Вячеслав Сукачев - Особое мнение

— И что это за деревня такая — Мухоловка? — удивилась жена, разглядывая командировочное удостоверение Петра Ильича. — Ничего лучшего придумать не могли?

— Значит, не могли, — безразлично ответил Петр Ильич, собирая необходимые для командировки вещи в небольшой симпатичный портфель.

— Ну что ты берешь это полотенце? Я же там все приготовила. Лежит на диване. Любишь ты, однако, посуетиться…

Жена Петра Ильича, маленькая полная блондинка, впрочем, перекрашенная сейчас в шатенку, с насмешливым любопытством следила за сборами мужа. Ее забавляло то, как он втихомолку сердится, хмурит широкие брови и с недоумением оглядывает комнаты, словно видит их впервые.

— И что же ты там будешь делать целую неделю?

— Работать.

— Оригинально.

— Что?

— Оригинально отвечаешь.

— Как могу…

— Вот именно. А у Инки через два дня выпускной вечер.

— Маша, я ведь не по собственному желанию еду, — терпеливо начал объяснять Петр Ильич, — меня посылают.

— Других нет?

— Очевидно.

— Вот-вот. Когда нет других, тогда есть ты.

Петр Ильич поморщился и пошел на кухню. Ехать ему не хотелось. Но что толку говорить об этом, когда все уже решено. Решено и подписано. Остается недостроенной дача, машина после зимы так и не выходила из гаража. У Инки выпускной, днями должен прикатить Вадим из Благовещенска, а тут, милости просим, поезжай в какую-то там Мухоловку. Действительно, нелепейшее название. Конечно, стоило ему решиться и сказать Владимиру Ивановичу «нет», но в том-то и дело, что не решился. Жена, наверное, догадывается об этом, вот потихоньку и психует.

— Маша, где мой термос?

— На холодильнике. Там хоть есть больница?

— Маша, ну о чем ты говоришь? В этой Мухоловке, да будет тебе известно, крупнейший коопзверопромхоз края.

— С твоим-то здоровьем и вдруг нет хорошего врача…

До аэродрома его довез райкомовский «газик». Петр Ильич поблагодарил шофера, взял портфель и медленно побрел к маленькому двухэтажному зданию аэровокзала. До вылета оставалось еще двадцать пять минут. Он с тоской посмотрел в сторону поселка, где был его дом, семья и масса начатых и неоконченных дел. Уезжать не хотелось.

Петр Ильич подошел к телефонной будке и позвонил домой.

— Маша?

— Да.

— Я отобью Инке телеграмму.

— Сам догадался?

— Сам.

— Билет еще не зарегистрировал?

— Нет.

— Не опоздай.

— Постараюсь. Ты вот что, если Вадим все-таки прикатит без меня, сообщи телеграммой. Да. Это все-таки основание… Да. И я постараюсь приехать раньше.

— Хорошо.

— До свидания. — Петр Ильич повесил трубку и вытер платком взмокший лоб — было жарко. Устанавливались первые в это лето погожие дни: солнечные, безветренные, обильно пахнущие молодой зеленью.

Через пятнадцать минут самолет взлетел, взяв на борт Петра Ильича Бармина.

Сразу же за райцентром начиналась тайга. Да какая! Даже с высоты полета виделась она плотной, необозримой, величественной. Редко, очень редко мелькали крохотные проплешины чистых полян, да однажды пролетели над просекой телефонной линии. Петр Ильич, приникнув к иллюминатору, внимательно следил за проплывающей внизу землей и диву давался ее богатству. Потом пейзаж резко сменился, самолет пошел над речкой, и замелькали под крылом голые скалы, сопки, поросшие диким стлаником, а далеко на горизонте обозначились белоглавые вершины гольцов. И чем дальше уходил самолет на север, тем выше и мрачнее становились горы, хаотичное нагромождение когда-то взбесившегося камня.

«Что-то они в себе хранят?» — невольно подумалось Петру Ильичу…

Крохотная взлетная полоса, зажатая с одной стороны сопками, а с другой — густыми зарослями хвойного подроста и кустарника, довольно недружелюбно приняла самолет. Он долго подпрыгивал, переваливался с боку на бок и, наконец, остановился.

Сойдя на землю и оглядевшись, Бармин увидел, что самолет остановился у небольшого бревенчатого дома с двухмачтовой антенной и слабо болтавшимся над крышей полосатым «чулком». Рядом с домом высилась огромная поленница, под которой стоял зеленый мотоцикл. Больше Петр Ильич ничего не разглядел: сопки, тайга, тайга, сопки.

От дома к самолету спешил высокий поджарый мужчина в соломенной шляпе. На что сразу обратил внимание Петр Ильич, так это на военную выправку подходившего.

— Петр Ильич Бармин? — приятным баритоном спросил он. — Я не ошибся?

— Нет, но…

— Иван Васильевич Худяков, — он протянул руку и добродушно заулыбался. — Удивляетесь, что встречаю? Ничего удивительного. Звонил в райком, чисто случайно узнал о вашем приезде и решил встретить. Гости у нас не часто бывают, так что любому человеку рад, — быстро и уверенно баритонил Иван Васильевич. — Прошу в машину.

Надо сказать, что Петр Ильич и в самом деле немного подрастерялся. В его планы не входило знакомство с директором коопзверопромхоза в первый же день. Планировал Петр Ильич сходить вначале к председателю сельсовета, поговорить с промысловиками, а затем уже и встретиться с Худяковым. А тут такой вот сюрприз.

— Как долетели? — спрашивал между тем Иван Васильевич, и в голосе его было столько расположения и доброжелательности, словно Петр Ильич после зимовки с Северного полюса прилетел.

— Спасибо, хорошо.

— Ну вот и машина. Садитесь на первое сиденье.

— Увольте.

— Тогда прошу сюда, — Худяков без лишней поспешности, с предупредительной вежливостью распахнул дверцу.

— Спасибо, — опять поблагодарил Петр Ильич.

Машина тронулась. Обогнув домик, она бойко выскочила на узкую дорогу и понеслась, подпрыгивая, мимо чахлых кустов.

— Надолго к нам? — повернув голову на крепкой шее, спросил Худяков.

— Да как получится, — уклончиво ответил Петр Ильич.

На время забыв о неожиданной встрече, Бармин с любопытством поглядывал в окошечко на быстро приближающиеся дома и рассеянно думал о предстоящей работе.

— Костя, давай к гостинице, — сказал Худяков.

«Там хоть есть больница?» — неожиданно припомнился Петру Ильичу вопрос жены. Он улыбнулся, и ему показалось, что все здесь у него будет хорошо.

— А может, быть, все-таки ко мне?

— Нет, нет, что вы. Зачем я буду вас стеснять? — Петр Ильич перепугался, что Худяков начнет долго и упорно уговаривать его, но тот быстро согласился, и лишь строго сказал дежурной:

— Тетя Паша, гостя не обижайте.

— Не сомневайтесь, Иван Васильевич, у нас некому обижать.

— Я бы вас ужинать пригласил, — продолжал Худяков, обращаясь к Петру Ильичу, — да сегодня собрался на дальнюю заимку. Поздно вернусь. Так что — до завтра. Отдыхайте на здоровье.