, выжидательно и тяжело всматриваясь друг в друга. Лишь форель, затерявшаяся в московских искусственных снегах, ни на кого не глядит. Ей уже недели три как глубоко на все наплевать, даже – на ее нынешнюю столичную прописку.

– Ну что там? – первой сдается жена. – Почему у рыбы глаза закрыты?

– Как «что там»? Спит, да…

– Покажите-ка мне ее!

Продавец берет рыбу и, с отвращением держа ее как можно дальше от себя, показывает.

– Да она же воняет? – ахает моя жена.

Джигит, наконец-то, проснулся:

– Слушай, а ты, когда спишь, себя контролируешь?!..

– Как вижу, у вас вся рыба такая, – с грустью констатировала жена.

– Какой там рыба?! Вот он, – продавец широким жестом коробейника из одноименной народной песни обводит рукой заснеженный рыбий погост и вновь впадает в спячку, из которой вывести его в состоянии только сюрпризный вопрос про глазки… В общем, как было написано на фронтоне одного московского ресторана: «Турецкая кухня, русский вариант».

Ресторан был устроен на месте бывшего гаража. Помню, едва я ознакомился с меню, как настроение мое поднялось. Тот, кто составлял этот выдающийся каталог гастрономических ляпов, был человеком поистине уникальным. Ибо из основных блюд мне рекомендовали – цитирую дословно: «Бистрогонов по-домашнему» (наверное, от французского слова «бистро»?), «Шашлык из баранины Семечки» (?) и – шедевр кулинарных шедевров! – «Жарко по-азейрбаджански. 120 гр… 100 руб.» Не хватало только «Курицы с рысью» и «Поросятины в собственном жилье». И это еще не все. В ассортименте присутствовала кроме всего прочего «Минеральная вода «Эй, Вань». Если вы не узнали знаменитую французскую минералку «Эвиан», что с берегов Женевского озера, я не виноват. Сельдь «У Васи» я уже в прежней жизни видел, но минералка «Эй, Вань» – это нечто новое! Апофеозом было бы появление на стене этого заведения в стиле «московский китч» портрета рыжего человека с отрезанным ухом и указания автора внизу Ваня Гога…

Интереснее, чем в продуктовых магазинах, в Москве только в общественном транспорте. С тем отличием, что, если в гастрономах ты рискуешь собственным желудком, то, путешествуя по Москве, подвергаешь угрозе все свое тело.

В первый раз я с необычайной остротой осознал это, передвигаясь с Юго-Запада от тещи до Киевского вокзала на маршрутке. Прежде всего меня поразила в этом такси, отдаленно напоминающем столыпинский вагон, табличка: «Сдачу не клянчить!». Непрост был – ой, непрост! – и сам водила. Этот кавказский гонщик «Формулы-1» очень своеобразно трактовал кодекс дорожного движения и предпочитал объезжать светофоры по тротуару. На одном из съездов на проезжую часть он так накренил «Газель», что я приготовился прощаться с жизнью, но затем водитель как-то поставил адскую машину на все четыре колеса и опять понесся по клумбам и газонам в объезд перекрестков. К несчастью, эти маневры не спасли меня от опоздания на рандеву. Рядом с Киевским вокзалом маршрутка уверенно встала для поворота не в тот ряд и, натурально, была поймана гаишником.

Водитель «Газели» то ли не говорил по-русски, то ли забыл, что, когда не хватает нужных слов, достаточно найти нужные суммы. А может, у него вообще никогда не было водительских прав. Но разборка непростительно затянулась. Одуревшие от ожидания пассажиры, не дожидаясь, пока машина опять тронется или хотя бы отойдет к обочине, начали – как десантники на поле боя – выпрыгивать прямо под колеса других автомобилей. Сбежал вместе с товарищами по несчастью и я, зарекшись никогда больше в маршрутки не садиться. Когда я, лавируя между машинами, короткими перебежками добрался до спасительного тротуара, оглянулся на прощание и не пожалел – заметил у заднего стекла злосчастной маршрутки залихватский плакатик: «Поучаствуй в интерактивной игре «Угадай маневр!»

Убежден, недалек тот день, когда водители маршруток объявят всероссийскую забастовку с требованием отменить правила дорожного движения. Парадокс в том, что народ этих бомбил поддержит: не из любви и симпатии, а по необходимости – ведь без маршрутных такси целые районы новостроек окажутся изолированными от цивилизации.

Однако в метро, как выяснилось, оказалось не намного легче.

Только американцам, баловням либеральной судьбы, могла влететь в голову шальная идея делать фильм «Послезавтра» о мировой техногенной катастрофе. В воспаленном сознании создателей этого блокбастера родился сценарий о наступлении океанов и льдов на крупнейшие мировые столицы… Зачем далеко ходить? Какие, к шуту замерзшие океаны вместо Пятой авеню и ледники на Бродвее, когда самые что ни на есть настоящие, реальные катаклизмы происходят всего в двух шагах от нас?!..

Раз в кои веки я оставил машину на приколе и решил поехать на работу на метро. Интересно бывает порой посмотреть, как живет туннельное Подмосковье. Впрочем, не скрою, в глубине души шевелился гаденький червячок: наверняка опять что-нибудь случится! Я заметил: стоит мне сесть в метро, как начинают твориться «чудеса»! То поезд застрянет между станциями, то какой-нибудь бедолага упадет на рельсы… Помню, я ехал как-то в парижской подземке, ужасно грязной и очень удобной, от Оперы на родной Монпарнас, когда поезд неожиданно встал между станциями. Паники не было, потому что машинист безотлагательно передал по внутренней связи о ЧП, произошедшем на ближайшей станции. Мы проторчали так минут десять. После чего двери открылись, и в темноте туннеля появились люди в униформе и с раскладными лестницами в руках: «Аварийная эвакуация!» Объявляя это, они почему-то глуповато улыбались – как китайцы на похоронах.

Без слов и сетований парижские обыватели обреченно потянулись к приставным трапам. Кто помоложе, тот прыгал или сам спускался по ступенькам, наиболее пожилым помогали общими усилиями… Я молодецки сиганул и, как всегда, подвернул, попав на шпалу, правую лодыжку. Потом мы долго брели чуть ли не ощупью, по стенке, за треснувшей шахтерской лампой аварийной команды. Поднялись на перрон станции «Сольферино». Она уже была перекрыта, никого в метро не пускали. В вечерней программе новостей сообщили, что этот бедлам был вызван самоубийством: под поезд бросился какой-то несчастный. Этот «честный буржуа», терявший веру в справедливость по мере того, как уменьшалась его зарплата, и в конце концов потерявший работу, обладал чересчур хрупкой для современного служащего психикой. Не постиг нашей кровной российской мудрости: если сложить темное прошлое со светлым будущим, получится серое сегодняшнее. Взглянув на станции «Сольферино» за спину спасателя из метро, я увидел на бетоне желобка поперек рельсов «портрет» погибшего. Он был нарисован мелком в виде контуров тела.