Олег Измайлов - Донбасс для «чайников». Не Украина и не Русь, боюсь, Донбасс, тебя, боюсь!

Вообще, железная дорога в Красном Лимане – царь и бог, альфа и омега всего в жизни.Дорогой город как бы рассечен на две части. Те, кто попадает в южную, железнодорожную, часть города, обязательно умиляется – уютные дома разной высоты, но в основном, конечно пятиэтажные. Рядом – сосновый лес, опрятные чистые улочки, газоны, цветы, два пешеходных моста через парки станции. Один из них – деревянный и длиннющий, настоящая местная достопримечательность.

У грандиозных размеров Дворца культуры железнодорожников имени Артема (украинской властью стыдливо переименованный в безымянный Дом науки и техники) – мемориал «Родина-мать». Он невелик, но со своим «вечным огнем», и очень проникновенен.

Небольшое лирическое и очень личное отступление. Сорок лет назад в городе росло нездоровое количество тополей, чей пух в начале лета покрывал толстым белым слоем все свободное пространство микрорайона «Южный». Так случилось, что трое десятилетних сорванцов забавлялись поджиганием пуховых «одеял» неподалеку от мемориала. Естественно, беда не заставила себя ждать – пух полыхнул порохом на огромной площади. Но что хуже всего – на лице Родины-матери тоже прилипло изрядно пуха, поэтому оно в момент стало черным. О судьбе задниц и ушей озорников умолчим, но уже вечером трое мужчин протокольной внешности вместе с женами, железными щетками для металла отдирали копоть со священного монумента. Оно, конечно, на дворе был не тридцать седьмой, а семьдесят третий, но и тогда дело могли вполне признать политическим. Но рассказа об этом не было бы, когда б не один казус – по совпадению отцами сорванцов, которым и довелось в пожарном порядке оттирать копоть с памятника оказались замполит, начальник угрозыска и начальник следственного отдела городской милиции. Картина достойная пера художника, согласитесь, в наши пошлые времена такой прелести уже и представить себе невозможно.

Ну, и… просто трудно удержаться – в пятидесяти метрах от «вечного огня» стояла пожарная часть. Украшением и труднодоступной, но заветной целью для местной пацанвы, была старинная деревянная вышка, с которой должно быть во времена оные орлами смотрели в даль молодцеватые огнеборцы в сияющих на солнце медных касках…

Но давно уже тут нет никаких пожарных, не стучат доминошные кости, да и самой части нет, – выстроена у самых путей церковка, но традиция не нарушена, сияние медное несется с высоты – чуть ли не на том же месте, где стояла вышка, теперь колокольня. Ну, это надолго.

С колокольни многое увидишь в Лимане: и старую сортировочную горку, и новою – тоже передовую для своих времен, компьютеризированную, и остатки трапезной старого то ли монастырька, то ли церкви там, где много лет стоит интернат для детей, как бы это сказать, – с альтернативным развитием. Так, наверное, по нынешним временам будет толерантно. На остаточной от церковного строения стенке явственно видна надпись «1813», что могло бы обогатить пылкое воображение любителей местной старины. Думаю, что таких в Лимане и хватало, и хватает, но отчего-то никто не постарался понять судьбу здания. Ведь только представьте – оно было построено в год победоносного заграничного похода русской армии, изгнавшей из пределов России Наполеона.

Впрочем, еще видней другой артефакт – советской эпохи – так называемый Дом-коммуна на улице Ивана Лейко. Этот огромный, много раз перестроенный комплекс жилых и офисных зданий, был возведен в 1929 году. Одновременно с ДК железнодорожников им. Артема. Этих уникальных свидетелей увлечения архитектурным стилем конструктивизм и «бытом нового человека труда» осталось не так много в России – пара штук в Питере, один-другой в Москве, в Смоленске, Барнауле, кажется… И вот – в Красном Лимане. Сюда бы экскурсии водить, диссертации писать, ведь штука знаковая в общественной истории нашей. Ну да ладно – «Кто-нибудь услышит, снимет и напишет…».

