Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 2

- Ага... а нактархимы, получается, не успели расплодиться?

- Успели, но их же всех перебили. И отвали, не мешай, я считаю!

Нагалинара высчитывала собственных предков. Загибала пальцы на обеих руках, припоминая, к кому из первородных по каким линиям восходит.

Высчитывать пришлось долго. В отличие от тех же Роскандрахара или Хаварпагона была она из отдаленных гохерримов. Между ней и первородными Зубами пролегло столько поколений, что возвести свой род она могла чуть ли не ко всем.

Но гохерримы считают по самой короткой цепочке. Пробежавшись мысленно до самого корня, Нагалинара воскликнула:

- Я двадцать первого поколения! И... и мой ближайший первородный предок – ты, Учитель!

Произнесла она это почтительно, но Джулдабедан скорее разозлился. На него не произвело впечатления, что Нагалинара, оказывается, его дальний потомок.

- Это неважно, от кого ты произошла, - сказал он, как плюнул. – Ты не легионер. Ты жена гхьетшедария. Ты ведешь недостойный образ жизни и будешь плодить поганых вайли.

- Янгфанхофен, мне кажется, или у тебя какие-то терки с Джулдабеданом? – спросил Бельзедор. – Ты же говорил, что ты его любимый ученик. Почему ты описываешь его, как злобного ворчливого старикашку?

- Потому что он такой и есть, - пожал плечами Янгфанхофен. – Как и все гохерримы, я уважаю своего учителя, но не могу идти против истины. Он бы сам этого не захотел. Джулдабедан учил нас всегда говорить только правду – даже если она неприглядная.

- А что не так с вайли? – шепотом спросила Лахджа. – Ассантея же вайли, верно?

- У некоторых гохерримов... на этом пунктик... не обращай внимания, - ответила Нагалинара.

Она пыталась делать вид, что ее не задели слова Джулдабедана, но в голосе появился надрыв. Гохерримка несколько поспешно отвернулась и ушла.

Лахджа тоже попыталась улизнуть, но Джулдабедан снова обратил на нее внимание и даже предложил присесть. Отказываться было как-то невежливо – пришлось снова слушать брюзжание и пытаться вникнуть в правила игры. Джулдабедан решил поучить молоденькую демоницу омбредану.

А через пару минут рядом телепортировался Хальтрекарок. Наклонившись над столом, Темный Балаганщик спросил:

- Почему моя жена Нагалинара рыдает после общения с тобой, Джулдабедан? Я не люблю, когда мои жены рыдают. Их лица противно искажаются и становятся некрасивыми. И липкими.

- Истина причиняет боль, Балаганщик, - сказал Джулдабедан, суя руку в жбан. – Слабые духом часто считают ее невыносимой. О, копейщик. Шестьдесят семь процентов. Твоя очередь, юница. Суй руку в жбан.

Лахджа опасливо сунула руку. Ту словно обдало холодной водой. Сквозь пальцы побежали струи... некоторые были чуть плотнее других.

Одна как будто прилипла к пальцам. Лахджа потянула ее вверх... и в воздухе сформировалась туманная фигура.

- Волшебник, - хмыкнул Джулдабедан. – Правда, только двадцать два процента. Но все равно неплохо.

Что со всеми этими копейщиками и волшебниками делать, Лахджа не знала. Но Джулдабедан омбредан обожал и рьяно принялся ее учить. Хальтрекарок взглянул на это с некоторой ревностью и тоже уселся за стол, согнав Роскандрахара. Клюзерштатен тоже присоединился, оттеснив Хаварпагона, и теперь Лахджу учили сразу три демолорда.

Это было лестно, но невыносимо. Они орали с трех сторон на Лахджу и друг на друга, критиковали каждый ее ход и требовали «активничать». Что это такое, никто внятно объяснить не мог.

- Нам, гохерримам, теперь только и остается, что играть в омбредан... – очень скоро завел прежнюю шарманку Джулдабедан.

Лахджа посмотрела на него недовольно. Она как раз более или менее уяснила, что от нее хотят, возвела волшебную башню, окружила ее войсками и начала атаковать деревню Хальтрекарока. Тому с духами не везло, он вытаскивал одних крестьян, холопов и бродяг. А теперь на него еще и напала собственная жена, Темный Балаганщик начал гневаться, и Лахджу охватил азарт.

Ей было совсем не до нытья Учителя Гохерримов – но тот не унимался.

- Все из-за этого гнусного полукульмината, - бурчал он. – Корграхадраэд. Удачливый недомерок. Лучше бы Грахатрибон так и не нашел его в той пустоши. Всем было бы лучше. А теперь он на одном везении вскарабкался на самый верх и сразу стал ломать старинные устои.

- Ага, здорово, - осклабился Клюзерштатен.

- Вы, полукровки, сгноите этот мир, - посмотрел на него с яростью Джулдабедан. – Раньше Паргорон был во всем блеске славы. Мы все время с кем-то воевали, кого-то покоряли, кому-то грозили. Гохерримы купались в почестях. Мы были на первом месте по значению. А теперь мы плетемся в хвосте, за ростовщиками-бушуками и помещиками-гхьетшедариями. Всю политику делают ларитры и ублюдочный Корграхадраэд. А гохерримов отодвинули и держат в бараках.

- Мой дворец – не барак, - обиделся Хальтрекарок, оглядев громадный зал. Гохерримов в нем было полным-полно – и веселились они от души.

- Это еще хуже! – отрубил Джулдабедан. – Посмотри на нас! Мы уподобились вам, гхьетшедариям! Целыми днями только жрем, спим и трахаемся! Молодежь уже не понимает, зачем нужна муштра, зачем нужны тренировки, зачем нужны легионы! Когда мы в последний раз воевали?!

- Ну вот же недавно был набег на тот городок... – подал голос Роскандрахар, продолжающий наблюдать за игрой.

- Городок!.. – всплеснул руками Джулдабедан. – Ты считаешь это набегом?! Ты считаешь это войной?! Мы словно кот, который исподтишка ворует сливки, пока не дали по ушам! Набегаем, утаскиваем сотенку-другую душонок и трусливо прячемся! Будто нам есть чего бояться! Есть чего стесняться! Будто мы не смеем бросить реальный вызов смертным!.. небожителям!.. богам!.. Не таков путь гохерримов! Я иногда даже думаю, что Худайшидан был прав!

Он достал из воздуха огромную чару вина, опорожнил и грохнул об пол. Хальтрекарок недовольно туда покосился. Ему не нравилось, когда в гости приходил Джулдабедан – тот всегда отказывался нормально веселиться, ворчал и говорил о политике.

Никто не любит тех, кто говорит о политике на пьянках. Эти разговоры слишком часто приводят к ссорам.

- Вот при Гламмгольдриге-то были другие времена... – вздохнул Джулдабедан. – Эх, а я еще не ценил нашего старого Желудка...

- Мы тогда все время с кем-то воевали, - саркастично произнес Клюзерштатен. – Иногда на несколько фронтов одновременно.

- Как же это было охеренно... – закатил глаза Джулдабедан.

- А теперь мы живем в мире... в сытости...

- Ты на вторую половину кто? – стиснул Клюзерштатену плечо Джулдабедан. – Я забыл. На первую гохеррим, а на вторую?.. шакал?.. крыса?.. овца?.. От кого у тебя эта трусливая гнилая кровь?

Вокруг Джулдабедана уже собралась толпа слушателей. Молодые гохерримы любили внимать мудрости этого старца.