Эльдар Ахадов - Бытие. Книга вторая

Итак, предположим, что Иуда предал Христа. Есть ли в писаниях хотя бы одно место, где эту мысль лично собственной прямой речью подтверждает тот, кого он предал? Не комментатор. Не апостолы. А он сам. Нет таких мест. Ни одного. Не верите мне? Не верьте, прочтите Евангелия сами, и вы в этом убедитесь. Более того, есть места, подтверждающие обратное: Иуда был единственным и самым любимым учеником Христа, который пошёл за ним до конца и отдал за него жизнь! И учитель был благодарен ему за этот подвиг самопожертвования.

Обратим внимание на слова из Евангелия от Иоанна о последней встрече с воскресшим Учителем: «Петр же, обратившись, видит идущего за ним ученика, которого любил Иисус, и который на вечери, приклонившись к груди Его, сказал: Господи! Кто предаст тебя? Его увидев, Петр говорит Иисусу: Господи! А он что? Иисус говорит ему: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока прииду, что тебе до того? Ты иди за мною». (от Иоанна, глава 21 стих 20—22).

Заметьте, в сцене тайной вечери Иуда якобы спрашивает: «Не я ли предам тебя?», а в сцене после воскрешения напоминание о том же самом вопросе звучит уже совершенно иначе: «Кто предаст тебя?» Согласитесь, что есть огромная разница между «Не я ли?» и «Кто предаст?»

Нет никакого сомнения в том, что ученик, следующий за воскресшим, именно Иуда. Воскрешение произошло совсем недавно, все остальные ученики Христа ещё целы и невредимы. Человек же, следующий за воскресшим Христом, назван именно его учеником. Более того, Пётр его явно узнал. То есть, ученик – тот самый, проклинаемый всеми остальными апостолами Иуда. И учитель отвечает Петру с явным вызовом: «Тебе что до того?» Так обращаются иногда к тому, на ком есть какая-то вина, о которой он сам знает, но не говорит.

Прямой речи самого Сына Человеческого (Бар-наша) в Евангелиях не так уж много, однако, её строй, вероятно, обладал такими характерными особенностями, которые сразу отличают её от любой другой, несмотря на то, что речь эта неоднократно переводилась с одного языка на другой. Как известно, Бар-наша говорил на арамейском языке, а все остальные языки – это перевод с арамейского, который в те времена на Востоке был общераспространённым и служил языком межнационального общения.

Обратим внимание на несколько мест из речи Сына Человеческого:

«Пилат спросил Его: Ты Царь Иудейский? Он же сказал ему в ответ: ты говоришь» (Глава 15, стих 2, Евангелие от Марка).

«И сказали все: итак, Ты Сын Божий? Он отвечал им: вы говорите, что Я» (Евангелие от Луки 22:70).

«При сем и Иуда, предающий его, сказал: не я ли, Равви? Иисус говорит ему: ты сказал» (Евангелие от Матфея Глава 26 ст.23). (Слова «предающий его» – принадлежат комментатору, это не прямая речь).

Итак, если человек постоянно на заданный прямо вопрос отвечает «ты говоришь» или «ты сказал», значит ли это, что он отвечает на вопрос утвердительно? Нет. Не значит. Говорящий «да», говорит «да». Прямо. А ответ, данный в форме «ты сказал», означает именно то, что означает – «ты сказал», то есть, «это ты так утверждаешь, но не я». Это не подтверждение, а отрицание! Почему я ставлю здесь восклицательный знак? Потому что вот уже две тысячи лет фраза «ты сказал» однозначно ошибочно трактуется, как положительный ответ Сына Человеческого на заданный в лоб вопрос.

В то время как на самом деле это – категорическое отрицание. «Ты так сказал, я такого никогда не говорил». Это явно индивидуальный речевой оборот, принадлежавший конкретному лицу, имевшему привычку выражать свои мысли именно таким, а не другим образом. Ещё одно подтверждение тому, что такой человек на Земле существовал. Именно такой.

Представьте себе человека, которого истязают и при этом постоянно повторяют вопрос, на который нужно вырвать признательный ответ. Он не признаётся, но сказать явное «нет» – означает продление истязаний и даже их усиление, после слова «нет» удары палачей непременно удвоятся, утроятся, боль станет ещё нестерпимей. Но и оговаривать себя – грех. И тогда человек отвечает: «Ты сказал». «Ты, а не я, это утверждаешь!»

Я абсолютно убеждён в том, что фраза «ты сказал», произнесённая Сыном Человеческим, всегда, во всех случаях, когда он её произносил, означала полное отрицание, а не нечто внушаемое нам комментаторами… Ибо, если было бы наоборот, то следовало бы признать, что Иисус утвердительно ответил и на вопрос Пилата, царь ли он иудейский. А это уже самооговор. То есть, действие, невозможное для Иисуса.

Итак, я утверждаю, что Иисус никогда и нигде не называл Иуду предателем, а Иуда никогда и ни в каком смысле (ни в прямом, ни в переносном!) не предавал его. И был убит и оклеветан именно за это теми, кто его действительно предал – неправедному бесчестному суду иудейских первосвященников Анны и Каиафы.

Прежде чем приступить к продолжению повествования, хотелось бы поразмышлять о том, каким мы представляем себе Сына Человеческого. Женщины, возможно, скажут: «Разумеется, красавцем». У такого великого человека должна быть божественно красивая внешность. Какое заблуждение!.. Божественная внешность была у Дантеса, но разве он был Богом, а не убийцей Пушкина? Божественные голоса имеют многие кастраты, но разве кто-то из кастратов – Бог? Божественно чистый разум – признак суперкомпьютера, но не Бога. Чтобы стать Богом, нужно всего лишь любить мир больше, чем себя. Вот и всё. А как ты выглядишь – тогда это уже всё равно.

Кто знает, может быть, при жизни Бар-наша был заикой или плохо слышал, разве от этого его речь менее ценна, а слух его сердца менее дорог нам? Ученики хорошо усвоили манеру речи Учителя, для которой было свойственно повторение, как отдельных слов, так и обращения к человеку: «Истинно, истинно говорю вам», «Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом», «Симон! Симон! се сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу». «Элои, Элои! Ламма савахфани?» Взволнованный голос, неровный, неравнодушный, заикающийся от слёз, от страдания и боли за каждого из нас. Я слышу его иногда именно таким.

Он не знал ни греческого, ни латыни и говорил на древнем арамейском. Языком Иисуса Христа считается галилейский диалект арамейского языка, широко распространённый в I веке на Ближнем Востоке. Несмотря на то, что языком Нового Завета является греческий, тем не менее, там присутствуют фразы на арамейском (в греческой транскрипции). Например, «талифа, куми» – «девица, встань» (от Марка, 6:41) или «Элои! Элои! Ламма савахфани?» – «Боже мой, Боже мой, для чего Ты меня оставил?» (от Марка, 15:34). Кроме того, Христос переименовывает ивритское имя Петра – Симон на арамейское Кифа («камень») (от Иоанна, 1:42). В одной из молитв Иисус взывает к Богу с арамейского слова «авва», то есть «отец» (от Марка 14:36). Текст Нового Завета сохраняет арамейское ругательство «рака» («плевок») (от Матфея,5:22). Арамейским является и язык окружения Христа. Имя разбойника Вараввы в переводе означает «сын отца»…