Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 2

Хальтрекарок лениво почесал в паху. Вошедшая следом за Абхилагашей Лахджа нервно замялась, но Совнар спокойно просеменил к хозяину и замурчал ему на ухо. Хальтрекарок его вроде и слушал, но без интереса. Его взгляд полностью приковала Лахджа – демолорд смотрел на нее, словно на вожделенную игрушку, которую мастер сделал в точности по его описанию.

- Не знаю, кто ты, но я люблю тебя, - глубоким, хорошо поставленным голосом произнес Хальтрекарок. – Иди ко мне.

- Что?! – взвизгнула Абхилагаша.

- Что?.. – заморгала Лахджа.

- Ну же, не заставляй меня ждать, - дернул рукой Хальтрекарок.

Лахджу будто толкнуло в бассейн. С плеском вынырнув, она очутилась в крепких, но нежных объятиях Хальтрекарока. Ослепительно ей улыбнувшись, демолорд произнес:

- Совнар, а ты выйди. Оставь нас наедине.

- Меня зовут... – попыталась представиться Лахджа.

- Тс-с, - приложил палец к ее губам Хальтрекарок. – Мне неинтересно. Если бы я хотел знать, я бы спросил.

Лахджа растерянно смотрела то на довольного Хальтрекарока, то на удаляющегося Совнара, то на бесящуюся Абхилагашу. Особенно на Хальтрекарока – она смутно помнила, как выглядит ее демонический супруг, и его внешность ее удивила... приятно удивила. Она подсознательно ожидала, что раз он демолорд, то окажется громадным чудовищем вроде той же Мазекресс, но перед ней холеный красавчик. Роскошная шевелюра, безупречное телосложение и ослепительная улыбка.

Все, что только может пожелать женщина.

А сам Хальтрекарок не терял времени на разглядывание – уже приступил к любовным ласкам. Приятная необходимость закрепить брак с юной демоницей полностью его поглотила. Другие наложницы смотрели на это кто равнодушно, кто с любопытством, а кто и с ревностью.

- Привет, - окликнула Лахджу одна, черноволосая, с миндалевидными глазами. Наложница подплыла к парочке, погладила Лахджу по ажурному крылу, игриво провела пальчиками по коже.– Ты новенькая? Давай дружить?

- Сидзука! – радостно вспомнила Лахджа. – Ты Сидзука! Мы уже знакомы!

Янгфанхофен рассказывал эту историю очень вдохновенно. Показывал ее в лицах, говорил на разные голоса. Пискляво изображал Сидзуку, делал умильную моську, когда Лахджа подлизывалась к Хальтрекароку, надувал щеки, когда говорил сам Хальтрекарок. Он даже достал откуда-то перчаточных кукол и показывал с ними некоторые эпизоды. Кукла Лахджи в определенные моменты блевала конфетти.

Дегатти от этого передергивало. Он смотрел на кривляющегося толстого демона и опрокидывал стопку за стопкой.

- Не продолжай, я примерно представляю, что там было дальше, - перебил он, когда Янгфанхофен описал повторное знакомство Лахджи и Хальтрекарока. – Хватит на этом.

- Так на этом рассказ и закончен, - ухмыльнулся Янгфанхофен. – Все, это вся история. Изначально там была еще пара сцен в конце, но специально для тебя я их опущу.

- Из-за ханжества Дегатти рассказ потерял половину прелести, - недовольно пробурчал Бельзедор.

- Согласен, - кивнул Янгфанхофен. – Пусть он теперь сам рассказывает, а мы ему будем ставить условия.

- Могу и рассказать одну историю, - пожал плечами Дегатти. – Мне как раз вспомнилось кое-что из былых времен. Только уж, извините, не в таких подробностях... Янгфанхофен, вот ты вообще откуда знаешь такие подробности?

- Я трактирщик, мэтр, - снисходительно объяснил Янгфанхофен. – Лахджа – мой вип-клиент, она часто у меня гостит, и мы часто с ней болтаем. Сидзука тоже здесь иногда появляется. И Абхилагаша. И Совнар. И Хальтрекарок. И даже Мазекресс, хотя и только в виде Ярлыка. Я много чего слышу от всех своих гостей – и собираю истории по кусочкам. Как мозаику. К тому же... я все-таки демолорд. Некоторые вещи я знаю просто потому что знаю. Вот есть у меня в запасе одна история... о, вы будете поражены, когда я ей поделюсь.

- Любопытно будет услышать историю, которая должна меня поразить, - хмыкнул Бельзедор. – Но сейчас очередь Дегатти, мы уже договорились. Давай, Майно, порази меня.

- Не обещаю, что ты прямо поразишься, - снова пожал плечами Дегатти. – Скажи, как много ты знаешь о Плезии Лиадонни?

- Ярыть, похоже, веселых баек я сегодня не услышу... – пригорюнился Бельзедор.

- А ты о ней знаешь, Корчмарь? – спросил Дегатти.

- Слышал что-то, конечно, но ты не думай, что я знаю все обо всей вашей истории, - сказал Янгфанхофен. – Миров вокруг много, и мой родной – Паргорон, а не Жит... Парифат.

Дегатти сделал вид, что не расслышал эту оговорку.

- Хорошо, тогда я о ней расскажу, - сказал он, снова раскуривая трубку. – Как ты там обычно начинаешь?.. Давным-давно, тысячу лет назад...

- Все-таки точную дату попрошу, - покачал головой Янгфанхофен.

- Ладно, будет тебе точная дата. В этот раз я ее знаю. Выучил еще в школе.

495 год Н.Э., Парифат, Мистерия, Азваструна.

Ее звали Плезия Лиадонни, ей было триста восемьдесят лет, она возглавляла университет Спейсиканг и была лауреатом премии Бриара первой степени. На свой возраст она, конечно, не выглядела – никто не дал бы ей больше сорока. Уже очень давно она не старела и стареть не собиралась.

Клеверного Ансамбля в те времена еще не существовало. Университеты были разбросаны по всему острову Мистерия, каждый стоял отдельно и управлялся самостоятельно. Между ними иногда даже случалось что-то вроде войн... но наша история не об этом. Плезия Лиадонни уж точно не думала о том, чтобы с кем-то воевать – она просто сидела в своем кабинете, стараясь ни на чем не задерживать взгляда.

Это было сложно. Она бы закрыла глаза, но так становилось только хуже. Так что она ждала глухой ночи, когда здание опустеет.

Она не смела покинуть кабинета. Не смела выйти за дверь. Она боялась кого-нибудь встретить, боялась на кого-нибудь посмотреть.

Эти приступы начались у нее в прошлом году. Но долгое время она могла их контролировать и надеялась, что хворь стихнет сама или хотя бы не будет прогрессировать. Болезни чакр часто проходят сами собой, если просто воздерживаться от колдовства. В идеале – перебраться куда-нибудь, где низок естественный магический фон.

Но поначалу она не слишком беспокоилась. Болезнь чакр известна с глубокой древности и даже в худших своих проявлениях убивает только своего носителя. Она не заразна и не вредит окружающим.

Но в случае с Лиадонни все оказалось совсем иначе.

Вот ее взгляд случайно задержался на чернильнице. Та подпрыгнула, расплескала содержимое по столу. Блуждающий взор остановился на картине – краски ожили, фигуры задвигались. Усталые глаза всего секунду смотрели на дверь – и та потрескалась, а из дерева полезли крошечные веточки.

Это и есть стихийная магия. Тот же эффект, что от неконтролируемого Хаоса. Случайные изменения реальности. Совсем крошечные, но неподвластные воле самой Лиадонни.