Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 2

Университет Спейсиканг, президентом которого она была уже много лет, изучал именно это. Прямое воздействие на реальность. Сотворение чего-то из ничего, трансформация материи, превращение маны в энергию.

И в своем искусстве Плезия Лиадонни была непревзойденным мастером. Выделялась даже среди других лауреатов. Ей не требовались уже и заклинания в их классической форме – она просто желала чего-то, направляла мановый импульс, и все становилось по ее воле. Высшая форма магии, ее апогей. Самое сложное... и самое простое.

Да, самое простое. Парадоксально, но высшая магия – это то, с чего все начинают. Элементарный телекинез и другие формы прямого манового воздействия. Зажечь что-то взглядом, швырнуть воздушным толчком, ускорить заживление раны... самое примитивное. После начал высшей магии идет магия классическая – заклинания, ритуалы, зелья, призывы, руны, артефакты, фамиллиары. Опосредованный контроль, бесконечные способы колдовать с помощью сложных приемов и психологических трюков.

И только великим мастерам удается пробиться через этот глухой толстый пласт и выйти в свободное плавание подлинной высшей магии – безграничной и бесконтрольной.

И это дает невероятное могущество. Плезия Лиадонни могла... почти все. Она не злоупотребляла своей силой, ее не манили какие-то грандиозные свершения. Она не собиралась идти по стопам Бриара Всемогущего, не собиралась создавать гигантские империи и новые континенты. Ей хватало осознания того, что она может пожелать – и луна сойдет с орбиты.

Но вот теперь она заболела болезнью чакр – и в настолько великой волшебнице та приняла поистине страшную форму.

Еще один случайный взгляд – на потолок. Старое дерево затрещало и вытянулось, становясь каменной мордой. Лиадонни поспешно отвернулась, стиснула подлокотник кресла... и почувствовала что-то мягкое, склизкое. Слишком долгие прикосновения тоже вызывали стихийные изменения.

Платье Лиадонни уже выглядело причудливым шутовским трико. Каждый клочок в любую секунду мог претерпеть микропревращение – сменить цвет или материал, рассыпаться в пыль или вздуться пузырем. Лиадонни боялась взглянуть на свои руки, боялась посмотреться в зеркало. Старалась ни на чем не сосредотачиваться, не думать даже о себе самой.

Но еще сильнее она боялась уснуть или потерять сознание. Раньше, когда приступы были не такими сильными, худшие вспышки приходились именно на ночную пору. Лиадонни просыпалась – и видела остатки своих сновидений. Постель могла превратиться в цветущий пруд, подушка – ожить и вцепиться зубами в волосы, а простыня однажды просто улетела в окно.

Впервые Лиадонни радовалась тому, что овдовела еще в прошлом веке. Радовалась, что уже много лет спит одна. Телесно она по-прежнему не была стара, но разум давно охладел к утехам плоти.

Изредка Лиадонни все-таки удавалось контролировать свою болезнь. Вот сейчас у нее получилось – пустая чашка подскочила, звякнула и наполнилась горячим кофе. Вышло то самое, чего она и желала.

Только эти редкие удачи ее и обнадеживали.

- Мэтресс Лиадонни, можно войти? – раздался стук в дверь.

- Нет!.. – хрипло воскликнула волшебница. Изо рта вместе со словами вырвалась стайка насекомых. – Не... надо!..

Она откинулась в кресле, страшным волевым усилием сдерживая рвущуюся на свободу магию. Стихийные импульсы выплескивались при малейшем потере контроля.

Куб Хоризакула. Лиадонни снова обратилась к ментальному упражнению, которое выручало ее раньше. Она задержала взгляд на пустом пространстве – и там мгновенно сформировался деревянный куб. Состоящий из бесчисленного множества частиц, он закрутился сразу в четырех измерениях, а Лиадонни продолжала пристально на него смотреть.

Всю свою магию она направила в этот куб. Он комкался и распухал, с бешеной скоростью менял форму и параметры, закручивался внутрь самого себя и все время был на грани исчезновения, но не исчезал. Настоящая бездна маны, невероятно мощные чары – и никакой отдачи. Бессмысленный процесс, который просто заставляет полностью на нем сосредотачиваться.

- Мэтресс Лиадонни, с вами все в порядке? – снова раздался настойчивый голос. – Может, позвать кого-нибудь?

- Никого... не... зови... – прохрипела Лиадонни. С каждым словом в комнате что-то возникало – игрушечная пирамидка, живая лягушка, причудливая дамская шляпка. – Уходи...

Огромный мыльный пузырь. Вместе со словом «уходи» появился огромный мыльный пузырь – и на секунду заслонил куб Хоризакула. Лиадонни потеряла концентрацию, заклятие рассыпалось – и мана брызнула во все стороны, беспорядочно меняя все, чего касалась.

Но этот особенно мощный всплеск оказался и последним. Вещи перестали превращаться просто под взглядом волшебницы, и она облегченно выдохнула. Сгорбившись в кресле, Плезия Лиадонни спрятала лицо в ладонях и позволила себе минуту тишины.

По крайней мере, приступ закончился. Все еще слабая, Лиадонни поднялась и поплелась прочь, стараясь не смотреть на изуродованный кабинет. Под ногами что-то ползало, одна из стен явственно изогнулась, а тяжелый зеркальный шкаф отчетливо выговаривал непристойности.

Прежде волшебница просто телепортировалась бы домой. В старинный особняк, много веков бывший обителью рода Лиадонни. Но сейчас она смертельно боялась колдовать. Боялась применять даже самую элементарную магию. Боялась потревожить затихшие как будто чакры.

В астральном теле человека от семи до девяти основных чакр и больше сотни второстепенных. И в обычном состоянии они никак не ощущаются, не дают о себе знать. Словно текущая по жилам кровь, чакры просто тихо делают свое дело. Не обучившись одному из Искусств, человек вовсе не будет подозревать о их существовании.

Но у астрального тела есть свои болезни. У чакр есть свои болезни. И волшебники страдают от них гораздо сильнее, чем обычные люди.

Чему там болеть у обычных людей? Беззубых тоже редко беспокоит кариес.

К счастью, человек за дверью уже ушел. Был уже поздний вечер, а приступ как будто прошел совсем, но все равно Лиадонни старалась смотреть только под ноги. Шаркая, будто старуха, она спустилась по белокаменным лестницам университета, пересекла площадь с фонтаном и почти побежала по главной улице Азваструны, городка Спейсиканга.

По сторонам она по-прежнему не смотрела. В отличие от Валестры, единственного настоящего города Мистерии, Азваструна почти вся состоит из студенческих общежитий и домов преподавателей. А главная улица превращена в сквер, зону для прогулок, и вдоль нее тянутся лавки, забегаловки, веселые заведения. Здесь публика толпится даже ночью.

Увы, университетская квартира Лиадонни тоже располагалась именно здесь. Прежде мэтресс президент по утрам просто переносилась в свой кабинет, а вот вечером любила степенно пройтись пешком. Она беседовала с коллегами, улыбалась кланяющимся студентам и непременно заходила на полчасика в кофейню или чайную. Ей нравился этот ежедневный ритуал.