Серж Брусов - #ДетиСети. Повесть-репортаж о первом поколении, выросшем в Интернете

С самого начала вечера она всё время просила Вэла показать мне какой-то фокус с картой, говорила, что это «по моей части», что я люблю «всякую паранормальщину» и прочее. Вэл аккуратно отшучивался и уходил от ответа. Я, конечно, был заинтересован этими словами, но не настаивал на демонстрации. Меньше всего мне хотелось как-то напрягать ребят (хотя с расспросами об их подруге я, конечно, перегнул). В конце концов, я был просто наблюдателем.

Ещё через какое-то время я поинтересовался у Вэла, собираемся ли мы ещё прогуляться до поезда. Сам я уже не особо горел желанием долго бродить по ночному городу, и поэтому ответ парня меня не только не расстроил, но даже несколько успокоил – он предложил потусоваться в баре оставшиеся несколько часов. Ребятам, судя по их настроению, там было весело и интересно, а меня местная атмосфера совсем не напрягала. Видимо, потому, что я не особо в неё погружался – сидел за стойкой и изучал профили в соцсетях, изредка перебрасываясь парой слов со случайными собеседниками, садившимися рядом, и время от времени выходя на улицу.

Я несколько раз возвращался на страницу Киры – что-то в ней всё-таки не давало мне покоя. В очередной раз открыв её профиль, я внимательно просмотрел список сообществ, в которых состояла девушка, надеясь найти там что-то наподобие «групп смерти», о которых некоторое время назад писали многие СМИ, но не обнаружил абсолютно ничего подозрительного: никаких «китов», «f57», «тихих домов» и прочих упоминаемых в изданиях словосочетаний среди подписок Киры не было. Изучив все последние посты девушки, я уже собирался закрыть приложение, как вдруг заметил наконец то, что неосознанно привлекало мое внимание. На самой последней добавленной фотографии (это было селфи Киры на улице ясным весенним днем) девушка, как мне вначале показалось, просто откидывала расслабленную левую руку куда-то в сторону, однако, присмотревшись, я увидел, что рука неявно указывала направление. Мысленно отследив его, мой взгляд остановился на углу дома, к которому был приклеен небольшой листок, содержащий рукописный текст – несколько крупных черных букв, а прямо под ними – коряво нарисованный логотип социальной сети. Все эти детали становились заметными только при рассмотрении фото в оригинальном полном размере, совсем не обращая на себя внимания при беглом взгляде. Недолго думая, я вбил в поиск нужную последовательность букв, и соцсеть сразу же нашла публичную страницу с таким же названием. На странице была всего одна запись, оставленная, как я и думал, Кирой: «Буквы. Может быть, твои идеи и работают, но я не могу так. Попробую по-другому…»

Возникло странное чувство прикосновения к чему-то, для меня не предназначенному, немного закружилась голова. Правда, виной тому мог быть и слишком крепкий зеленый чай после нескольких бутылок пива. Я решил проветриться и очень кстати вспомнил, что прогуляться мне всё-таки придется – надо было забрать из отеля свой рюкзак. Ничего не говоря о совершенной пару минут назад в социальной сети странной находке, я спросил Сашу и Вэла, не нужно ли им захватить что-либо из номера, получил ответ, что у ребят всё было с собой, оплатил счет бармену и пошел в сторону отеля в одиночестве, предварительно попросив Вэла следить, чтобы Саша много не пила. Он молча кивнул несколько раз, очень серьезно и без тени улыбки, как бы говоря, что всё понимает.

Ночные петербургские проспекты – и Лиговский, и Невский – шумели ровным низким гулом и пульсировали светом фар, фонарей и витрин. Как раз то, что мне было нужно после погружения в дебри социальных сетей. На тротуарах играли уличные музыканты, которых слушал толпящийся вокруг народ, а также люди, сидящие на открытых верандах многочисленных кафе. Небо окончательно прояснилось, и, закинув голову назад, я мог видеть едва различимые звезды. Воздух был пропитан ароматом летней ночи – запахом свободы и непринужденности, особенно чутко ощущаемыми в молодости.

* * *

Вэл и Саша появились минут за двадцать до отправления поезда. Мы предварительно созвонились и договорились встретиться прямо на перроне – возвращаться за ребятами в бар, а потом идти в обратную сторону (на вокзал) мне совсем не хотелось. Конечно, с точки зрения «присмотра» (ради чего я и отправился в эту поездку), это было не совсем правильно. По-хорошему, мне нужно было ни на минуту не отходить от ребят и водить их везде чуть ли не за ручку (со слов тети), но, во-первых, поставив себя на место моих «подопечных», я сразу понял, что такой подход будет слишком навязчивым и вызовет у подростков только плохо скрываемое раздражение, а во-вторых, как я уже сказал, мне просто было лень ходить туда-сюда вокруг Московского вокзала.

Я дождался Вэла с Сашей у самого начала перрона, и мы все вместе отправились по длинной платформе в направлении «головы состава». Чтобы добраться до неё, нужно было пройти вагонов пятнадцать. Ребята были не особо словоохотливы: моя двоюродная сестра долго и широко зевала, терла глаза и, казалось, из последних сил сдерживала опускающиеся веки, её парень выглядел пободрее, но шел медленно и слегка покачиваясь. Взглянув на обоих, можно было легко понять, что с алкоголем в этот вечер детишки явно перебрали. Говоря «детишки», я не имею в виду ничего плохого-уничижительного-насмешливого, напротив – я использую это слово практически в прямом его смысле. Дело в том, что подростки, днем изо всех сил старавшиеся создавать впечатление крутых, самостоятельных и взрослых, теперь казались натурально детьми. Они шли, держась за руки, неровной походкой, и тем самым напоминали мне детей, ищущих опоры друг в друге, впервые столкнувшись с определенными атрибутами взрослой жизни и с трудом с ними справляясь. Вэл при этом – по всему было видно – ситуацию контролирует и не находит в ней ничего экстраординарного или хоть сколько-нибудь интересного.

– Да, нормально посидели, – сказал он и добавил после небольшой паузы: – Только последний шот, наверно, лишним был. Я-то ещё норм, а вот Сашка прям устала…

– А-а-а, – лениво зевнула в ответ девушка.

У нас было три боковых плацкартных места: нижнее и верхнее в одном «отсеке» и ещё одно нижнее в соседнем. Специально или нет Вэл решил взять билеты именно в «плацкартный» вагон, мне было неизвестно. Я ничего не имел против, но сам факт показался мне странным. Поезд следовал то ли из Архангельска, то ли из Мурманска – я не помнил, откуда именно. После единственного прочтения на билете пункта отправления у меня в памяти осталась только ассоциация с северными морями, а сейчас, проходя мимо многочисленных вывесок с названием состава, эта деталь даже на мгновение не привлекла внимания.