Алексей Толкачев - Рассказы

Днем Лоренца поет. Дождь, улегшись на землю, спит. За окном проходят часы.

Лоренца влюблена. Оттого она и сочиняет эту песню. Ведь надо куда-то поместить то, что не помещается внутри. Эту песню она споет однажды на университетской вечеринке. Те, кто понимает, оценят песню по достоинству. Но в числе понимающих не окажется того, в кого влюблена Лоренца. Ему подавай «до-мажор, ля-минор, фа-мажор, соль-мажор». Песня заскучает без дела. Потом не сбудется и эта любовь. Потом сбудется другая. А песня ляжет в дальний ящик души, потом переберется на пыльные антресоли дней, и, в конце концов, будет забыта на чердаке прошлой жизни. Но это потом.

А сегодня вечером поет дождь. Часы засыпают. За окном проходит Лоренца.

ВИА «Звените, гитары» звезд с неба не хватал. Обычная история: репетиционная база в красном уголке автокомбината, работа в ресторанах и на танцах. Выступление на фестивале «Уральская весна» в доме культуры трубопрокатчиков и неприятности по комсомольской линии за «развязные телодвижения во время исполнения». Да и репертуар-то, положа руку на сердце — дрянь. Но был один хит… Правда, слово «хит» тогда не употреблялось. Возможно, в те времена в ходу было невкусное выражение «шлягер». А может, и его тогда еще не знали. Словом, была одна песня, которая неизменно вызывала восторг у публики. Песня про лето. Музыка — руководителя ансамбля «Звените, гитары» Григория Криволапова, слова… Вообще-то и слова Гриша тоже сочинил сам. Только афишировать этот факт было бы неразумно. Любое самодеятельное словесное творчество должно было быть «залитовано» соответствующей компетентной инстанцией, иначе ни о каком исполнении на хоть сколько-нибудь официальном концерте не могло быть и речи. А на фиг Грише эти приключения на свою жопу? Он везде писал: «Слова Вадима Мартынова». А что — был такой советский поэт, давно покойный и, соответственно, не способный возмутиться тем, что его перу приписывают какие-то графоманские куплеты… Графоманские-то — графоманские, но пиплу нравилось.

И вот, вдруг — выдвижение на региональный фестиваль «Алло, мы ищем таланты!» ВИА «Звените, гитары» с песней про лето занимает первое место и будет принимать участие уже во всесоюзном конкурсе! Но главное! Фирма «Мелодия» готовит к выпуску пластинку «Ритмы юности», на которой будут «Самоцветы», «Песняры», «Ореро», «Ариеэль», «Поющие сердца» и т. п. И наряду с шедеврами великих сих на диске планируется выпустить песню про лето ансамбля «Звените, гитары»!

С ума сойти!

Оказалось, однако, что региональный конкурс — это предельный уровень, на котором можно пудрить мозги начальству от искусства. Столичное партийно-художественно-ответственное лицо зацепилось носом за Гришину строчку: «… И песни наши спеты…» и поинтересовалось:

— Что это за сомнительный тезис? Что это еще за «наша песенка спета»?! Кто автор? Вадим Мартынов? Хм… Текст опубликован в печати? Покажите издание.

Запись на «Мелодии» не состоялась. Участия во всесоюзном конкурсе не было. Назад, в уральские рестораны!

Песня пожила еще какое-то время, но до наших дней не дотянула. Было несколько записей на катушках, но кто сейчас слушает эти пленки? И кто станет переписывать на другие носители старые катушечные записи дрянного качества, да не Владимира Высоцкого, а какого-то забытого ВИА?

Современная ностальгическая мода, раскидавшая по ночным казино многочисленные «камбэки» и «бонэгейны» облысевших вокально-инструменальных призраков ушедшего века, не заставила всплыть «Звените, гитары». Гриши Криволапова уже нет на этом свете, ударник проживает в Австралии и трудится массажистом, басист торгует цветными металлами и имеет удостоверение помощника депутата. Клавишница Ольга… о, тембры ее вокальной партии в песне про лето разили наповал мужскую часть публики, наполовину уже сраженную напитком «Агдам»… Ольга теперь учительница музыки в средней школе. Остался верен музыке и соло-гитарист. Причем, стал большим, большим человеком. Работает аж в самой Москве! В караоке-баре.

За окном вдали — горная гряда. Отрываешь глаза от монитора и видишь ее темный силуэт. Всегда один и тот же. Аллах мог бы, пожалуй, для разнообразия, время от времени генерить новые очертания гор. А то скучно. В принципе, не такая уж сложная задача — выйти на связь с Аллахом и попросить его. Если он существует, значит, присутствует и в киберпространстве. Просто надо будет просканировать, начиная с областей высокой емкости, не занятых информацией… Впрочем, это так, чисто теоретически. На самом деле Закир не настолько часто смотрит в окно, чтобы его всерьез мог интересовать силуэт гор на фоне неба.

По-настоящему интересную штуку он закончил вчера. Программа-композитор. Да не простая. Она будет строить именно такую музыку, которую хочет слышать Закир. Сегодня вечером программа начала работать. Теперь придется ждать. На создание трехминутной композиции уйдет дней десять, а то и больше. Отныне этот софт будет автоматически грузиться при каждом запуске компа и работать в фоновом режиме.

На следующий день в жизнь приходит разнообразие: кашель мотора, сигаретный дым вокруг, брызги серой грязи из-под колес, убегающий вниз серпантин дороги. Закира везут воевать.

Военный лагерь, ночь. Хаотические вспышки огоньков на склоне соседней горы вызывают желание провести дефрагментацию. Ночью Закиру снится Аллах, который, поняв, что совершил ошибочное действие, нажимает на кнопку мыши и выполняет команду «undo», возвращая Закира домой.

Отчасти сон оказывается вещим. Аллах, действительно, нажимает на кнопку. Только на клавиатуре. И эта кнопка — «delete». Снова дорога. На пути завал. В машину попадают из подствольного гранатомета, оставшихся в живых добивают из автоматов.

Младший брат иногда включает комп. Автоматически запускается программа-композитор. Только брат даже не подозревает о ее существовании. Через пару недель рождается законченная композиция. Свежая и парадоксальная. Да, эта музыка понравилась бы Закиру! Но ее, разумеется, никто не слышит.

Вскоре младшему брату с матерью удается уехать из этой странной страны, где так любят смерть. Вещи остаются в доме. Программа-композитор вместе со своей музыкой погибает, когда дом складывается внутрь от попадания вакуумной бомбы.

— Телки, телки, телки!

Ни о чем другом мой гость в эту ночь говорить не собирается.

— Рик, придурок, ты помнишь, зачем ты сюда приехал? Ты хотел услышать настоящее мамбо. Так иди и слушай! Реально тебе говорю, нигде в Мексике не исполняют мамбо лучше, чем здесь.

У Рика в зубах дымится «штакетина», напоминающая своими пропорциями межконтинентальную баллистическую ракету. Губы растянуты в широкой ухмылке: