Сергей Плохий - Врата Европы. История Украины

Так завершилась эпоха викингов на Руси – земле, получившей от них свое название. Отразилась эта перемена и в тексте Начальной летописи. При описании княжьей рати летописец перечисляет, как правило, норманнов, восточных славян и финно-угров. Слово “русь” стало собирательным названием первых двух групп, с течением времени его распространяли не только на дружину, но и на всех подданных Рюриковичей, а затем и на государство, над которой те властвовали. Приблизительно к XI веку “русь” превратилась в синоним “славян”. Перестали их различать и византийские хронисты.

Владимир занял киевский престол в 980 году. Первые десять лет он провел в походах – сохранял и расширял наследие предков. По примеру Святослава он разбил хазар и волжских булгар, утвердил протекторат Руси над вятичами в бассейне Оки. Владимир передвинул западные рубежи к Карпатским горам, отняв у Польши ряд городов, включая Перемышль (современный Пшемысль у польско-украинской границы). Тревожной оставалась южная граница. Ее жители страдали от беспрестанных нападений печенегов и других кочевников. Князь решил поправить дело и велел строить укрепления вдоль рек – Сулы, Трубежа и других. Заселяли эти пограничные земли пленниками и переселенцами с севера. Русь появилась на свет благодаря дерзости захватчиков, теперь же искала покоя и вместо набегов на чужие страны заботилась о собственной обороне.

Перемена при Владимире произошла и в отношениях с Византией. Хельги, его предшественник на киевском троне, мечом добивался от империи торговых преференций, Святослав им же покорял территории, на которые претендовали василевсы. А вот Владимир посредством похода на Крым весной 989 года делал предложение руки и сердца, хоть любви и не искал. Он осадил Херсонес, требуя выдать за него сестру Василия II Анну. Несколькими годами прежде император просил владыку Руси о военной помощи, предлагая именно такую награду. Владимир отправил к нему дружину, но лукавый ромей не спешил исполнять обещание. Получив такую пощечину, князь не стал подставлять и вторую щеку, а ответил ударом уже не фигуральным. И добился успеха. Императора напугало взятие Херсонеса, и в Черное море вышли корабли. Анну сопровождала свита, укомплектованная прежде всего духовными особами.

Предложение вождя варваров (в глазах византийцев он выглядел именно так) не отклонили на том условии, что он обратится в христианскую веру. Владимир не артачился. Его крещение стало отправной точкой христианизации Руси вообще, открыло новую эпоху в истории Восточной Европы. Когда молодожены добрались до Киева, князь покончил с языческим пантеоном. Идолов, включая громовержца Перуна – самого могущественного из них, низвергли в Днепр, и священники стали крестить киевлян. Искоренение на Руси язычества, однако, проходило трудно и затянулось на многие столетия.

“Повесть временных лет”, наш главный источник сведений о тех событиях, рассказывает, что Владимира пытались обаять разные миссионеры: мусульмане из Волжской Булгарии, иудеи из Хазарии, немцы, представители папы римского, и православный грек-“философ”, который и превзошел остальных. Летописный сюжет о выборе веры, конечно же, довольно наивен. Тем не менее он показывает нам, какой выбор на самом деле встал перед киевским князем. Владимир предпочел религию, исповедуемую в той стране, что затмевала в его глазах все прочие, где монарх имел в духовной жизни вес не меньший, чем патриарх, – и даже больший. Крещение помогло и породниться с императорской фамилией, что работало на престиж Владимира и его государства вообще. Принятое Владимиром в купели имя также проливает свет на мотивы его обращения в православие. Князь нарекся Василием – подчеркнув этим, что стремится подражать не только василевсу, но и культуре Константинополя. Поколение спустя киевские интеллектуалы, митрополит Иларион прежде всего, приравнивали крещение Руси Владимиром к судьбоносному решению Константина Великого превратить христианство в государственную религию Римской империи.

Само собой, державные мужи и святые отцы из Царьграда помогли князю с “правильным выбором”. Пусть их не радовало замужество Анны, крещение его вполне искупало. Византийцы хотели потеснить язычество на той стороне Понта Эвксинского уже после набега руси на их столицу в 860 году. Патриарх Фотий – автор, чьему перу принадлежит яркое описание норманнских бесчинств, – отправил одного из лучших своих учеников, Кирилла из Фессалоник, в Тавриду и затем в Хазарский каганат. Вместе с братом Мефодием Кирилл составил глаголицу – алфавит, который дал возможность переводить богословские тексты на язык славян. Киевских князей убеждали принять православие задолго до Владимира, о чем свидетельствует история о крещении Ольги – под именем Елены та стала первой христианской правительницей на берегах Днепра. Византийцы не ограничивались проповедью истинной веры – они распространяли свое влияние на “варварские” народы и государства. Те не могли похвастать ни генеалогическим деревом с глубокими корнями, ни утонченностью, зато хорошо умели разрубать гордиевы узлы.

После принятия христианства киевским князем константинопольский патриарх создал на Руси митрополию – одну из немногих епархий, названных по стране, где та находилась, а не по главному ее городу. Патриарху же, естественно, принадлежало право назначать в Киев митрополитов. Чаще всего он выбирал грека. В свою очередь митрополит расставлял по городам епископов, привлекая на кафедры представителей местной знати. Возникли и первые монастыри, что руководствовались одним из византийских уставов. Церковнославянский – первый литературный язык Руси – служил изначально средством не столько создания текстов, сколько перевода их с греческого, которым здесь мало кто владел. Владимир законодательно очертил права и привилегии духовенства, выделил церкви одну десятую своих доходов. Христианизация Руси шла сверху, не без труда одолевая каждую ступеньку на социальной лестнице, проникая из центра на окраины по рекам и другим торговым путям. Кое-где в глуши, особенно на северо-восток от Киева, волхвы не давали чужеземной религии утвердиться в народе столетиями. Еще в XII веке миссионеров там вполне могли убить.

Выбор Владимира в немалой степени определил грядущее его государства и Восточной Европы как таковой. Оставив набеги на богатые византийские города, молодая Русь превращалась в союзницу империи, которая хранила традиции Римской и была ее прямым продолжением, открывала наконец-то двери средиземноморской культуре. Судьбоносным окажется и то, что насадили здесь именно восточное христианство. Многие последствия этого шага ощутимы сегодня в той же мере, как и на рубеже первого и второго тысячелетий.