В Лимане, название, которого произошло от обилия в здешних краях лиманов – заливов и заливчиков между нынешним руслом Донца и «старицей» – былым, вообще хватает интересных фактов истории, культуры и техники. Их даже многовато для скромного 25-тысячного райцентра.

Каким-то загадочным образом Лиман и окрестности сумели наполнить мир слишком большим для махонького местечка количеством талантов. Да, они все остались в советской эпохе, но ведь новая, украинская и не дала никого и ничего. Место тут такое, только создай условия. Из Лимана вышли один из самых известных космонавтов, дважды Герой Советского Союза Леонид Кизим(его бюст установлен на Северной стороне, которая в свое время была просто селом Лиман), популярный журналист и поэт Евгений Нефедов. Был он и главным редактором «Комсомольца Донбасса», и собкором «Комсомолки» в Чехословакии, а потом много лет был одной из центральных фигур прохановской «Завтра». А еще Лиман дал Москве крупнейшего российского исламоведа, тонкого знатока Корана и автора шикарной книги «Зеркало Ислама» Александра Игнатенко.

Боюсь ошибиться, но, кажется, Лиман сделал самый солидный вклад в донецкую областную журналистику, с кадровой стороны. Перечислю в знак признательности и памяти к лиманскому племени пишущих и снимавших только тех, кого знал и знаю лично: уже помянутый Евгений Нефедов, Николай Корнеев, Геннадий Воробьев, Александр Бриж, братья Пасечники – Виктор, Валерий, Александр, Михаил Дубовик, Владимир и Анатолий Наумовы, Юрий Щербак, Марина Сычевская. И как же не вспомнить здесь практически основателя любимой лиманцами местной «Зори Комунизму», «Зорьки» – Александра Куринного.Он не был журналистом по образованию, но он дал городу Газету. В конце концов, это он в свое время открыл Донбассу молодого Нефедова.

В общем, вы уже поняли, что в пересчете на душу населения по журналистам Красный Лиман даст фору любому городу Донбасса. За исключением Донецка, понятное дело.

Чем объяснить этот всплеск кадровой плодовитости городка? Говорят, что в окрестностях местного озера Горелое в свое время нашли, и вроде как даже пытались разрабатывать бедные урановые руды. Не иначе – влияние радиоактивного озера, о котором, если серьезно местные старожилы вспоминали, что по окончании боев с германцем, водоем этот был весьма мелким. Пока не извлекли из него все оружие и боеприпасы, которое немцы при отступлении туда бросили.

Но Горелое не самое знаменитое озеро земли так сказать лиманской. Строго говоря, их, знаменитых, три штуки.

Формально главным считается то, которое дало имя селу и городу – озеро Лиман. Оно самое большое, в нем активно ловят рыбу, на берегу стоит церквушка позапрошлого столетия, примерно тех же времен, когда харьковские помещики начали массово переселять сюда своих крепостных с Подолья. Слившись с теми, которых еще в пору Хмельнитчины царское правительство приглашало заселять земли будущей Новороссии, они образовали ту людскую породу, которую иногда именуют слобожанами, то бишь населением Слободской Украины. Узнать слобожанина нетрудно – как правило, они чуть выше среднего росту, длиннорукие и длинноногие, нос с небольшой, но явственной горбинкой, женщины поголовно блондинки с тёмно-серыми глазами, мужчины чаще русые. Характер нордический, то бишь упертый и своенравный. В общем-то, слобожанин не самый приятный тип для общения, он скрытен и алчен, как все сельскохозяйственные люди. Надо признать, что при этом они чрезвычайно упорны в учебе, весьма сообразительны, но в отличие от своих полтавских, скажем, или киевских сородичей, не лезут в первые ряды военнослужащих, и пословица про лычку, хохла и затычку никак не касается слобожанина и лиманца. Лиманец проявляет себя всегда человеком честным, хоть и несколько лукавым, подтвердив это весной четырнадцатого года, когда Лиманцы и славянцы были в первых рядах новороссийского ополчения, положив на алтарь всерусского отечества не один десяток скромных своих головушек – помощников машинистов, составителей вагонов, комбайнеров и просто менеджеров тамошних турбаз и частных отелей.