Саша Камских - Институт экстремальных проблем

— Расслабь мышцы, будет легче.

— Не могу больше, перестань, — хрипло выдохнул Медведев.

Света убрала руки и выпрямилась. Мучительный внутренний зуд прекратился.

— Вадим, ты хочешь, чтобы у тебя пролежни пошли? Ты лежишь неподвижно, поворачивать тебя нельзя, трофика тканей нарушена – все условия для того, чтобы они появились. Считается, что на такой кровати пролежни развиваться не должны, но я в этом не уверена, зато слишком хорошо знаю, как они тяжело лечатся! — Светины глаза над маской были очень печальны, она опять вспомнила отца. — Давай попробуем по-другому, может, это легче будет перенести.

Светлана скрутила в толстый жгут салфетку и поднесла ее к лицу Медведева.

— Зажми зубами покрепче.

— Светка, что ты еще за истязание для меня придумала? Для чего это? Чтобы не орал?

— Чтобы ты язык себе не прикусил и зубы не сломал, — Света отнюдь не шутила, как в первый момент подумал Вадим.

Он, не сопротивляясь, закусил марлевый ком и стал ждать продолжения пытки – одно только слово «пролежни» отбило у него малейшую охоту сопротивляться этой процедуре. Вадим почувствовал у основания шеи Светины руки, и вдруг все мышцы свело сильной судорогой. Он понял, для чего во рту у него марлевый кляп – зубы были стиснуты так, что запросто могли сломаться. Через несколько секунд все закончилось. Светлана вытащила марлю.

— Что тебе легче выдержать? — Другой салфеткой она вытерла покрытый крупными каплями пота лоб.

— Одно другого стоит. — Вадим едва отдышался. — Что больший эффект дает?

— Первый способ. Там мышцы сокращаются с меньшей силой, но чаще, это лучше действует на кровообращение.

— Тогда давай так, буду терпеть.

— Хорошо, Дим, понемножку, с перерывами, чтобы ты мог отдохнуть.

Теперь Вадим уже знал, чего ему ждать, и постарался, как советовала Света, максимально расслабить мышцы. Все равно, вынести это было тяжело, но зато какое облегчение наступило потом. Он почти залпом выпил стакан воды и лежал, часто и глубоко дыша, не испытывая при этом никакой боли.

— Чем вы тут занимаетесь? — Игорь заметил на мониторе участившийся пульс и забеспокоился.

— Небольшой массаж, все в порядке. Я пока никому не нужна?

— Да нет, все спокойно, — Федотов подошел к Медведеву, внимательно посмотрел на него и, чувствуя себя лишним, все же спросил:

— Как вы себя чувствуете, Вадим Дмитриевич?

— Никак, — буркнул в ответ Медведев и закрыл глаза; ему совсем не хотелось общаться с Игорем, даже Олега он сейчас переносил с трудом и, кроме Светы, никого не хотел видеть.

Игорь вышел, а Светлана продолжила процедуры. Пахучей смесью эфирных масел, в которой преобладала камфара, она начала растирать грудь Медведева.

— Светка, сколько ты еще будешь меня мучить? Зачем все это? Никакого от тебя покоя!

— Это чтобы застойной пневмонии не было! — Света не прервалась ни на секунду.

— То пролежни, то еще что-то придумала, одно другого страшнее, — проворчал Вадим.

— Я не запугиваю тебя, Дим, — ласково сказала Светлана. — Когда пациент знает, что с ним, он меньше жалуется на методы лечения. Ну вот, на сегодня все. Ужин, уколы и спать.

— И сказку на ночь, как маленькому, — Медведев слабо улыбнулся.

Усыпив Вадима, Светлана пошла навестить Петровича. У него сменился сосед – вместо майора милиции, которого выписали утром, на соседней койке оказался Меньшиков.

— Завтра меня резать будут! — с преувеличенным ужасом в глазах сообщил Сашка и, покосившись на Новоселова, попросил: — Света, побудь со мной во время операции и проследи, чтобы мне чего-нибудь важного случайно не отхватили.

— Если тебе язык ненароком отхватят, все вокруг только рады будут, — со вздохом бросил Петрович. — Я Худякова попрошу об этом, может, по старой дружбе не откажет, сам за эту работу возьмется. Светланка, ты не представляешь, как они меня сегодня утомили!

— Они?

— Мое семейство сегодня заявилось в полном составе, и пока мать устраивала мне очередной разнос, этот молодчик Наташку с Аленкой развлекал так, что обе девчонки визжали от восторга. Им сначала медсестра замечание сделала – ноль эмоций, потом дежурный врач. Тоже не очень помогло. Ушли в холл, их через десять минут из-за шума оттуда выгнали.

— И пригрозили выписать за нарушение больничного режима, — с радостной улыбкой добавил Сашка.

— Конечно, для его успокоения даже охранников со смирительной рубашкой и наручниками бесполезно вызывать. Там у него моментально все в друзьях оказались – целый день дверь в палату почти не закрывалась.

— Саня, ты что так разошелся? — Света легонько дернула парня за ухо.

— Это у меня на нервной почве, — ухмыльнулся Меньшиков и вдруг стал серьезным. — Я боюсь, — признался он.

— Нет, Светланка, ты слышишь? — Новоселов повернулся на бок. — Наш герой, оказывается, боится! Для того, чтобы чего-то бояться, в голове мозги должны быть, а там, по-моему, один сквозняк. Я как послушал, что он на «Атланте» вытворял, просто плохо стало. Вадима на тебя нет! Вот черт! — Петрович приподнялся, опершись на локоть. — Мы все о какой-то ерунде говорим, а командир-то наш как?

— Чуть получше, поел сегодня неплохо, но еще очень слаб, говорит с трудом, быстро устает. Настроение меняется очень резко, а с ним и самочувствие. Пока рано уверенно о чем-то говорить.

— Света, он поправится? — Сашка весь напрягся в ожидании ответа.

— Да, Саня, но очень не скоро. Ему здорово досталось.

— Это я виноват. — Меньшиков комкал край простыни. — Я не хотел там его одного оставлять, а Димыч наорал на меня и пообещал из окна выкинуть. Надо было ничего не слушать, вцепиться в него и вместе падать – все меньше бы побились.

— Я ошибся, даже сквозняка нет, — фыркнул Петрович. — Светочка, сделай с ним что-нибудь, чтобы он успокоился и замолк, а то уже я его из окна выкину!

— Ничего, Саня, все нормально будет. — Света ласково погладила Меньшикова по голове. — Тебе поставят укол в позвоночник, ты ничего не почувствуешь, хотя и будешь в полном сознании. Можно, конечно, если хочешь, поставить обычное снотворное, чтобы ты просто проспал всю операцию.

— Тошнить не будет? — опасливо поинтересовался Сашка. — Меня как-то после наркоза наизнанку выворачивало.

— Нет, Санечка, так не будет, — успокоила его Светлана. — И потом, ты ведь можешь сам себя обезболить. Забыл уже, как я учила ставить нейроблок?

— Я помню, Света, но все равно почему-то боюсь. — Меньшиков завернулся в одеяло, оставив снаружи только ногу, и начал внимательно разглядывать ее. — А без операции обойтись нельзя?

Светлана отрицательно покачала головой:

— Ты хочешь хромать всю жизнь? Не думаешь, что спасатель должен быть в отличной физической форме?