Марк Гоулстон - Ментальные ловушки на работе

«Любой может создать трон из штыков, но не каждый сможет на нем усидеть».

Когда вы сбрасываете не пар, а отходы, слушатель будет чувствовать себя так, будто вам вообще неинтересно его мнение (как описано в главе «Говорите, но не слушаете»), и перестанет прислушиваться к вашим словам. Что еще хуже, он и чувствовать себя будет так, словно на него только что вывалили полторы тонны отходов.

Когда вы чувствуете потребность «стравить пар», сложность заключается в том, чтобы не зайти слишком далеко. Иначе говоря, не допустить, чтобы ваш эмоциональный выплеск потом вам аукнулся. (Например, Дженнифер легко могла рассказать кому-нибудь из коллег о позиции Меган, поползли бы слухи, и рано или поздно об этом узнал бы и их начальник; Меган еще повезло, что Дженнифер предпочла просто избегать ее.) Для этого вам необходимо найти более здоровые способы давать выход своим эмоциям по поводу огорчающих вас людей (см. также главу «Боязнь конфронтации»).

Когда вы научитесь прощать обиды (подробнее – в главе «Неспособность прощать») и найдете способы преодолевать свое отчаяние (глава «Отчаяние»), то сможете докопаться до истоков своей проблемы и искоренить эту вредную привычку.

Полезное пояснение.Не путайте выброс эмоций с настоящим решением проблемы.

1. Поймите, что, когда вы долго или неоднократно жалуетесь на одно и то же, вы «сбрасываете отходы» на слушателя и тем самым только вредите себе, настраивая его против себя. Возможно, после гневной речи вы будете чувствовать себя лучше, но все остальные будут чувстовать себя хуже.

2. Следите за собой. Вспомните разговор. Если вы вылили на кого-то ушат эмоциональных отходов, извинитесь. Попросите этого человека помочь вам понять, действительно ли вы только сбрасывали пар или же зашли слишком далеко.

3. Осознайте одну простую вещь: жалуясь на свои проблемы, вы их не решите. Разработайте более действенный подход к людям и ситуациям, которые вас огорчают, на базе глав «Боязнь конфронтации» и «Отчаяние».

«Терпимость – очень унылая добродетель. Она скучна. В отличие от любви, у нее всегда была дурная репутация. Она негативна. Она означает только способность выносить общество других людей, способность терпеть то, что не нравится».

С какой стороны ни посмотреть, Фрэнк был успешным человеком. За 39 лет своей жизни он отучился в Стэнфорде, основал и возглавил собственную компанию по разработке программного обеспечения, поселился в фешенебельном районе в Пало-Альто. Он был более чем обеспечен, а заинтересованные в его фирме венчурные капиталисты обещали сделать его еще богаче.

И все же, несмотря на все его успехи, трудовая жизнь Фрэнка была парадоксом. Он воплотил в реальность свою мечту – создал и управлял собственной компанией, но при этом ненавидел свою работу. Его настолько ужасала перспектива каждый день отправляться в офис, что иногда он сбегал в ближайший гольф-клуб, а подчиненным оставалось только гадать, где он и кто будет принимать необходимые решения. В один прекрасный день Фрэнк пропустил важную встречу и в результате упустил крупный контракт.

Подозревая худшее – семейные проблемы? наркотики? – совет директоров вызвал его на ковер и нанял меня, чтобы помочь. Очень странно и очень неприятно видеть здорового, отлично выглядящего, образованного, энергичного и многого достигшего человека – этакого «отличника» – в амплуа прогульщика. «Я не лентяй», – сразу же заявил он, и я поверил ему. Проблема была в Майке – назначенном советом директоров главном финансовом директоре компании. Фрэнк просто терпеть не мог этого ворчливого, на пятнадцать лет старше его человека, по сравнению с которым – по его словам – Скрудж был щедрым и душевным весельчаком. Один только голос Майка угнетал Фрэнка сверх всякой меры. За неделю до нашего разговора он краем уха услышал, как тот по телефону запугивает провинившегося в чем-то агента по продажам.

– Иногда Майк меня настолько достает, что я ухожу на часовой обеденный перерыв или просто сбегаю домой пораньше, – признался мне Фрэнк.

– а что насчет остальных сотрудников, которым приходится с ним общаться? – спросил я.

– Ну, поскольку я основатель фирмы, мне думалось, что я могу работать по собственному графику… – Он помолчал, а затем добавил: – Всем остальным приходится просто его терпеть, наверное. Он нам нужен. Просто… когда он на больничном, всем нам легче дышится.

– То есть, когда он не болеет, ты сам прикидываешься больным.

Ответом мне была тишина.

– Как ты считаешь, та женщина из бухгалтерии уволилась из-за Майка?

– Отдел кадров провел с ней прощальное интервью, но про то, что она увольняется именно из-за своего начальника, не было сказано ни слова, – ответил он. – Но да, вот ты сейчас заговорил об этом, и я уверен – она уволилась именно из-за него. Майк вел себя с ней просто по-скотски. Он со всеми себя так ведет. Его никто не любит.

– Может быть, отдел кадров ничего тебе не сообщил, потому что знал, что ты ничего в этой связи не предпримешь? – поинтересовался я. – Может, эта женщина уволилась не только потому, что презирала Майка, но и потому, что разочаровалась в тебе?

По сути, принадлежащей Фрэнку компанией управлял не он, а Майк. Все в компании понимали, что Фрэнк просто отрицает очевидное и боится пойти на откровенную конфронтацию с Драконом. Как их шеф мог быть настолько слеп?

Как и любой другой, попавший под воздействие негативного человека, Фрэнк не хотел думать, что катастрофа неминуема. Он позволил Майку отравить ему всю жизнь, и речь тут не только о полном отсутствии энтузиазма к работе. Подчиненные презирали Фрэнка за его пассивность. Инвесторы были неприятно удивлены его поведением. Совет директоров подозревал его в некомпетентности. Дети удивлялись, чем так подавлен их отец. Жена подумывала о разводе. Даже работа, воплощение его давней мечты, оказалась под угрозой. А Фрэнк, замкнувшись в своем коконе, даже не догадывался, насколько портит себе жизнь бездействием.

Почему мы не даем отпор тем, кто день за днем высасывает из нас энтузиазм и жизнелюбие и отравляет жизнь всем окружающим? Потому что опасаемся, что спровоцируем их на что-то, что навредит нам? Или потому, что сами не хотим их провоцировать?

Большинство психологов сразу же скажут вам, что неспособность вступить в конфронтацию с негативными людьми идет из детства и выработанных тогда защитных реакций. Фрэнк, например, был сыном алкоголика, который в воспитании детей не брезговал матерщиной и рукоприкладством. Попытки противостоять ему – как Фрэнк видел на примере матери – заканчивались синяками. Поэтому он, как всякий умный и здравомыслящий ребенок, самоустранился. Он проводил дома как можно меньше времени, стараясь не пересекаться с отцом – хотя в глубине души желал его одобрения. Нехватку отцовской любви он компенсировал в рамках абстрактной, патриархальной иерархии школы. Однако оценки и похвалы учителей так и не даровали ему свободы. Став взрослым преуспевающим человеком, он по-прежнему жил в тени отца – человека, которого он любил, но от которого не мог дождаться одобрения. Впоследствии он стал проецировать эту роль на наиболее подходящего кандидата из своего окружения – то есть на Майка.