Алла Лейвич - Блудная дочь. Исповедь московской путаны

Тем не менее, мы были очень привязаны к маме. Ревновали друг к другу, тянули каждый к себе, требуя больше любви. И мама играла на наших к ней чувствах: ее проявление интереса и нежности к нам напрямую зависело от нашего поведения. Получила пятерку – любимая, принесла двойку – нет. Мы из-за этого сильно страдали, завидовали и мстили друг другу. Дрались все время. Не было дня, когда бы мы жили мирно. Придумывались всевозможные предлоги для обид, но причина была одна: маму не поделили.

С отцом было не так. Мы его видели редко: он много работал, а дома вел тихую незаметную жизнь. Никогда не ругался, ни разу не поднял на нас руки. Все свободное время читал, спал или играл в «косынку». С возрастом отношения с отцом усложнились: я стала раздражаться по малейшему поводу, искала возможности поругаться, спровоцировать его на конфликт. Мне были невыносимы его прикосновения. Я хлопала дверью, хамила… Безобразно себя вела. И не понимала, что происходит, не могла объяснить свое поведение ни другим, ни себе. Запиралась в своей комнате, вжималась в подушку и злилась на весь белый свет.

Единственное, что нас с ним хоть как-то в то время сближало – это любовь к животным. Любым, разницы я не делала никакой. Мама приходила в ужас от всех моих тараканов, лягушек, мышей и крыс, но ничего не могла с этим поделать: даже если удавалось избавиться от одних «постояльцев», на смену им тут же приходили другие. Бывало, мне приходилось разыгрывать целые спектакли, чтобы очередной «нелегал» получил «прописку» в нашей квартире. И без поддержки папы было не обойтись.

Помню, как я решила таким образом «легализовать» очередного крысенка, уже неделю жившего тайно в коробке из-под обуви в книжном шкафу. Яшка была совершенно ручной месячной крыской, к тому же неглупой: имея возможность бродить, где ей вздумается, никогда не выходила за пределы моей комнаты, отзывалась на имя и пряталась, если слышала чужие шаги. Тем не менее, я понимала, что долго так продолжаться не может, ведь она могла в любой момент перегрызть проводку. Если бы это случилось, то досталось бы второй крысе, «легализованной» около года назад.

«Операцию» решила приурочить к папиному Дню Рождения. Я надеялась, что в такой день все будут в благодушном настроении, и нам с Яшкой удастся избежать скандала. За несколько дней до этого маме стали чудиться большие дикие крысы, бегающие по квартире.

– Я вам говорю, крысу видела! Вот такую, огромную. Серую! – в ужасе рассказывала она. Сима, вторая крыса, была серой и тоже ручной. Папа ее любил и часто носил на плече. Ему нравилось слушать, как Симка фыркает и чихает ему в ухо. Мама за это на отца обижалась и считала его в этом отношении самым настоящим предателем.

Так вот, сначала думали, что это она по ночам выходит и маму пугает. Но оказалось, что все это время крыса сидела в клетке. Яшка же была маленькой и к тому же двухцветной: черная с белым.

Мой план был прост: я решила выдать свою Яшку за ту самую «дикую, серую и огромную» крысу. Для этого просто незаметно выпустила ее в той комнате, где собирались сидеть за столом. Яшка, умная девочка, сразу же побежала под диван и там притаилась. Я не могла за ней наблюдать – нужно было помогать маме – и крыса на какое-то время оказалась предоставлена самой себе.

Когда стол был готов, и семья стала рассаживаться по местам, Надя, моя сестра, хотела взять стул, на котором висели штаны брата. Она сняла их со спинки и зачем-то встряхнула… вывалив на середину комнаты Яшку. Завизжав, женщины в один миг вскочили на кресла.

– Ляля!!! – хором завопили они.

Мне потребовался весь мой актерский талант, чтобы не рассмеяться и сделать вид, что я сама удивлена не меньше их.

– Ну, надо же… крыса! – сказала я. И добавила для достоверности: – Не слезайте пока. Вдруг она дикая?

– Дикая?.. – У Нади задрожали коленки. А мама сказала:

– Я же говорила вам, что крыс видела! Их, может, полчища здесь. Это все Лялька виновата: натаскала нам всяких, а они, может, запахом приманивают других. Или еще как-нибудь сообщают: приходите, здесь жрать дают!

Мама говорила и распалялась. Вот уже и сестра в отчаянии закричала:

– Да выбросите вы их всех! Это же страх один.

И все кончилось бы, наверное, плохо, если бы не вмешался отец:

– Успокойтесь. Что вы орете? Она маленькая же совсем. И боится сейчас больше вашего.

– Ага, маленькая… – не сдавалась мама. – А хвост у нее вон какой! И зубы тоже… А если б она ночью по лицу прошлась? Смерти моей захотел, да?

Папа ничего не ответил, и я сделала вид, что занята поиском какого-нибудь предмета, чтобы дать его крысе и посмотреть: будет она на него бросаться или нет. Потыкав в «ребенка» трубочкой, поиграв с ней шнурком и, наконец, вручив кусок колбаски, было выяснено, что крыса ручная, беззлобная, и аппетит, несмотря на агрессию окружающих, у нее превосходный. Но пока мы с папой умилялись положительными качествами зверька, мама задала новый вопрос:

– А что здесь делает такая замечательная ручная крыса?!

Все уставились на меня. Даже папа.

– Н-не знаю, – пряча глаза, промямлила я. Но потом сообразила, что проваливаю всю операцию, и перешла в наступательную позицию: – А что вы прицепились ко мне? Ну, крыса какая-то пришла, ну и что? Может, это соседи подбросили! Или Бог послал! Мало ли! И вообще – вы замучили уже животное воплями своими. Даже я чуть не оглохла, а ей каково? Маленькой? Подумали, нет?

Не дожидаясь ответа, я подхватила и правда пришалевшую крысу и убежала к себе. Сквозь закрытую дверь я слышала разговор за столом – все спорили, что делать с крысенышем дальше. Игорь предложил выбросить обеих крыс в мусоропровод.

– Нафига они здесь нужны? Развели, понимаешь… А все ты, мать, вечно на ее поводу идешь! И папаня туда же…

– Что ты имеешь против безобидных животных? – вступился за нас отец. – Они что, и тебе по ночам мерещатся? Полчищами?

– Я имею против нее, – Игорь кивнул в мою сторону. – Разбаловали ее. Все ей можно, вот она и обнаглела вконец. Сегодня она крыс тащит, а завтра мы будем крокодилов из ванной вылавливать?

– Игорь, ты неправ, – мягко попытался остановить его папа. – Просто у вас разные увлечения. Тебе нравится играть за компьютером, а Ляле нравится возиться с животными. Что здесь плохого?

– А то плохое, – сказала мама. – Что после Лялиных невинных увлечений у матери неделями давление не проходит! Значит, так. Вы как хотите, но чтобы крыс не было в доме больше! Все. Хватит!

Я сжалась. Значит, они могут сделать плохое не только Яшке, но и моей серой Симе! Что, если сделают?

В комнату вошел брат.

– Где крыса? – сухо спросил он.

Я указала на коробку из-под обуви. Ни слова не говоря, он схватил крысенка и вышел из квартиры. «В мусоропровод!» – поняла я. И похолодела. Этого нельзя допустить!