Альберт Савин - Публичное обнажение истины. По материалам авторских работ

Обобщая все ведущие философские позиции и течения, нетрудно увидеть, что каждые из них в отдельности представляют из себя подлинные кладези мудрых советов о том, как правильно жить. Однако, если собрать их воедино, они непременно начнут подменять одни правильные положения другими – более правильными, и в конечном счете разделятся на две стороны, с прямо потивоположными правдами.

Таким образом истины, абсолютные в собственной позиции, в общем – становятся относительными. Очевидно, что именно по этой причине человечество так и не знает, как же жить абсолютно правильно. А если еще больше обобщить философские позиции, то они в конечном счёте разделятся на материалистические – во плоти и идеалистические бесплотные. Подтверждением тому является сам человек, сущность которого поделена надвое: физиологическую и духовную.

Однако наряду с подобным традиционным делением человеческой сущности – в ходе эволюционного развития человеческого индивида появился третий вариант сущности человека – как обладателя высшей формы живой материи – интеллекта. Интеллекта, который в обыденной повседневности именуется рассудком и совершенно поверхностно сводится к рациональности, противопоставляемой свободе чувств (физиологии) и ограничивающей свободу идеи (духа).

Вот это нечто пока среднее между физиологией и духом стало отличаться одним качеством: ему мало воспринять истину бытия, а тем более абсолютную, которая при обобщении оказывается относительной. И эта относительность явилась первым подтверждением погрешимости абсолютной истины как таковой. При этом прежде всего взбунтовалась сущность физиологическая. Если ей отведена добрая половина человеческой ипостаси, то хотя бы эта половина получила право требовать для большей достоверности ориентации в пространстве и времени.

Проблема переходит в русло познания – как разобраться в этом единстве противоположностей: либо безоговорочной верой на слово, либо отрешенным равнодушием, либо активными попытками проникновения в суть истины самому. Для последнего варианта сразу возникает множество первопроходческих проблем, самая главная из которых – как подступиться к познанию истины.

Очевидно, что истине сопутствовали или она предполагает – целый ряд событий, в том числе в иных мирах столь же тонких, сколь и сама истина. Но для нас – обитателей вполне материальной планеты, с индивидами из материальной плоти и чувственными органами восприятия – эти события предстают в двух вариантах: либо они являются перед нами, либо – нет. Если события являются, то на них и ориентируемся. Но среди событий много таких, которые – не проявляются или являются от случая к случаю и, очевидно, не могут служить надежными ориентирами бытия.

Однако важнее другое. Из тех событий, что не предстают перед человеком – они могут не проявляться по двум причинам: либо оно ещё не доступно органам восприятия, либо его не существует вообще, а нарисовано оно воображением, либо каким-нибудь другим чувственным наваждением.

Как распознать эти альтернативы? На разрешении этой проблемы схлестнулись все философские позиции. Более-менее стало ясно с теми явлениями, которые циклически, периодически надёжно предстают по законам природы перед человеком.

Но как быть с неизвестными и случайными явлениями бытия. Известны три наиболее популярных пути познания: безоговорочно поверить на-глаз и на-слово, остаться равнодушным созерцателем, либо заняться логическим мышлением с построением трансперенсальных мысленных образов (аргументов) и адекватных им вербальных конструкций – как функций от мысленного аргумента.

Однако сущность этих способов познания нельзя понять, если не расшифровать само понятие «трансперенсальное» – что означает универсальный переход от реальной материальной субстанции с объектами, явлениями, событиями – к адекватным символам, лишенным тяжеловесных свойств и параметров материальной субстанции.

О том, что подобное принципиально возможно при переходе от материальной действительности через органы ощущения путём флик-флексного нейронного построения первичных символов-ощущений – показано Павловым и Сеченовым, за что первый был удостоен Нобелевской премии.

Естественно – что трансперенсальными символами, освобождёнными от тяжеловесных свойств и параметров объектов – можно как угодно манипулировать и моделировать любые элементы материальной действительности в их самых идеальных вариантах, равно как и вторичными от мысли символами, её реализующими во вне: словами-понятиями, математическими и физическими знаками.

Причём – без всякого соблюдения материально-вещественных связей и зависимостей. Трансперенсальный переход позволяет пренебречь и причинно-следственными связями и зависимостями – в т.н. чистом мышлении, воображении и моделировании, вербальном их описании и аргументации достоверности, и в запредельном математическом анализе – а таким образом выстраивать идеальные псевдо-бесплотные конструкции (идеи, идеалы).

Отличить бесплотную и бесперспективную идею и идеал, подпадающие под определение *духовные* от актуальных можно только обратным переходом – воплощением в материально-вещественные конструкции в новых и более совершенных формах. обеспечивая таким образом созидание. Либо порождая, при попытках их реализации, материальные жертвы и разрушения. То есть, если мысли и воображение, слова и понятия, математические и физические знаки имеют обратную силу путём воплощения и практического подтверждения в реальной действительности.

В главном законе жизни

Идеологи бесплотного идеального мира по всей вероятности понимали, что сотворяя материальный мир во-плоти – сопровождали его и материальными закономерностями бытия. Так – они не оставили Человека чисто духовным созданием, а придали ему тело, обличие, отличное от диких тварей.

Но не для того, чтобы и человек и твари существовали свободно и самостоятельно – сами по себе, обогащая мир интересным разно- и многообразием. А ещё, оказывается, и для того, чтобы удовлетворялись потребности высших из них – пожиранием низших! С позиции эволюционной это объяснялось естественно-природным отбором в поддержании баланса в природе.

Насколько же была гуманна подобная парадигма по самому замыслу мистического сотворения – вопрос отдельный. Очевидно, вполне могли существовать возможности парадигмы – гораздо более гуманной, ибо как же на этом фоне можно было вести речи о всеобщей любви, добре и прочих нравственных ценностях по совместному бытию с хищниками?

Теперь же речь идёт о том, что изначальной сутью существования стало и есть обеспечение баланса расходуемой и восполняемой биологической энергии. Все остальные проблемы отношений, включая духовные, культурные, правовые, юридические – имеют смысл только после обеспечения этого баланса, то есть – для людей здоровых и дееспособных, и теряют всякий смысл – если это не обеспечено и здоровье подорвано.