Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 2

- А в частных коллекциях?

- Об этом лучше спросить саму мэтресс Лиадонни. Весь последний год она очень активно интересовалась болезнями чакр и средствами их сдерживания. Мне следовало заподозрить неладное еще когда она впервые ко мне с этим обратилась...

- Да уж, следовало, - проворчал Данду.

- Но какие-то книги у вас же остались, мэтр Мазетти? – вежливо спросил Уль-Шаам, склонив к старцу огромную голову. – Плезия не все же у вас позаимствовала?

- Все в вашем распоряжении, коллеги, - раскинул руки старик. – Мое скромное собрание всегда к вашим услугам.

Члены ученого совета захмыкали, невольно разглядывая бесконечные книжные полки.

Скромное собрание, скажет тоже. Инкромодох Мазетти скопил такую громадную коллекцию, что ее все чаще называют «библиотекой Мистерии». У каждого университета есть собственная, но ни одна из них в сравнение не идет с этим собранием, принадлежащим частному лицу. Даже библиотека Мистегральда, старейшего из университетов. А поскольку Мазетти всегда рад помочь коллегам, его книгами пользуется вся Мистерия – как полноценные граждане-волшебники, так и студенты.

Прямо сейчас президенты сидели в крупнейшем из залов башни Мазетти – в других просто не поместились бы великан и дракон. Прандаксенгид телепортировался прямо внутрь, а Уль-Шаам вошел в дверь, ненадолго обернувшись человеком.

- Я уже сделал небольшую подборку, - указал на отдельный стеллаж Мазетти.

Там громоздились книги разной степени потрепанности и кубы знаний – реликты Парифатской империи. Было и несколько пупырей, но эти уже просто как украшение – способ их чтения прочно забыт, этого не умеют даже самые великие волшебники.

- К сожалению, там нет ничего такого, чего мы и так бы уже не знали, - с сожалением добавил Мазетти. – Болезнь чакр – проблема известная. Неконтролируемая стихийная магия – тоже проблема известная. А вот их сочетание, да еще настолько мощное... прецеденты если и были, я о них не знаю.

Волшебники немного помолчали. Многие невольно вспоминали свое детство и определенные... инциденты.

Неконтролируемая стихийная магия – это действительно опасно. И встречается чаще всего у детей. У очень одаренных, очень талантливых детей, растущих в магикальном обществе. Нечаянные выбросы маны, невольный контроль реальности, случайное применение чар. Почти все здесь присутствующие сами хоть раз, да делали нечто подобное.

Но это всегда прекращается, как только ребенка начинают учить. Как только он овладевает хотя бы азами волшебства. Природный дар становится контролируемым и хлопот больше не доставляет.

А вот у Плезии Лиадонни, похоже, одним из симптомов болезни чакр стала утрата контроля. Ее магическое начало осталось таким же мощным, но как будто вернулось при этом в детство.

- Мэтр Мазетти, у вас нет догадок насчет того, почему мэтресс Лиадонни перестала себя контролировать? – пытливо спросил Данду.

- Я понимаю, что вы имеете в виду, - чуть промедлив, кивнул Мазетти. – Но я не думаю. Я не сканировал глубинные слои, я просто опасаюсь это делать. Но в поверхностных мыслях я не увидел признаков сумасшествия. Мне кажется, мэтресс Лиадонни сохраняет здравый рассудок.

- Не помешало бы поговорить с ней самой, - предложил Грумдагаш. – Я бы хотел взглянуть на ее чакры.

- Не помешало бы нам всем, - согласился Уль-Шаам.

- А как насчет одержимости? – спросил Остримунд Ваянелли, президент Провокатониса. – Нельзя списывать со счетов стороннее вмешательство. Вы не просканировали глубинные слои, Мазетти, а значит, мы не можем доподлинно знать, что там может находиться.

- Согласен с вами, - кивнул Мазетти. – Но я не дерзну этого сделать, пока не закончится очередной приступ.

- Мы можем еще долго ходить вокруг да около, - поднялся с кресла Грумдагаш. – Предлагаю пойти прямо сейчас.

Пузатый ботвинник очертил посохом круг – и шагнул в черный проем. Прандаксенгид пожал плечами – и растворился в воздухе. Уль-Шаам развернул свое длинное лазурное тело, вытянулся еще сильнее – и унесся порывом бурного ветра.

- Позеры, - проворчал Данду, спрыгивая со своего стульчика и ковыляя к двери. – Пойдемте, коллеги, тут идти-то пять минут.

Купол был действительно близко – Мазетти поставил свою библиотеку в какой-то половине вспашки от дома Лиадонни. И хотя другие волшебники тоже предпочли бы переместиться мгновенно, никто не стал спорить с Данду. Председатель ученого совета считал дурным тоном применять магию там, где можно обойтись без нее.

Если б только он еще ходил при этом побыстрее.

Стихийной магией шибануло еще на середине дороги. Если бы ученый совет посовещался еще часок, эманации достигли бы и библиотеки. Дом Лиадонни совершенно скрылся под буйными зарослями, прямо посреди улицы лежала китовая туша, а на ней уже росли деревья.

Воздух искрился. В нем танцевали природные духи. Мимо пронеслись несколько воздушных элементалей. Дикая магия всегда притягивает, а зачастую и создает подобные сущности. По сути она – слабое подобие первозданного Хаоса, миротворение в миниатюре.

Дорога впереди растрескалась, из щелей пробивалась трава, которая тут же превращалась в непонятные кораллы. Кое-где торчали розовые кристаллы, внутри которых переливался будто жидкий огонь.

Но по крайней мере поставленный Мазетти и Ма Нери купол был еще на месте. Пока что держался. Стихийная магия Лиадонни расползлась за его пределы и активно влияла на все вокруг, но уровень воздействия оставался приемлемым. Дома остались в целости, жертв среди населения не было. Студенты и служащие Спейсиканга собрались поодаль и глазели на происходящее.

- Ваша мудрость, что происходит? – окликнул кто-то Мазетти.

- Мои канарейки превратились в камень! – добавила пожилая волшебница.

- Так, а вот это плохо, - нахмурился Мазетти.

Над куполом парил Уль-Шаам. Он держался повыше – незримые эманации плясали языками пламени, словно пытаясь дотянуться до дракона. Прандаксенгид, сам вдвое выше особняка Лиадонни, уже творил поверх старого купола новый, прижимал буйное волшебство голыми руками. За него опасаться не приходилось – великан был в своей стихии.

Какую-то собаку спугнули элементали, и она пересекла критическую черту. Из пасти у нее пошла пена, глаза налились кровью. Отчаянно заскулив, пес бросился наутек, на бегу превращаясь в жуткую помесь рыбы и ящерицы. Не пробежав и сотни локтей, тварь упала и сдохла.

- Это уже совсем не шутки, коллеги, - проскрипел Данду. – Давайте-ка эвакуируем весь город.

- Весь город?! – поразилась Ма Нери. – А университет?

- Всех, всех. Мистерия – это ее волшебники, а не здания, в которых те живут.

- К слову о волшебниках, - сказал Мазетти. – Мэтресс Лиадонни жива, я это чувствую. Она пытается со мной сообщаться. Говорит, что сдерживается изо всех сил.