Алексей Венедиктов - Мое особое мнение. Записки главного редактора «Эха Москвы»

И этот процесс показал, что он действительно принимал участие во многих решениях; он действительно чрезвычайно сильно влиял на то, что в России происходило. Один из примеров такого влияния – может быть, главный – это создание группы крупных предпринимателей и промышленников для поддержки Ельцина в 96-м году на Давосском форуме, в январе 96-го года. У Ельцина в том январе рейтинг был 3 %. Предлагали выдвигаться Гайдару, кому-то еще. Было понятно, что если коммунисты выиграют выборы, то страна получит «красный реванш». И вот Борис Березовский собрал в Давосе враждующих между собой олигархов. Я должен сказать, что у него было одно безусловно положительное качество, которое чрезвычайно ценно в людях, – он был фантастическим медиатором, он умел собирать вокруг себя людей, которые в обычных условиях не то что руку друг другу не пожали – ножом бы пырнули или даже из гранатомета засадили. Из гранатомета даже лучше. Но за счет харизмы Березовского, за счет его увлеченности, его веры их удалось собрать. У него был такой фан – посадить за стол людей, которые должны друг друга перерезать, как Монтекки с Капулетти или Йорки с Ланкастерами, – и посмотреть, как они будут себя вести.

Он очень гордился тем, что умеет объединять необъединяемых людей… Можно сказать, что он обладал своего рода толерантностью, если угодно, к противоположным точкам зрения. И вот он посадил за один стол людей, которые вели между собой войны – не только экономические. Там, как мы знаем, много трупов было в разных областях экономики. И вот в Давосе – он привлек туда «ненавистного» Чубайса – в Давосе эти промышленники поняли, что с приходом коммунистов им есть что терять, и они решили поддержать Ельцина, который тоже был не сахар.

Березовский был мотором, придумщиком, организатором и движителем. И вот накануне президентских выборов 96-го года – его план реализуется, а тут какое-то «Эхо Москвы» с коммунистами… И он звонит Гусинскому, чтобы тот позвонил неизвестному ему Венедиктову… Представляю, что творилось в других медиа. Так что вклад Березовского в избрание Ельцина в 96-м году как организатора этих людей – он огромный. И дело не только в деньгах – хотя и в деньгах, конечно, тоже. Избрание Ельцина решалось комбинацией денег и медиа, но был и третий фактор. Те удачные решения, которые заложило правительство Бориса Николаевича в первом сроке, были погребены под словесами коммунистов. Но они были, и их надо было из-под этих завалов вытащить. Березовский это сделал, и в этом его историческая заслуга.

Березовский жил быстро. Он вообще был очень быстр. В президентской кампании он стартовал из положения лежа. В январе у Ельцина было три процента, а у Зюганова – тридцать! И было понятно, что следующим президентом станет Геннадий Андреевич Зюганов. Я помню, как Березовский бесился и орал на Гусинского за то, что на «Эхо Москвы» приходит Зюганов. Ну да, на «Эхо» приходил Зюганов. Но приходили и Чубайс, и Лебедь. Березовский понимал, что надо построить какую-то конструкцию, вернее, привлечь людей, которые эти три процента превратят в пятьдесят. Но на это оставалось всего полгода. И он делал это, невзирая на затраты – в том числе человеческие. Он сжигал репутации. Но у него была задача. Он считал, что приход Зюганова к власти – катастрофа для России. И так же считали люди, которые его окружали.

Второй пример такого влияния – еще более неоднозначный, это «Хасавюртовский мир». Кто-то оценит его положительно, кто-то будет Березовского проклинать за него. Но это тоже его историческая роль, и это его заслуга, его детище. Он протащил и убедил Ельцина и его окружение, что должен быть генерал, который возглавит мирный процесс. И назначить на эту роль Лебедя тоже было идеей Березовского. Он мотался между теми, кто стрелял друг в друга: между чеченскими сепаратистами – назовем это так – и российскими генералами и российской властью. Это был второй круглый стол. Мало было убедить Ельцина, надо было убедить генералитет, который уже Ельцина не очень-то слушал – таких, как Лебедь; и надо было убедить сепаратистов. Приехать в Москву, сесть за этот стол…

Мне в свое время говорил об этом Ахмат-Хаджи Кадыров, который с Масхадовым и Яндарбиевым был один из лидеров сепаратистов, приезжавших сюда. К Березовскому он относился с огромным уважением, потому что считал, что тот лично помог предотвратить избиение чеченцев, геноцид, остановил войну, а эта война, в представлении Ахмата-Хаджи Кадырова, была братоубийственной войной.

И третья история о влиянии Березовского – это, конечно, сшивание СНГ, когда в 1998–1999 годах он занимал пост исполнительного секретаря Союза независимых государств. Он понимал, конечно, что СНГ – мертворожденное дитя, и все уже поставили на нем крест. Все разваливается, к чертовой матери, кризис надвигается и так далее. Он, я помню это, метался, его не было в Москве; мы не могли его поймать, чтобы сделать интервью, – он летал по столицам; он уговаривал президентов; он говорил, какой великий Ельцин, какая великая Россия – это мне рассказывали некоторые президенты. Приезжает к президенту очередной среднеазиатской республики: «Вы – великий! И Россия великая. Вот только вы двое великие! Все остальные – так, чухня…» Потом едет в следующую республику и говорит то же самое. Ему удалось убедить президентов собраться, остановить дезинтеграционный процесс. До него и после него никто этого не делал.

К сожалению, у Путина нет Березовского. Такого человека, как Березовский. Березовский создавал преференции, подтягивая таким образом различные субъекты внутри и снаружи России к союзу. Путин же в своих интеграционных процессах на постсоветском пространстве только играет мускулами. Это более короткая дистанция. Потому что когда-то кому-то это надоест.

Можно спорить, конечно – надо ли было это делать или надо было дать СНГ умереть своей смертью. Но он это сделал. И его, в общем, уважали. Конечно, сняли с поста, когда Россия сказала снять. Но его и назначили единогласно, кроме одного воздержавшегося президента. И он сохранил отношения с президентами бывших союзных республик, уже даже будучи в изгнании. И с Назарбаевым, и с Шеварднадзе, а потом с Саакашвили, и с Лукашенко – абсолютно разными президентами. Он сохранил отношения, потому что люди, обладающие властью, понимали, что в этом человеке есть моторчик. Он, конечно, много делает и ради себя, но больше него никто не делает. Вот такая история.

И эта его деятельная натура, наверное, давала ему ощущение, что он может влиять на все и вся вокруг. И он почти до конца жизни так считал, и еще считал, что сможет по-прежнему влиять на Путина. Как он говорил, «на Володю». А Путин ясно дал ему понять, что, во-первых, на себя влиять не даст, а во-вторых, что он не согласен, системно не согласен с Березовским по многим позициям. И когда Березовский решил использовать против него ОРТ, подключив к этому Сергея Доренко, Путин увидел в этом объявление войны. И в рамках путинского понимания это было предательством. Они шли вместе, а Березовский его предал, поэтому никакой пощады предателю. Это был 2000 год. Березовский увидел, что обманулся, он сам об этом говорил в разговоре с журналистом «Форбса» – «я увидел другого человека, я его не понял». А Путин увидел в нем предателя. И вот на этом они и разошлись. Как в море корабли.