Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 2

И насколько Авруг слышал, у профессора Россильяни они на редкость многогранные.

Он убедился в этом очень быстро. Россильяни занимался, кажется, всем. Вдали от Мистерии, вдали от других стран и городов, в самом сердце дикого леса он исследовал самые разные области магии. Повсюду у него лежали последствия прежних экспериментов – завершенных и брошенных на полпути.

Чаще брошенных. Россильяни легко загорался новыми идеями и так же легко к ним охладевал. Сам Авруг с трудом представлял, как проведет целых три года, общаясь только с одним индивидом, но Россильяни жил так уже лет двести, и его все устраивало.

Впрочем, на Арбораз обычно именно такие и идут. Не нуждающиеся в компании.

Хотя иногда профессора посещали гости. Он ни с кем не вел близкой дружбы, но был знаком со множеством светил мировой магии – а поскольку Россильяни никогда не покидал Чудесного Леса, эти светила сами периодически его навещали.

Однажды к нему на чашку чая явился даже великий Уль-Шаам, председатель ученого совета! Они с Россильяни беседовали почти полдня, вспоминали прежнего председателя Бецалли, обсуждали заклинания и чародейные методики. Уль-Шаам расспрашивал Россильяни о его новом проекте регенеративного бессмертия.

О, у Россильяни было чему поучиться. Авруг сразу понял, как ему повезло с наставником.

По утрам он помогал профессору в работе. После обеда Россильяни обычно отдыхал, так что Авруг практиковался самостоятельно. А вечерами они гуляли по лесу. Хозяин Чудесного Леса показывал практиканту свои владения, рассказывал о том, как их создал, давал советы по выращиванию грамадеваты.

- Лучше всего делать грамадевату ореховым или фруктовым деревом, - рассказывал Россильяни. – Направлять росток так, чтобы он давал плоды. Становился подобием яблони, персика или грецкого ореха...

- Зачем? – спрашивал Авруг.

- Тогда ты, во-первых, никогда не будешь нуждаться в пище. Для начала. Не недооценивай эту сторону – на ранних стадиях тебе может оказаться трудным добывать еду. А потом ты сможешь придать этим плодам разные интересные свойства. Ты когда-нибудь слышал о Чудо-Саде, что в Сальване, мире блаженных? Конечно, вырастить персики бессмертия или яблоки познания тебе вряд ли удастся, но все равно очень неплохо иметь под рукой целебные плоды или получать мощный прилив маны, просто съедая орешек.

- Я запомню, профессор, - почтительно говорил Авруг. – А если грамадевата не плодоносит?

- Можно делать то же самое и без плодов. Как видишь, юный обезьян, моя грамадевата живет синхронно со мной, - добродушно говорил Россильяни. – Эта методика именуется Обменом Соками. Я постоянно получаю от дерева прану, а поэтому мне не грозят ни дряхлость, ни болезни.

- Но... вы не выглядите молодым, профессор... - рискнул заметить Авруг.

- О, я могу разгладить эти морщины и вырастить новые волосы за считаные дни, - отмахнулся Россильяни. – Но юные прелестницы меня здесь не навещают, да и сам я, признаться, никогда не понимал, что другие находят в противоположном поле... и иногда даже в своем поле, что еще более странно. Вот ты, обезьян. У тебя есть особа, которая тебе симпатична?

- Нет, профессор. Я... на самых первых курсах я дружил с одной девочкой моего вида, но она погибла, когда я был на... на третьем курсе.

- Антикатисто? – участливо спросил Россильяни. – Понимаю. В нелегкое время ты начал учиться. Но радует уже то, что даже в самый разгар войны наши университеты продолжали принимать школяров.

- Да, радует, - согласился Авруг.

Сам он старался не вспоминать первые три года учебы. Они были похожи на жизнь в осажденной крепости. Все девять университетов окутывали защитные чары, повсюду дежурила охрана, а студентов не выпускали без специального разрешения. И вплоть до четвертого курса Авруг думал, что так и должно быть, что это нормально в Мистерии.

Только после гибели Антикатисто и председателя Бецалли он узнал, какова Мистерия в мирное время.

- А вы участвовали в войне, профессор? – спросил Авруг.

- От меня немного проку за пределами моего леса, - развел руками Россильяни. – Вот если бы Антикатисто явился сюда, ко мне... Ты хорошенько подумай, где будешь сажать грамадевату, обезьян. В этом месте тебе придется провести всю жизнь. Я-то своим выбором вполне доволен, но то я.

- Я слышал, что даже взрослое дерево можно перенести в другое место... – наморщил лоб Авруг.

- А, да, методика Переезда. Можно, конечно. Мне известны волшебники, что постоянно странствуют вместе со своими грамадеватами. Ездят на них, как на лошадях, плавают по морю или даже летают. Но знаешь, это на любителя. Новое место никогда не будет таким же, как изначальное, да и растить его придется с нуля, с самого начала. Для адепта Арбораза пытаться изменить свое место – это все равно что пытаться сбежать от себя. Так что лучше оставь эти мысли, обезьян.

Авруг не обижался, что Россильяни постоянно называет его «обезьяном». Он это не с целью оскорбить, просто прилипло вот слово к языку. Даже волшебники с возрастом становятся немного беспардонными.

Телесно, быть может, Россильяни и способен себя омолодить, но его характер все равно останется характером человека двухсот сорока лет. Нудноватым, рассеянным и не придающим значения такой ерунде, как вежливость.

Но при этом очень мудрым. Наставлениям Россильяни Авруг внимал с раскрытыми ушами и старался все-все записывать. Он всегда старался записывать все, что ему говорили, потому что своей памяти не доверял.

- Конечно, мы ограничены территориально, - рассуждал Россильяни. – Зато уж на своей территории мы не ограничены ничем. Знаешь ли ты, юный обезьян, что именно адепты Арбораза внесли наибольший вклад в развитие волшебных наук? Тут нам, конечно, сильно помогает еще и наш оседлый образ жизни – мы не лезем в политику, мы не зарабатываем себе на жизнь, у нас часто даже нет семей... хотя это уже выбирать тебе. Но так или иначе – вот, посмотри, что я могу здесь, в Чудесном Лесу.

Россильяни ничего не сделал. Даже не сказал. Но отовсюду, из-под корней, из травы выскользнули десятки лесных мышей – и окружили профессора, глядя глазами-бусинками. Одна выскочила вперед, пробежала по штанине и замерла на протянутой ладони.

- Смотри, - резко сжал ладонь Россильяни.

Мышка истошно пискнула. Из-под пальцев брызнула кровь. Авруг сглотнул, глядя на профессора с ужасом... но тот разжал ладонь. В ней лежал крохотный трупик... но уже через секунду время словно пошло назад, и мышка снова оказалась живой.

- Регенеративное бессмертие, - пояснил Россильяни. – В пределах Чудесного Леса я могу убить любого – и могу воскресить любого. На разумных индивидах я, правда, еще не тренировался. Сам понимаешь, добровольцев на такое найти сложно, а на самом себе экспериментировать трудно.