Саша Камских - Институт экстремальных проблем

Стараясь убедить себя в том, что Томскому нужно как можно скорее объяснить, что между ними не может быть никаких отношений, кроме дружески-деловых, Ирина в глубине души понимала, что у нее вряд ли хватит на это решимости. «Он славный, и мальчишка у него хороший, — помимо своей воли думала она и тут же сердито гнала эти мысли прочь: — Что с того? Все они славные и хорошие до поры, до времени!»

Поздно вечером, засыпая, Ирина выпустила из-под жесткого контроля рассудка свои чувства и опять подумала уже сквозь дрему: «Он славный…» А потом всю ночь Ирине снились глаза Сергея, то, как он смотрел на нее в Рябиновке: удивленно, немного растерянно, немного застенчиво, а потом восхищенно. Не только глаза Томского запомнились ей, она тогда оценила и его фигуру – поджарую, мускулистую, про такие говорят: «Ни капли жира». Ирина вспомнила, как стойко Сергей терпел боль, совсем не слабую, от ожога, пытаясь даже шутить, когда она вытирала с его спины серную кислоту, как защищал Медведева, когда она сгоряча накинулась на командира. «Славный, милый, хороший», — не слушая никаких доводов здравого смысла, твердило сердце, которое всегда стремится к тому, чтобы его приручили, даже если знает, что, возможно, когда-нибудь придет расставание с приручившим и будет больно, но лучше боль, чем ничего.

Утром к изумлению сотрудников кафедры экологического мониторинга Ирине Владиславовне Устюговой курьер доставил огромный букет чайных роз. Внутри находилась записка: «Бабушке Арине с благодарностью от психа ненормального!»

В институте стояла необычная тишина. Сессия закончилась; студентов во время каникул, да еще в субботу, никого не было. Ирина сидела в лаборатории совсем одна и под музыку из «Щелкунчика» раскладывала на компьютере пасьянс. Услышав скрип открывшейся двери, она обернулась и увидела на пороге Томского. Он обрадованно улыбнулся и поздоровался с ней.

— Привет! Ты сегодня один, без Алешки? — Ирина вдруг почувствовала неловкость, оказавшись наедине с Сергеем.

— У моего двоечника сегодня олимпиада по географии.

— Двоечников на олимпиады не посылают, — Ирина чуть принужденно рассмеялась и, встав из кресла, застегнула белый халат на все пуговицы, будто воздвигая барьер между собой и Томским. — Ты по телефону не мог позвонить вместо того, чтобы сюда приезжать?

— Я хотел с тобой поговорить. И не по телефону, а так, чтобы видеть твои глаза.

Ирина с легким удивлением посмотрела на него, и вдруг лицо ее стало серьезным. Она подумала: «Вот оно! Лучше случая для разговора не найти, откладывать не стоит!»

— Давай поговорим. Что-то случилось?

— Ничего. То есть нет, случилось, но не сейчас, а давно. — Все заранее подготовленные и даже отрепетированные по дороге слова вылетели из головы, и Сергей выпалил самое банальное, но именно то, что он давно хотел сказать и не решался: — Ира, я люблю тебя, выходи за меня замуж.

— Сергей, ты что, с ума сошел?! — Ирина в изумлении отшатнулась от него. — Ты долго думал, прежде чем такое сказать?

Такой реакции Томский не ожидал.

— Ира, почему ты так относишься к моим словам? Я слишком примитивен для тебя? Бывший мент, разведенный, с ребенком, но без какого-либо образования, особых способностей и перспектив в жизни, случайно прибившийся к нормальным мужикам. Слишком простой, слишком средний – среднего роста, средней внешности, средних способностей – таких двенадцать на дюжину. — Сергей в сердцах, досадуя на себя, пихнул по столу толстый каталог оборудования и опрокинул стакан с голубой жидкостью. — Мы с тобой столько общались, ты столько занималась со мной, с Лешкой, и мне казалось… Почему?! — почти крикнул он.

— Потому что ты явно не соображаешь, что говоришь, и еще меньше, что делаешь! — Ирина схватила тряпку и стала вытирать образовавшуюся лужу. — Ты уже один раз вляпался в кислоту, еще хочешь?

— Я готов каждый день поливать себя кислотой, чтобы только ощутить, как твои руки прикасаются ко мне, чтобы хоть изредка слышать, как ты меня тогда назвала! — Сергей, не удержавшись, схватил ее за плечи.

Ласковое «Сережа» вспомнилось Томскому, и он с надеждой заглянул в синие глаза.

— Совсем рехнулся?! Пусти! Дай руки вымыть! — Глаза сверкнули холодной сталью.

Сергей отпустил Ирину и очень тихо спросил:

— Я совсем тебе не нравлюсь? Я противен тебе?

Ирина долго вытирала руки, потом, не глядя, бросила полотенце на письменный стол и еще тише ответила:

— Очень нравишься.

— Тогда в чем дело? Или, может быть, в ком? У тебя кто-то есть?

— Никого у меня нет. Не в этом дело и не в тебе, Сережа. Во мне…

Ирина отвернулась. «Все не так, я не то хотела ему сказать!» – в отчаянии подумала она.

— Я тебя не понимаю. Почему? — Сердце Томского заныло от услышанных слов.

— Я не хочу испортить твою жизнь. Зачем я тебе?

— Как зачем? Я не могу без тебя! Пусть это наваждение, болезнь, но от такой болезни я лечиться не стану! Я хочу все время быть рядом с тобой, слышать твой голос, видеть твои глаза, чувствовать прикосновение твоих рук! — Сергей развернул Ирину лицом к себе и увидел, что в глазах у нее стояли слезы. Томский на мгновение опешил, а потом стал покрывать ее лицо поцелуями. — Ириша, ну что ты? Не надо! Пойми, я люблю тебя, ты нужна мне! Как тебе это объяснить, чтобы ты все поняла? Ты же видишь, что я постоянно нахожу разные поводы, вплоть до самых нелепых, чтобы позвонить тебе, и почти радуюсь, когда Леха получает двойку, потому что тогда появляется вполне уважительный предлог приехать к тебе. А что я чувствую, когда ты обещаешь позвонить… Я жду твоего звонка и начинаю злиться на всех, кто звонит мне, даже на Лешку и маму, ведь вдруг в этот момент ты набираешь мой номер и слышишь короткие гудки; в транспорте и на улице я держу мобильник в руке, чтобы не пропустить твой звонок, беру телефон с собой в душ и схожу с ума от счастья, когда вижу на дисплее твое имя, а потом переживаю, что не сказал тебе чего-то важного. Я не могу без тебя, больше ничего не могу сказать…

Ирина была ошеломлена:

— Ты ведь меня совсем не знаешь, Сережа!

— Что я должен знать? Когда ты так меня называешь, я и не хочу ничего знать!

— Я старше тебя, мне тридцать пять лет!

— Это ерунда, каких-то три года разницы. Ты даже на двадцать пять не выглядишь!

— У меня никогда не будет детей!

— Можно усыновить малыша, и, потом, есть же Алешка!

— Правильно, есть. И у него есть родная мать. Ты не думал, как он отнесется ко мне в качестве мачехи? Зачем и ему, и тебе дополнительные проблемы? У него вот-вот переходный возраст начнется, а тут еще я появлюсь в вашей семье.

— Ира, он от тебя просто в восторге. Каждую субботу вечером только о тебе и говорит.

— Он в восторге не от меня, а от лаборатории и от того, что мои парни с ним возятся. Одно дело общаться раз в неделю и совсем другое – жить вместе.