Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 2

Сейчас Плезия Лиадонни вихрем пронеслась своим обычным маршрутом, не отвечая на сыплющиеся со всех сторон приветствия. Только запершись изнутри, она облегченно подняла голову и бросилась к старым книгам, что уже много лун громоздились посреди комнаты.

Лиадонни извлекла из библиотек и частных коллекций все, что касалось болезней чакр. Все, что только сумела найти. Учебный год был в самом разгаре, и до сего дня она полагала, что может совмещать попытки вылечиться с выполнением обычных обязанностей... но она явно ошибалась.

- Мешетере, - прошептала она, подышав на дальнозеркало и написав на стекле номер. – Это я, Плезия. Мне... нужен отпуск. Официально выказываю тебе доверие на принятие решений и подписание бумаг. Вручаю свое имя. Срок – до отмены или снятия меня с должности. Все.

Мешетере даже не успела ответить, как Лиадонни погасила зеркало.

Приват-ректор наверняка обомлела от неожиданности. Но она справится. Мешетере Заа не корифей волшебства, но в том, что касается административной работы, она гораздо лучше самой Лиадонни.

Так что президент Спейсиканга сразу же принялась писать другой номер. Она торопилась, пока не начался новый приступ.

Он уже подступал, она чувствовала.

Был четвертый рассветный час, когда на пороге дома Лиадонни появились два человека. Скромного вида старик с блестящей плешью и чернокожая женщина с пышной шевелюрой.

То были Инкромодох Мазетти и Ма Нери. Третий и пятый лауреаты премии Бриара первой степени. Они прибыли почти одновременно и уважительно кивнули друг другу.

- Мэтресс Лиадонни, мы можем войти? – негромко произнес Мазетти, обратив голову куда-то в сторону.

Чуть промедлив, он толкнул дверь. Ответный импульс был слабый, но безусловно утвердительный.

- Рекомендую усилить защиту, коллега, - предложил он Ма Нери. – Описанные симптомы тревожны.

Их никто не встретил. В фойе было сумрачно и пустовато. Чувствовалось, что обитает здесь волшебница одинокая, чей муж давно умер, а дети разъехались. Мазетти обратился к инфополю и выявил для себя, что у Лиадонни было три дочери и сын, но сейчас жива только одна дочь, самая младшая.

Переживать своих детей – это вечный крест великих волшебников. Магия – не универсальный ответ на все вопросы, Мазетти и сам давно был один, как перст.

Впрочем, его-то возраст приближался уже к шести столетиям.

Ма Нери до таких преклонных лет пока далеко. Самая юная из лауреатов первой степени, она родилась всего сто семьдесят лет назад и еще не утратила интереса к житейским радостям. Про нее говорили, что любовников она меняет, как перчатки, хотя саму Ма Нери такие слухи страшно возмущали.

- А они были правдивы, эти слухи? – спросил Бельзедор.

- Понятия не имею, - отрезал Дегатти. – И рассказ не об этом.

- Тогда зачем ты вообще об этом упомянул?

- Прекрасная арфа, - сказала Ма Нери, остановившись возле огромного инструмента. – Не знала, что мэтресс Лиадонни музицирует.

- Я тоже не знал, - задумчиво произнес Мазетти, вглядываясь в ауру. – Интересно. Вы это видите, коллега?

- А, теперь понимаю... – присмотрелась и Ма Нери. – Интересно, зачем она ее сотворила?

- Давайте спросим у нее самой, - шагнул на ступеньку Мазетти. – Я слышу ее сигнатуру со второго этажа... и она бурная.

Внезапно лестница перед ним начала трансформироваться. Она поплыла, превратилась в черную как смоль субстанцию, а в нескольких местах выпустила щелкающие пасти. Мазетти торопливо шагнул назад.

- Ого, - вскинула брови Ма Нери, глядя на шевелящиеся стены. – Какой мощный выброс.

- Коллега, вам знакомо заклинание Полога Неприкосновенности? – спросил Мазетти.

- Одну секунду, - прочистила горло Ма Нери. – А-а-а-а-а, а-а, а-а-а-а!..

Она сразу взяла высокую ноту. Президент Артифициума и величайший музыкальный маг на планете, Ма Нери наполнила своим контральто всю комнату – и воздух засветился. Их с Мазетти окутало призрачное свечение, и волшебники уже спокойно зашагали по ступеням.

Там, куда они ступали, трансформации тут же смолкали, предметы возвращались в свое нормальное состояние. Словно резинки, которые до этого растягивали, а потом отпустили.

Дверей наверху не оказалось. Покои Лиадонни прикрывала шелестящая листва. Раздвинув ее, Мазетти и Ма Нери оказались в комнате... огромной комнате. Ее стены изогнулись во всех четырех измерениях, пол стал зеркальным, а с потолка свисали разноцветные кристаллы. Снизу вверх летели пузырьки непонятной субстанции, вся мебель изменилась до неузнаваемости, а в центре хаоса сидела женщина в маске из корония. На руках и ногах у нее были корониевые же браслеты.

- Это мои подавители, - глухо произнесла она. – Они ослабляют эманации.

- Вы колдуете с коронием на теле? – ахнула Ма Нери.

- Да, причем это уже не первый набор, - подняла руку Лиадонни. – Металл быстро изнашивается.

Браслет действительно наполовину проржавел. Мазетти устремил мысли к Лиадонни, прочел внешний слой и уточнил:

- Настолько сильных приступов раньше не было?

- Не было, - ответила волшебница. – Были небольшие, редкие. Я могла их контролировать.

Браслет с хрустом лопнул. Лиадонни непроизвольно дернулась, и из пола поперла яблоня. На ней тут же раскрылись листья, появились почки, раскрылись цветы и созрели вишни.

Ма Нери нервно хмыкнула, укрепляя защищающий их с Мазетти полог.

- Я не нашла решения, - произнесла Лиадонни. – Прошу вас о помощи, коллеги. Я боюсь.

Мазетти и Ма Нери переглянулись. Они сразу поняли, что перед ними болезнь чакр... но нестандартная. Нечто такое, с чем никто раньше не сталкивался.

Мазетти с бешеной скоростью перебирал свою память. Он не мог забыть ничего, что когда-либо видел или слышал, а за свою жизнь великий менталист прочел несметное множество книг. И сейчас он вспоминал все задокументированные случаи болезни чакр.

Он вспомнил их немало. Болезнь чакр – настоящий бич магикального общества. Своеобразный «астральный рак». Чем больше вокруг магии и чем чаще колдуешь ты сам, тем выше шансы, что рано или поздно твои чакры начнут... искажаться. Существуют десятки разновидностей этой хвори, но все они – довольно неприятные.

На современном Парифате эта проблема есть только в Мистерии. За пределами острова болезнью чакр болеют только в зачарованных, сильно загрязненных магией местах. Но у тамошних жителей это обычно наименьшая из проблем.

А вот в древней Парифатской империи, если верить летописям, от болезни чакр умирал каждый пятый. От нее умер даже Хоризакул, второй Колдующий Император. Магия здесь бессильна, потому что она сама по себе источник этой болезни.

Однако то, что случилось с Лиадонни... это какая-то доселе невиданная разновидность. Не смертельная, похоже... но уж лучше бы смертельная. Обычно болезнь чакр губит только своего носителя, а не шпарит все вокруг стихийными чарами.