Саша Камских - Институт экстремальных проблем

— Не-е, Димыч, ты чего-то загибаешь, — не поверил его словам Середкин, — этого не может быть. Светлана такая… — Генка даже зажмурился. — Слов не хватает сказать, какая она! Мало ли что в детстве было, сколько лет прошло?! Ты изменился? Еще как! Такой мальчик-одуванчик был, когда я тебя первый раз увидел! — Он довольно ехидно покосился на командира. — Света тоже изменилась.

— Я тебя, Середина, предупредил, — нахмурился Медведев, — не связывайся с ней. Поиздевается, посмеется и выкинет тебя из головы, если в этой кукольной голове вообще что-то может быть. У тебя жена, Стаська, не вздумай их на эту змею променять!

— Сам разберусь, что мне делать, — Генка обиделся и бросил Медведева одного.

Соревнования команда института выиграла, но никакой радости не испытал Медведев, когда ему как капитану вручали кубок. На протяжении всего финального матча он то и дело обращал внимание на Светлану, сидевшую на трибуне между Черепановым и Порошиным. Николай Кронидович болел за свою команду как никто другой. Он то вскакивал с места, то хватался за голову, то, не соглашаясь с решением судьи, свистел так пронзительно, что Светы закладывало уши. Кадровик же с несвойственным ему оживлением и блеском в глазах, судя по жестам, объяснял девушке правила игры. «Старый хрен! И он туда же! — проскочила раздраженная мысль и вдруг сменилась другой, оглушительно неожиданной: — Спросила бы меня, уж я бы не как дилетант ей все рассказал!» Вадим страшно разозлился на самого себя и начал давать такие зверские подачи, что игроки команды пожарных, против которой они играли, с ужасом следили за орудием убийства, в которое превратился волейбольный мяч, и прилагали все усилия единственно для того, чтобы увернуться от него.

Первый июльский день не задался с самого начала, с раннего утра подкинув мелкие бытовые неурядицы. Смеситель в ванной стоял чуть ли не с момента постройки дома, то есть лет пятнадцать, если не больше, пережил уже не один ремонт, поэтому Медведев не удивлялся его выходкам. Сегодня этот агрегат отказался подавать холодную воду иначе как тонкой струйкой. Горячей воды не было почти неделю по никому не известной причине. На кухне вода текла нормально, но умываться там не хотелось из-за грязной посуды, кучей наваленной в мойке. Обругав себя свиньей и лентяем, Вадим кое-как умылся и даже побрился, но потерял при этом уйму времени. Обычно до работы в хорошем темпе он добирался пешком минут за двадцать, этим же утром на дорогу оставалось меньше десяти. Чтобы не опоздать, пришлось ехать в душном автобусе, набитом с утра уже распаренными и злыми пассажирами. Масла в огонь подливала толстуха кондуктор, проталкивавшаяся через салон для «обилечивания граждан». Постоянно вспыхивали стычки по поводу мелочи, которую кондуктор не хотела брать у пассажиров, а те, в свою очередь, отказывались от потных медяков, зажатых в ее кулаке.

Проехав три остановки, Вадим не выдержал и вышел из автобуса. «В Горелово пешком не походишь, каждый день так придется добираться по часу туда и назад», — подумал он раздраженно. Как ни старался, Медведев не мог полностью отключиться от автобусной свары, которая оставила неприятный осадок. Оставшийся путь пришлось проделать почти бегом, через проходную он пролетел «со звонком» и тут же наткнулся на Черепанова. Тот явно был не в настроении.

— Зайди-ка, родной, как придешь в себя, ко мне, — произнес он ядовито-ласково после обычного обмена приветствиями.

— Да я в порядке, хоть сейчас готов, Николай Кронидович.

— Хорошо, пойдем.

В кабинете начальник коротко бросил Медведеву:

— Сядь, отдышись. За тобой что, собаки гнались?

— Это я в общественном транспорте прокатился, честно говоря, отвык давно от этого.

— И, конечно же, думал, как придется добираться до новой базы.

— Угадали, Николай Кронидович, думал.

— Пустим служебный транспорт, чтобы вас собирать, определим в каких точках, может тогда прекратятся эти хронические опоздания. Нет, Медведев, ты не смотри на меня так кисло. Знаю, о чем ты думаешь. Придется теперь к служебному автобусу вовремя приходить, чтобы потом в городском транспорте не давиться. Надеюсь, хоть таким образом дисциплина подтянется, а то совсем ведь распустились в последнее время. Мне вчера под вечер несколько распечаток из отдела кадров принесли – удручающая картина получается, на что ни посмотри.

— Какие распечатки? — удивился Вадим.

— Компьютерщики новую программу поставили, теперь все фиксируется, кто когда приходит, когда уходит, на обед сколько времени тратит. Особенно наши дамы из бухгалтерии отличились – по два часа и больше обедают, подозреваю, что в окрестных магазинах. Кроме того, сделали сводку по Интернету, посмотрел я на нее и в ужас пришел, что творится. Зря, ох зря, дал я в свое время согласие на подключение к сети всех компьютеров!

— В Интернете подолгу сидят? — осторожно поинтересовался Вадим, почувствовав нарастающий гнев начальника.

— Не только в этом дело. Вот, читаю, — Черепанов взял со стола лист бумаги, — компьютер в кабинете номер двадцать пять – в твоем кабинете, между прочим, — почти восемьдесят процентов времени пользователи провели на порносайтах. Очень хотелось бы узнать, кто из вас развлекается в рабочее время подобным образом.

Начальник говорил, постепенно повышая голос:

— Я очень сомневаюсь, что этим занимается Александр Петрович. Кто остается? Середкин и Медведев! Сладкая парочка! Один по два раза в месяц разводится с женой, другой, не жалея сил, борется за звание местного Казановы! Один другого стоит! В Интернете с такими же, как бы сказать помягче, субъектами опытом обмениваетесь?! Раньше бы вас попросту назвали «морально-бытовыми разложенцами», строгий выговор с занесением, как минимум, был бы обеспечен! А сейчас нет, сейчас так нельзя с кадрами обращаться, сейчас вас нужно к психологу отправить для восстановления утраченного душевного равновесия! — Яда в голосе хватило бы на сотню королевских кобр. — Как я могу Светлану Александровну, молодую девушку, просить заниматься такими похабниками!

Далее Черепанов перешел на официальный тон, что не сулило ничего хорошего:

— Я вас, Вадим Дмитриевич, серьезно предупреждаю, прекращайте это безобразие! У меня складывается впечатление, что некоторые забыли про погоны у них на плечах. Я все сказал, можете идти.

— Есть! — встав, по-военному кратко ответил Вадим и вышел из кабинета.

«Уж лучше бы наорал», — подумал он, спускаясь по лестнице и ощущая, как горят уши. При упоминании имени Светланы Медведев почувствовал себя совсем скверно. Как только он зашел к себе, то сразу увидел, что Середкин сидит за компьютером и, похоже, опять залез в сеть.