Саша Камских - Институт экстремальных проблем

— Совсем спятили! — непроизвольно вырвалось у Вадима. — В таком возрасте о жизни нужно думать, а не о смерти!

— Мише Мухину в мае исполнилось бы двадцать семь, — вздохнула Света.

— Ну и…

— Он не успел подписать все необходимые бумаги, и за него разрешение на донорство дала Маша. Она хотела, чтобы Мишка продолжал жить хотя бы таким образом. Ему пробило голову, а все остальное не пострадало… Что именно у него взяли, я не знаю, слышала лишь, что мужчина, которому пересадили Мишкино сердце, очень много помогает Маше, хотя сам еще находится под постоянным наблюдением врачей.

Вадим долго молчал, пытаясь осмыслить то, что услышал. Ему подобные мысли никогда не приходили в голову, хотя он знал, что порой рискует жизнью. Но вот так, заранее, распорядиться собой? Медведев вдруг представил, как из него, пусть уже мертвого, вынимают сердце, почки, печень, и от этой картины что-то противно заныло внутри. «При нынешнем развитии медицины, когда пересаживают все, кроме головы, хоронить будет уже нечего, в качестве гроба вполне хватит коробки из-под обуви», — мрачно подумал он.

— И Шурик с Денисом решили, чтобы их, в случае чего, разобрали на запчасти?

— Не только они, следом за ними Антон, Сергей и Илья прошли дополнительную медкомиссию и стали потенциальными донорами, а Генку забраковали как злостного курильщика.

— А меня забраковали бы по всем статьям, — невесело усмехнулся Медведев. — Всегда думал про себя, что здоров, как бык, а оказалось, что во мне нет ничего, что работало бы нормально.

— Дим, у тебя все в порядке, а проблемы и с пищеварением, и с почками, и с нервной системой – это, если можно так сказать, естественная реакция организма на травму, на стресс.

— И на методы лечения! Оксана все время мне выговаривает за пластырь, а ты посмотри, что у меня от него!

Медведев откинул простыню и, Света не успела ни сказать ничего, ни остановить его, отлепил пластырь, фиксировавший дренажную трубку в области левого подреберья. Полоска липкой ткани отошла вместе с кожей, оставив на теле ранку, из которой тут же начала сочиться сукровица.

— Димка! — ужаснулась Светлана. — Давно это у тебя?

— Вчера обнаружил, — признался Вадим.

— Почему ты ничего не сказал Кленову, когда он тебя смотрел?

— Я уже после его ухода случайно отодрал пластырь на животе. Сначала вроде ничего не было, а потом Оксана увидела на простыне пятно.

— А мне почему ничего не сказал? Как всегда – решил молчать и терпеть до последнего? — Света сперва расстроилась, а после начала сердиться. Она убрала в сторону простыню, хотя Вадим попробовал сопротивляться, и стала внимательно разглядывать поверхность кожи. В трех местах были точно такие ранки, как образовавшаяся только что, а кое-где вокруг полосок пластыря было хорошо заметно покраснение. — Я плохо представляю себе, как это можно случайно сорвать пластырь! Куда ты лезешь руками? Зачем трогаешь дренажи? Уже забыл, что с тобой было, когда ты выдернул трубку?

— Я ничего не собирался выдергивать, — пробурчал Медведев, натягивая назад простыню, — я только хотел убедиться, все ли у меня нормально, что там со мной сделали, а Оксана куда-то убрала зеркало.

— Убедился?

Вадим вздрогнул, потому что в голосе любимой ему послышались гневные интонации Ирины Устюговой.

— Там сплошные трубки, марля и пластырь, а что там есть еще, сам черт на ощупь не разберет!

— Есть все что положено, но если ты будешь проверять по несколько раз в день, как тебя зашили, то у тебя это самое «все» отвалится к чертовой бабушке! — Света рассердилась окончательно. — Гангрена начнется! Если не само отвалится, то отрезать придется!

Через десять минут Кленов, озабоченно качая головой, разглядывал Медведева. За его спиной, пригорюнившись, стояла Оксана и жалостливо вздыхала каждый раз, когда врач отклеивал пластырь, и от этого образовывалась ранка, а Светлана молчала и сердито хмурила брови. В конце концов весь пластырь был удален, дренажи зафиксировали где клеем, где бинтом.

— Нужно поискать по аптекам импортный гипоаллергенный пластырь, в клинике такого нет, — посоветовал Евгений Петрович, — хотя я не уверен, что у нас в городе его вообще можно найти, но попытаться стоит. А пока, — он с сожалением покачал головой, — Вадиму Дмитриевичу придется быть очень осторожным, чтобы ничего не нарушить, потому что по-другому зафиксировать дренажи, когда кожа в таком состоянии, мы не можем.

— Если здесь не найду, позвоню подруге, — решила Света, — она сейчас в Петербурге, там, наверное, такой пластырь легче купить.

Кленов покивал головой и назначил Медведеву кварц помимо противоаллергических препаратов. Когда врач ушел, Светлана, все еще немного сердито глядевшая на Вадима, пригрозила, что серьезно займется им.

— Ты обленился до крайности, — выговаривала она Медведеву, обрабатывая ранки, образовавшиеся там, где раньше был приклеен пластырь. — Но я тоже виновата – боюсь лишний раз тебя тормошить, не требую выполнять даже тот минимум упражнений, который тебе вполне по силам.

— Что же, по-твоему, мне по силам? — Вадим обиженно посмотрел на Свету. — Я самостоятельно даже повернуться на бок не могу.

— Дыхательная гимнастика, для начала. Ты делаешь ее без моего напоминания?

— Редко, — честно ответил Медведев, — потому что не ощущаю, какой от нее прок.

— Потому и не ощущаешь, что практически не делаешь ее. Я точно могу сказать, что тошнота давно бы прошла и сон бы наладился, если бы… Сплошное «бы»! Все, Вадим, — решила Света, — хватит бездельничать и жалеть себя, пора заняться делом.

Медведеву всегда чувствовал себя неуютно, когда Светлана называла его полным именем. В такие моменты ему казалось, что на любимое лицо снова опускается тень отчужденности, а строгий голос возвращал в те времена, когда они обращались друг к другу едва ли не по имени-отчеству.

Света сдержала обещание. Упражнения, которые девушка придумала для Вадима, были совсем не сложными, но, вопреки скепсису Медведева, недоумевавшего, какой эффект может дать похожее на игру переплетение пальцев разными способами, он вдруг почувствовал прилив сил.

Как-то утром Светлана принесла с собой небольшой, но, судя по виду, довольно тяжелый пакет. Ничего не сказав, она убрала его в тумбочку, и к тому моменту, как были проделаны все необходимые утренние процедуры, Вадим уже успел забыть о нем и был поражен, когда после врачебного обхода Света достала из пакета гантели: «Для начала достаточно килограммовых, а потом я украду для тебя из спортзала пудовую гирю».

Сперва Медведеву было очень тяжело делать даже самые простые упражнения, однако Светлана настойчиво день за днем доставала гантели и уговорами, а порой и угрозами позвать Оксану заставляла его заниматься, не слушая никаких жалоб и возражений. Вадим иной раз выходил из себя, говорил Свете, что не подозревал, что у нее такая мстительная натура, что она садистка и мучительница, что ей нравится терзать его, но через две недели неожиданно заявил, что ему нужны гантели потяжелее.