Дмитрий Шорскин - Грозовые облака. Избранное

Ты – грех. Ты – рок. Ты – сладкая отрава.
Ты – тёплый дождь в тумане при луне…
Надежда эфемерной переправы
На берег счастья. От меня – к тебе.

Я от любви к тебе устал —
Не чувства правят, а устав…
Прошу, отстань…
Души хрусталь
Сломается… Уйди.
А если нет, тогда нас ТАМ
За смертный грех прибьют к крестам…
Пусть будет так…
Готов страдать,
Аз есмь, чёрт возьми!

Что же нас толкает к рефлексии?
Может быть, Всевышний?
…А потом – осмотр: «…асфиксия!»
И… Летишь всё выше!!!

Гуляю парком,
Рыжим осенью
От листьев, похожих на очерченные карандашом ладошки четырёхлетней «кнопки»…
Над головою небо густо каркает,
А бесполезный мозг рассчитывает косинус
Угла наклона собственной черепной коробки.
В колоду листья собираю, словно стиры,
И, чтоб никто мне не мешал разбить божественный пасьянс,
Я отрешаюсь полностью от мира,
Свой отключая телефон, включая «Я».

Вот опять разнузданная осень
Намотала грязи на колеса,
Через серый светофильтр неба
Отжимала дождевые облака…

Листья, изморозью ломкие колосья,
В иней заморозила весь рост их…
И кострищ огонь, и запах хлеба
Уток клин унёс под звук манка…

Не сыграл мой номер, – выстрел в солнце,
Тусклое, в блевоте рыжей желчи,
Безразличное, холодное, глухое…
Что ему двенадцатый заряд!

Тишина… Лишь мелкий дождь плюётся,
Остужая ствол ружейный, вечер
Обещает спирт и разговоры,
А они и сердце охладят…

Сколько лет
Всё мечты, да фантазии —
Липкий снег,
На подошвах растаявший…

Сколько лет
Всё в разрыв, да в амбицию —
Зябкий бред,
Обморозивший лица нам…

Жёлтый лёд
От углов и заборов —
«Ноль-пять» прёт,
И домой – по приборам…

По проборам
Засаленных улиц…
Выше ворот!
А, в общем-то, сдулись…

Натопта-
ли тропинку сугробами —
Стадо так
Демократию пробует…
Сколько лет…

Хилым боком прижался к двери
Обмороженный, битый щенок…
Теплый воздух сочится в щели…
Человек, будь чуть-чуть суеверен!!!
К счастью Бог или чёрт принёс
Это чудо на твой порог —
Скверных слез твоих верный пёс
Или сторож…

Ничего не бывает «просто»:
Был бы мудр – полмира б дивилось…
Счастье – бросить собаке кости,
В угол старую тряпку бросить,
На нее указав собаке…
Получить малость – делать милость
В жизни мраке твоем, да без драки…
Крайне сложно…

Моральное чмо и поэт человеческих душ,
Усталый художник, с затравленным взглядом алкоты,
Обкусанным ногтем сдирает, как кожицу с груш,
Коросту с больных полушарий не лучших творений природы.

К чему эти действа?! На ложь нерастраченный пыл?!
Зачем ему то, что поможет быть телу брутальным?!
…Открытые руки к кресту сам себе пригвоздил,
И чистое сердце на пику одел как-то так… Машинально.

Кусок штукатурки упал с потолка, вдруг, как манна с небес,
Открыв полусгнившую дранку в разбухшем цементе…
Полжизни был в «дурке» – со всеми лакал Менделеева смесь,
А нынче раздраи и пьянки без жизни лежат на паркете.

А нынче – стал думать, и понял, что крыша исправно текла,
И соль оболочки, цинично, лишь натрий и хлор, но
Безумный, несчастный, бесстрашно взвинтил вверх порожек тепла,
Прижечь чтоб до мяса коросты, которые видел узором.

Зелёная травою падь
С хрустально-чистой горной речкой…
Сквозь ночи нефть луны печать —
Холодно-мутная, как вечность…

Печальны камни вдоль реки,
Спокойны тальника движенья,
И ветра точные мазки
От них даруют отраженье…

Здесь ты – един, ты – человек,
Своим молчанием – великий:
В свободной, ясной голове
Роятся смыслы всех религий…

Не бойся… Всё ещё придет.
Случится счастье пониманья.
Не нужен целому пейот,
Не нужно полному сознанье.

Не угадать, не угодить, —
Порвалась пониманья нить,
Она тонка была… Бранить
Кого? …Кого винить?

Не позабыть, не прозябать,
Устали хорду прогибать,
Всему предел… Его искать
Зачем, беду алкать?!

Не знать, не верить, не смотреть…
Не понимать и не уметь…
А календарь уже на треть
Приближен к «умереть»!

Не принимать, не пронимать,
Лениво даты вырывать…
Коптить, марать и протирать…
Скользить и выживать…

…Перед любым поступком «не»,
А перед действием – вдвойне…
Потонет истина в вине,
Другое на волне.

Желток яичный в молоке
На сковородке неба, —
Циклопом выпучила синь
Единственный свой глаз:

Подсолнух в божьем кулаке,
В печи краюха хлеба…
Сжигает, плавит… Едок дым —
Слезоточивый газ…

Надевши маски на лицо,
Прикрыв глаза ладонью,
Мы смотрим вверх, сквозь смог лесной,
Узнать пытаясь даль:

…Каким все кончится концом?
…Сгорим или утонем?
…Когда мы обретем покой?
…И… будет ли январь?

Мосты, мостки, мосточки…
Шагаю, как корова…
Отказывают почки
От пива разливного.

Набухло мозга вымя,
Скопилось мыслей зелье,
Устал, как войско римлян,
Блаженных от безделья.

И камни под ногами,
И чудные ограды,
Упрись в них хоть рогами —
Здесь всем, как Богу рады.

Мычу на смеси адской,
Английско-чешско-русской…
До хлева бы добраться,
Нажраться и заснуть. Но

асфальт мне точит ноги —
Шагаю, как корова…
Ох, Прага, ох, дороги…
Ну как без разливного?!

По краю – страшно,
По центру – глупо…
И в кровь окрашен
Подбой тулупа,

Не ближе Богу
И то, что выше —
Медведь в берлогу,
Другие – с крыши…