Саша Камских - Институт экстремальных проблем

— Академия наук еще в семидесятые годы построила пару институтов в тех местах, буквально за забором аэродрома, в одном из них отец работал, а рядом, прямо в лесу, два жилых дома тогда же возвели, одно время мы жили там. Классно было: ягоды, грибы, в карьерах вода чистая, холодная, лоси из лесу выходили, белки прямо на балкон запрыгивали, ничего съедобного нельзя было оставить. Позже, когда Ленке в первый класс надо было идти, мать настояла, чтобы поближе к центру переехать, хотела отдать ее в ту же школу, где я учился, на Титова, старое такое здание около парка.

— Это ты как же – жил здесь, а в школу так далеко каждый день ездил? — Генка удивленно посмотрел на Вадима. — И не напрягало тебя это?

— Да нет, я как-то спокойно к этому относился, да, наверное, просто не думал о таких вещах. Автобус ходил и сейчас, по-моему, ходит от самого парка и до Академгородка. Едешь почти через весь город, в окно смотришь или учебник читаешь, полчаса совсем незаметно проходили. Так и ездил до восьмого класса.

Забрав у Генки скулящего пса, Вадим крепко прижал его к себе и, уткнувшись подбородком в собачью шею, о чем-то задумался. Он, похоже, уже не слышал рассуждений Антона о том, что сейчас автобус по этому маршруту будет ползти никак не меньше часа, о том, какие везде пробки, о ценах на бензин и о разных других проблемах.

В конце концов Петрович не выдержал и перебил Усова:

— Кстати, об экспериментах. Знаете, что у нас появился новый психолог, который будет индивидуально работать с нашей группой? Вместо Эльвиры взяли, та материал для диссертации собрала и уволилась. Мы же, по ее мнению, все как один психопаты, и заниматься нами должны не психологи, а врачи-психиатры.

— Ну и попутный ей ветер, сам знаешь куда, — у Гены Середкина был давний, вяло протекавший, но временами обострявшийся конфликт с этой дамой, решившей, что она должна заниматься еще и налаживанием семейных отношений сотрудников службы спасения. — Раньше мы как-то без психологов обходились, а теперь, оказывается, нам нужно постоянно мозги промывать, чтобы мы не свихнулись от ужасов окружающей нас действительности и сами не начали крушить все вокруг. Подождите, если так дальше пойдет, у нас в штате еще и попы появятся.

— У этой лошади того самого никогда не было, так что никакой ветер ей не в помощь, — хмыкнул Усов, у которого тоже был конфликт с Эльвирой. — А новенькую я видел, очень даже ничего девочка.

— Антон! Как тебе не стыдно?! Полгода всего как женат, а уже начинаешь по сторонам глазеть на девочек. Не рановато ли?! — в два голоса захохотали Петрович с Геной.

Антон смутился, покраснел, потом сам начал смеяться.

— Да это я так, чисто абстрактно, без каких-либо задних мыслей. Просто приятно было увидеть такое свежее личико после наших мымр. А чем она с нами будет заниматься?

— Вот сейчас нам шеф об этом и расскажет.

Смех не вывел Вадима из задумчивости, он очнулся только, когда Генка ткнул его кулаком в бок.

— Заканчивай вечер воспоминаний, сидит, впал в ностальгию, не к добру это, — и тут же спохватился. — Извини, я и забыл, что у тебя ребро сломано. Болит?

— Ничего, терпимо. И вообще, это с другой стороны.

«Нива» остановилась. Генка опустил стекло и высунулся из машины.

— Приехали, что ли, уже? — и вдруг восхищенно простонал: — Мужики! Вы только гляньте! Классика жанра – блондинка в розовом! Какая попка! А глазами-то как стреляет! Димыч, берегись, начинается новый сезон охоты.

Метрах в ста, у желтого двухэтажного корпуса стояла японская малолитражка синего цвета, на ее фоне очень хорошо было видно стройную женскую фигуру в светлом брючном костюме. Вадим бросил на нее косой взгляд и отвернулся.

— Отвали, Середина, — вяло огрызнулся он. Медведев вспоминал прозвище друга, в основном, когда тот раздражал его. — Иди со стажером обменивайся шуточками.

Петрович открыл дверцу машины, выглянул наружу и почему-то обиделся:

— Это мы еще посмотрим, кто на кого охотиться будет. И где ты увидел розовый цвет? По-моему, так уж скорее бежевый.

— А это и есть наш новый психолог, я ее в кадрах видел недели три назад, — Антон вышел из машины, потянулся. — Светланой зовут, она раньше психологом в ГУВД работала, тоже в кадровой службе, а теперь у нас.

Казан, увидев, что путь свободен, вырвался из рук Вадима, перемахнул через водительское сиденье и выскочил на волю. Встряхнулся, зевнул и вдруг бросился к стоявшей около своей машины девушке.

Генка оторопел и, в свою очередь, хотел выскочить из машины, но Петрович только поднимался с места, и не оставалось ничего другого, как только орать в открытое окошко: «Казан, фу!!! Стой! Назад! Скотина, сейчас я до тебя доберусь!» Не обращая внимания на крики хозяина, Казан мчался, легко перепрыгивая через лужи и кучи мусора.

Петрович наконец-то выбрался из «Нивы» и накинулся на Вадима:

— Ты что?! Руки дырявые?! Не мог удержать его?!

Тот только пожал плечами, попробуй, мол, удержи такого зверя:

— Ну все, разорались. Ничего он ей не сделает.

— А тебе не приходит в голову, что она может просто испугаться? Может, она вообще боится собак? Ты только посмотри на этого волкодава, он же больше ее! Я его сейчас пристрелю! — Петрович разошелся не на шутку.

— Из рогатки, что ли? — ехидно поинтересовался Вадим. — Эта девица прекрасно видит собаку, и если бы испугалась, давно могла в машине закрыться, а она болтает по мобильнику как ни в чем не бывало.

Петрович только плюнул, бросаться вдогонку псу и его хозяину было бессмысленно.

Действительно, девушка у машины, в отличие от свидетелей происходившего, не проявляла ни малейшего беспокойства, глядя на несущегося к ней здоровенного пса и безнадежно отставшего от него хозяина, который на бегу не переставал осыпать Казана руганью.

Казан, как вкопанный, остановился в полуметре от своей цели, сел и осторожно потянулся носом к женской руке, хвост его неуверенно подрагивал. Рука легла на голову, легонько сжала морду, погладила лоб и перешла на шею.

— Хороший пес, хороший. Какой красивый! Чей ты?

Казан настойчиво, не отрываясь, смотрел на девушку, в янтарных глазах был то ли вопрос, то ли просьба о чем-то.

Подбежал Середкин, он совсем задохнулся и, не будучи в состоянии сказать ничего членораздельного, схватил пса за ошейник и рванул на себя. Тот обернулся и рыкнул на хозяина. Генка только и смог, что прохрипеть: «Да я тебя!» – и замахнулся поводком.

Девушка перехватила его руку.

— Не надо, он же ничего плохого не сделал. Ваш пес?

— Мой, — Генка постарался говорить нормально, хотя горло еще перехватывал спазм. — А хозяина не слушать, это как, «ничего плохого», в порядке вещей? У-у, скотина!

Внезапно злость его остыла.