Валерий Могильницкий - В долине слез. О великих узниках Карлага

Его вербовали в органы НКВД. Но он отказался. Зачем? У каждого должно быть свое дело жизни. Артиста эстрады Хохлова, великолепно знающего немецкий язык, сделали разведчиком. Но он не мог убивать людей. Не мог! Его пальцы разжимались, когда он брал в руки холодный пистолет, его сердце останавливалось при мысли, что он будет стрелять в живых. И в результате он стал предателем родины, ибо не смог убить в Германии помеченного ему человека.

Это давно уже всем известная история. И Роман Александрович не мог убивать людей. А его заставляли. Полковник Петр Дубровский даже крикнул вслед ему:

– Ты еще пожалеешь! Твоя судьба будет как кривое ржавое колесо, в первом же болоте утонет…

Но Мазанов знал себя, свои возможности. Если служить людям, то музыкой. Ни войны, ни тюрьмы, ни лагеря – ничто не уничтожит в человеке стремление к возвышенному, прекрасному. Только люди грубые и невежественные не могут воспринимать и понимать музыку Чайковского, Бетховена и Шопена. Пусть будут нищета, голод, но всегда пусть льются мелодии любви, веры и надежды.

Когда Роман Александрович бежал из оккупированного Херсона, то поджег театр эстрады. Он давно прятал под сценой канистру бензина. Заполыхало так, что из окон здания вырвались языки огня с клубами дыма. Он не хотел, чтобы искусство служило фашистам. Не может звучать музыка там, где торжествуют зло и насилие.

А в 1947 году Р.А.Мазанова арестовали за то, что находился на территории, оккупированной фашистами, и приговорили к восьми годам исправительных трудовых лагерей. Так он попал в Карлаг.

Только в конце 1954 года, после смерти Сталина, он был освобожден и оставлен на местожительство в ссылке в Караганде. Его направили сначала на работу в областную филармонию виолончелистом, а через год Роман Александрович стал преподавать в областной музыкальной школе.

Он был превосходным музыкантом. Прекрасно играл на виолончели, хорошо знал казахский язык, музыку казахов, их обычаи и нравы. Его игра привлекала слушателей неподдельным обаянием, искренностью исполнения, профессионализмом. Этому Роман Александрович учил и своих питомцев. Потому они никогда не забывали его, после окончания музыкальной школы присылали ему открытки, письма, телеграммы, поздравляли с днем рождения.

Роман Александрович дружил со многими выдающимися людьми. В своей автобиографии он пишет, что «по выходе из Карлага» был направлен в областную филармонию, работал виолончелистом в эстрадном оркестре до 8 июля 1955 года. Этим оркестром в то время руководил известный композитор Александр Варламов. Работать с ним было одно удовольствие, ибо Варламов жил по пословицам: «Покоряй сердца людей музыкой, а не страхом», «Где любовь, там и Бог».

Роман Александрович любил песню Варламова «Уходит вечер»… И когда встречался с Александром в непринужденной обстановке, говорил ему, шутя: «Вечер уходит, но мы-то еще живы». Варламов подхватывал: «А пока мы живы – жив наш джаз!»

Действительно, они создали первый джазовый оркестр в Казахстане, который играет до сих пор в карагандинском цирке. Так что у Варламова и Мазанова есть последователи.

Довольно часто они встречались и в стенах областной музыкальной школы. Варламов тоже преподавал там. Он вел такие предметы как гармония, сольфеджио, даже музыкальную литературу. Уезжая в 1956 году в Москву, он звал с собой Мазанова. Но тот отказался:

– Я чувствую, что нужен Караганде. Оттерпимся и тоже известными станем. А если и нет, то в учениках возродимся…

Мазанов остался в Караганде еще и потому, что в то послевоенное время в областной музыкальной школе очень ценились нравственные основы в преподавателях, правила и убеждения, по которым они помогали друг другу. Атмосфера была благожелательная, творческая, спокойная. Преподавали в школе, в основном, такие же, как Мазанов, бывшие репрессированные, ни за что осужденные. Они поддерживали друг друга, ибо это вошло в их плоть и кровь еще в лагерной жизни.

Как бы одним творческим обручем он был связан с преподавателем, немецким музыкантом Александром Осиповичем Кнаубом, который был выслан в годы Великой Отечественной войны в Центральный Казахстан. Александр Осипович стал одним из создателей фортепианной школы в Караганде. Он любил играть произведения Бетховена, Шопена. Рахманинова. Во время его концертов зал всегда был переполнен.

Тепло вспоминал Мазанов и Владимира Яковлевича Кратца, ведущего педагога музыкально-теоретичеких дисциплин. Его уроки всегда проходили интересно, живо. Он не терпел неаккуратности и сильно огорчался, когда ученики приносили грязно написанные работы по сольфеджио… А Элла Рихардовна Майер, Вальтер Давыдович Роот? Очаровательная Евгения Петровна Вильман? Она училась в Москве, дружила с композитором Я.А.Столяром, который прославился музыкой к кинофильму «Путевка в жизнь». Но окончить Московскую консерваторию Вильман не удалось: началась война, и она оказалась в трудармии в Караганде, работала истопником, жила в грязных бараках, пока ее не пригласили работать в музыкальную школу. Не забыть имя Тамары Спиридоновны Шейнех, певицы, получившей прекрасное музыкальное образование в московской консерватории. Она пела в оперных спектаклях, на концертах с выдающимся С.Я.Лемешевым. На выпускном балу была представлена самому Федору Ивановичу Шаляпину… В годы войны этапом отправлена в Осакаровку, работала скотницей, затем посудомойкой. Поистине пути господни неисповедимы. Но Тамара Спиридоновна выдержала все горькие испытания, выпавшие на ее долю, и после войны преподавала в музшколе, воспитала многих прекрасных певцов с отличным вокалом.

Довольно часто бывал Мазанов в гостях у семьи педагога, дирижера, композитора Рудольфа Германовича Рихтера. Этот удивительно чистой души человек тоже безвинно пострадал в годы Великой Отечественной войны. Он работал преподавателем музыки в Москве после окончания Саратовской консерватории. Его учителями были довольно известные музыканты – профессор музыкальной теоретики, композитор Г.Э.Конюс, профессор, польский пианист И.Сливинский, выдающийся советский пианист и педагог Г.Нейгауз. 12 сентября 1941 года в связи с эвакуацией Рихтера уволили с работы (так записали в трудовой книжке), выслали в далекий Казахстан. Его жена Анна Филаретовна Репина, русская, могла бы развестись с ним и остаться в Москве, но она предпочла судьбу «декабристки» и последовала за Рудольфом Рихтером. Она всегда старалась подбодрить его. Даже в товарном вагоне, где все эвакуируемые немцы ехали вповалку, болели и умирали, она говорила Рихтеру: «Не надо падать духом. Все имеет свой конец, и почему обязательно плохой? Будем ждать лучшего».