Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 2

- То есть это она еще и сдерживается?! – выпучил глаза Грумдагаш. – Я не хотел быть тем, кто это предложит, но... не пора ли нам перейти к крайним мерам?

Он с намеком качнул посох, и воздух задрожал, а в небе на миг вспыхнула крохотная звездочка. Волшебники растерянно переглядывались.

К Плезии Лиадонни все относились с симпатией и уважением. Она была одной из самых достойных волшебниц. За пределами Мистерии ее называли Плезией Чудесницей и считали кем-то вроде доброй феи.

Но сейчас...

Однако сказать что-нибудь никто не успел. Дом Лиадонни как будто вздрогнул, дернулся – и выбросы прекратились. Стихийное волшебство угасло.

- Кажется, очередной приступ закончился, - произнес Мазетти. – Рекомендую поторопиться, коллеги.

- Пойду я, Мазетти и Ваянелли, - распорядился Данду. – Остальных попрошу остаться. Будет неприятно, если Мистерия разом потеряет весь ученый совет. Кха. Кха.

И крохотный лесной тролль засеменил к тому, что предполагалось считать домом. Теперь это больше походило на коралловый риф или абстрактную скульптуру.

Но там все еще была дверь. За ней открылась груда бесформенных деталей, но пройти все же оказалось возможным.

Магию никто не применял. Делать это здесь было так же рискованно, как зажигать факелы на масляном складе. Воздух аж клокотал от дикого волшебства, любое заклинание могло вызвать цепную реакцию.

Так что волшебники пробирались своими силами. И когда они поднялись на второй этаж, когда вошли в спальню Лиадонни... они замерли в ужасе.

Кроме хозяйки дома там был еще один человек. Полудерево-полускульптура и расплывающиеся вокруг складки живой плоти. Глубоко внутри безумно вращались глаза – это создание было еще живо!

- Я не могу ее вернуть, - мертвым голосом произнесла Лиадонни, пряча лицо в собственных ладонях. Ее корониевая маска давно рассыпалась. – Я взглянула случайно. Я не ожидала, что она придет.

Мазетти рискнул пронизать ментальное поле – и бросил на Лиадонни взгляд, полный скорби. Дашика Лиадонни, последняя дочь великой волшебницы и сама тоже волшебница незаурядная. Она жила в Валестре, как-то прознала о болезни матери и явилась сегодня ее навестить.

- Ей не следовало игнорировать заслоны и предупреждения, - печально произнес Мазетти. – Как она прошла?

- Моя ласточка всегда была самой смелой, - прошептала Лиадонни. – И самой талантливой. Она прошла через ваши экраны. Думала, что сумеет чем-то помочь.

Данду подошел ближе и постучал по коре жуткой фигуры палочкой. Чуть промедлив, председатель ученого совета покачал головой.

- Я не смогу ей помочь, - сказал он. Мазетти и Ваянелли отвели взгляды.

Лиадонни заплакала.

- Прежде всего создадим карантинную зону, - предложил Мазетти. – Большую. Мы не знаем, как широко это распространится.

- И насколько нам придется ее увеличивать? – проворчал Данду. – Не окажется ли в итоге, что в такую зону превратится вся Мистерия?

- Проблема еще и в том, что вся эта стихийная магия истончает Кромку, - добавил Ваянелли, пристально глядя на Лиадонни. – Даже если мы как-то сможем локализовать очаг – что вы будете делать с разрывами в реальности и тем, что оттуда полезет?

На несколько секунд воцарилось тяжелое молчание, которое нарушила сама Лиадонни.

- Будем честны, - произнесла она сдавленно. – Мои дни сочтены. Всем будет лучше, если я просто отправлюсь вслед за дочерью.

Никто не стал напоминать, что формально Дашика Лиадонни еще жива. Все понимали, что гуманнее всего просто прекратить ее страдания.

Только Мазетти хотел сказать, что еще может найтись другой выход, но тут воздух снова заколебался. Данду весь сморщился, ударил ладонью – и половина стены рухнула. Волшебники едва успели покинуть дом, прежде чем их накрыло новой волной дикой магии.

Теперь Плезия Лиадонни сидела, открытая всем взорам. Она по-прежнему прятала лицо, но ей больше не требовалось даже смотреть. Волшебство бушевало само собой, с каждым приступом только усиливаясь. Кромка опасно натянулась, угрожая пойти трещинами. Сама ткань реальности стала неустойчивой.

- Я так понимаю, успехов мы не добились? – спросил Грумдагаш.

- Ее дочь умерла, - сказал Мазетти. – Ну... не совсем умерла.

- Очень ей сочувствую. А по существу что-нибудь есть?

На Грумдагаше скрестились гневные взгляды, но ботвинник только издал глухое рычание.

- Она хочет умереть, - неохотно добавил Мазетти.

- А вот это совсем другое дело! – оживился Грумдагаш. – Чего же мы ждем?

Он поднял посох, но Данду прервал его взмахом крохотной ручки.

- Это не будет простым делом, мэтр, - проскрипел он. – Ваше слово, мэтр Ваянелли?

- Что я успел понять... – произнес президент Провокатониса, неотрывно глядя на сидящую в полуразрушенном доме женщину. – Никаких признаков одержимости. В ней нет шураве или духа-подселенца. Но ее магическое начало... оно как будто расслоилось.

- Согласен, коллега, - кивнул Мазетти. – Выглядит так, словно теперь ее магия слушается не сознания, а подсознания.

- Теперь вопрос на засыпку, - сказал Данду. – Что будет, если мы попытаемся ее убить?

Грумдагаш опустил посох. Все явственно ощутили запах пота – денек выдался жаркий, а ботвинники от природы довольно... ароматны.

- Откроем портал в какую-нибудь глушь, - предложил Прандаксенгид. – Это даст нам и ей немного времени.

- А потом все будут говорить про Мистерию, что мы берем дурной пример с Алмазного Бастиона, - проворчал Данду. – Тоже выкидываем испорченных граждан туда, где с ними и справиться-то не могут.

- А какие у нас варианты? – спросила Ма Нери. – Мы выберем безлюдное место. Еке Фе Фонсе – чем плохо? Мы много чего уже туда сплавили.

- Только не Еке Фе Фонсе! – замахал руками Мазетти. – Вы только представьте, что станет с залежами Черных Книг, если туда отправить такой катализатор!

- Да, об этом я не подумала, - торопливо согласилась Ма Нери. – Нечистые острова, Карцерика и Госпитиум тоже отпадают.

- А Сварт-Аллея? – предложил Уль-Шаам. – Он экранирован очень надежно.

- Слишком много загрязнений, - возразил Ваянелли. – Мы слишком часто испытывали там глобальные заклятия. Если здесь Кромка еще держится, то там она порвется почти сразу же.

- И что хуже всего – это случится прямо у нас под боком, - добавил Данду.

- Может быть, отправим ее в Империю Зла? – с надеждой предложила Ма Нери. – Прямо к Бельзедору на балкон!

- Ма Нери, вы забываете, что она все еще наша коллега и живой человек! – возмутился Грумдагаш. – Нельзя использовать ее болезнь как оружие! Я категорически против!

После этого предложение Ма Нери отпало само собой. Если уж Грумдагаш, президент Обскурита, самый циничный и бессердечный член ученого совета, посчитал это возмутительным...