Виктор Князев - Призыв времени

Однако, более честным, правдивым и справедливым было другое – критика системы капитализма. Хотя она и являлась неотъемлемой частью коммунистической идеологии и идеологической войны с Западом, необходимой составляющей советского варианта революции, тем не менее она выявляла действительные язвы и пороки системы капитализма . Коих, не смотря на всю привлекательность этой системы для поздних «совков», не могло не быть. И всей этой мути мы по горло нахлебались на осколках СССР в лихие 90-е.

По большому счету, между капитализмом и так называемым социализмом разницы нет. Социалистическая революция – это доведенное до абсурда продолжение буржуазной революции. Принципиальное отличие якобы в том, что при капитализме основные средства производства в государстве сосредоточены в руках относительно малого количества частных собственников. Тогда как при социализме они являются общенародной собственностью. Вот этот последний постулат коммунистической пропаганды (как и все, что касалось внутренней политики СССР) оказался ложью. Равенство в понятиях «все вокруг колхозное» и «все вокруг мое» допускалось только в песнях. На деле те же колхозы принадлежали государству, как и вся «общенародная» собственность. Но что такое государство? Государство не безлико. Оно представлено, прежде всего, первыми лицами, потом вторыми, третьими и т. д. То есть, номенклатурой. Главными кадрами. «Кадры решают все», – говорил Сталин. И был прав. Они все и решали. Прежде всего их волновал главный вопрос – как не обидеть себя, свои семьи, свои кланы. И не обижали. То есть, при малейшей возможности обращали «общенародную» собственность в свою, «кровную», ничем не отличимую, по сути, от частнокапиталистической. Сталин сам «позаботился» о том, чтобы идейные ленинцы, революционеры-бессребреники не путались под ногами. Мумию Ленина в мавзолее и революционные идеалы оставили для того, чтобы дурить головы народу. А среди номенклатуры закономерно возобладали весьма приземленные настроения.

Тащить «в свою пещеру» все, что плохо лежит, в принципе, желание естественное. «Шкурное» чувство частной собственности заложено в натуре человека. А был ли ты первым секретарем одной из азиатских ССР, на «шалости» которого Сталин закрывал глаза, был ли ты руководителем «народной» Румынии Чаушеску (имевшим дворцы и богатства, которым могли бы позавидовать некоторые короли и принцы) или каким другим «ответственным» кадром – это уже второстепенные вариации.

В любом случае и «верхи», и «низы» занимали свое положение. А, значит, между капитализмом и социализмом принципиальной разницы нет.

Первая мировая война и революционные потрясения не образумили Европу. Желание лучшей жизни за чужой счет не рассеялось за полтора десятилетия, прошедшие от заключения Брестского мира. «Низы» Германии жаждали получить, наконец, светлое будущее. А правившие «верхи» не смогли ничего противопоставить агрессивным обещаниям Гитлера это будущее предоставить. Национал-социализм стал как бы запоздалым продолжением германской революции. И типичной разновидностью социализма.

Всякая революция – это этап, очередной апогей бездуховности. И жуткий эксперимент дьявола в создавшихся «благоприятных» условиях.

А обстановка в Европе первой трети XX века была настолько благоприятна, что дьявол сумел реализовать одновременно две модели социализма, расположенные практически бок о бок, разделенные всего-то границами одной страны. И если в СССР восторжествовал социализм с коммунистической идеологией, то по другую сторону Польши он имел «ореол» национального превосходства. По замыслу дьявола эти две системы должны были схлестнуться в смертельной схватке. И та, которая окажется сильнейшей, должна была распространить свое влияние на весь мир.

Без страшных жертв, как мы знаем, не обошлось. Но, слава Богу, фашизм был сломлен. А коммунистическое влияние не продвинулось физически дальше половины Европы. И идеологически уже не имело прежней силы. Оно пользовалось успехом только в странах так называемого Третьего Мира. Впрочем, ставка темных сил снова была сделана на противостояние двух систем, двух мировых империй зла – СССР и США. Это противостояние, не раз грозившее гибелью всему человечеству, Божьей волею обрело некую трансформацию. Что дает надежду на разумный исход и продолжение жизни на Земле.

С «низами» как будто все ясно. Они никогда не удовлетворены и не могут быть удовлетворены. Потому что всегда были и остаются рабами. А что же «верхи»? Почему они не могут удержать систему, которая, казалось бы, удовлетворяет их полностью? Потому что в этой системе всегда есть вторые, которые жаждут стать первыми. А также третьи, четвертые и т.д., которые всегда желают встать повыше в иерархической паразитической пирамиде управления-угнетения. Отсюда интриги, перевороты, революции. И войны, как самый мощный и масштабный способ перемен.

Войны – главная движущая сила известной нам истории. Но они, как правило, возникают не по прихоти того или иного лидера государства или сообщества людей. Войны подготавливаются и вызревают. Как, впрочем, и революции. Хотя, конечно, роль лидеров во многом имеет определяющее значение. Помните ленинское: «Вчера было рано, а завтра будет поздно.»?

Если рассматривать войны и революции в масштабах, когда менялся государственный облик континента и мира, то здесь уже выявляется четкая закономерность. И эта закономерность как бы двулика и двуедина. Во-первых, войны и революции вызревают. Во-вторых, войны и революции тесно взаимосвязаны: они происходят друг от друга и неотделимы друг от друга.

Что значит «вызревают»? Чтобы в этом разобраться, давайте вспомним учение более «крутого» революционера, чем Сталин, ну, после Ленина, разумеется. Таковым был Лев Троцкий. И Сталин это понимал, за что и организовал ему, наконец, удар ледорубом по голове. Так вот, важнейшей составляющей учения Троцкого был постулат о перманентности (т.е., непрерывности) революции. То, что «неожиданно» случается в виде государственных переворотов и даже смены общественно-экономических формаций, на самом деле достаточно долго готовится. И «заговорщиками», и как бы само по себе вызревает. И главной причиной этого является постоянное изменение производственных отношений. Более просто и более верно это называется словом «прогресс». Прогресс, по сути, это и есть мировая перманентная революция. А то, что проявляется в виде мощных социальных потрясений, есть реализация закона перехода количественных изменений в качественные.

Первобытно-общинный строй, рабовладельческий, феодальный, буржуазный, социалистический – вот та цель смены общественно-экономических формаций, известная нам еще со школьной скамьи. Но, на самом деле, все не так просто.