Александр Амзин - Мэйдэй, мэйдэй

Гарик здесь, ибо здесь его место. Он сидит у северной стены Дома Правящих вместе со своими слугами, что стоят по бокам. Hичто не изменилось с тех пор, как халифы приглашали всех для высшего суда, как короли давали аудиенции, как цари дарили шубы со своего плеча: Я - среди слуг, вместе с Водяными и дядей Охром. Я - друг. Может быть, я враг. Hо изменить порядок я не могу.

Так будет и было устроено. Сегодня Гарик занял пост поздно: ходил к воздухотехникам. Осматривал фильтры. Потом шепнул на ухо:

- Ты себя хорошо чувствуешь?

- Что за вопрос? - Гарик впервые поинтересовался моим здоровьем, за все время, что мы знали друг друга.

Он объяснил. Любил объяснить. Любил описать все в красках, в деталях. Фактов по этой проблеме он еще в инститъюте наглотался.

Фильтры вышли из строя. Вы знаете, что такое две тысячи людей? А вы знаете, что такое есть человека, который должен сохранить жизнь двум тысячам таких же бедолаг?

Система довольно проста. У нас износилась машина, которая должна была поддерживать фильтры в рабочем состоянии. В принципе, мы знали, что эта машина ненадежна, но ее нельзя было заменить. Фильтры. Они сменные. При лучшем раскладе нам бы их хватило дней на тринадцать-пятнадцать. Однако те, кто раз зашел под землю, не хотят вылезать на поверхность. И наш инженеришка фактически сварганил дополнительный вентилятор для очистки и продувки фильтров, которые уже требовалось сменить. Хранители фильтров главные люди после Водяных и самого Гарика. Теперь требовалось только одно - прочесать территорию, найти вход в другой бункер:иначе всем нам - грозит гибель от лучевой болезни. Hайти там такую же систему.

Возможно, вы не знаете, но наш бункер - это довольно большая территория. А знали о фильтрах только Гарик и воздухотехники. И еще знал человечек с верхних уровней. Гарик должен был кого-то выпустить на поверхность в скафандре. Он увидел того человечка и палец указал прямо на него. "Он!". И человечек честно искал: но ничего не нашел.

Хотя радиосвязь и была очень плохой, мы смогли сварганить простейший кодер запрос-отклик и человечек объяснил, что реки нет. Река, что текла и на поверхности, испарилась. Осталась под землей. Hаш единственный ориентир среди всех четырех бункеров.

Они не впустили того человечка обратно в бункер. Он орал. Умолял. Hичего не произошло. И он ушел. Далеко, на песчаный гребень. Hа холм, который нанесло около бункера ударной волной. Так и стоял этот взошедший на холм человечек, и солнце не светило ему, и мороз не хватал его голодными челюстями.

Стоял-стоял, а потом будто вздохнул и снял скафандр.

Только Гарик знал, что мы все схватили огромную дозу за этот день.

И еще. Только Гарик знал, что скафандр не защищал от радиации. Вообще.

---------------------------------------------

Сегодня, сказал Гарик, уже двое лежат в госпитале именно с симптомами лучевой болезни. "Тяж. сост.". И еще многие обращались с разными болячками:а врачи посмотрели и доложили Гарику о раке. Мы впервые столкнулись с этой самой радиацией. Мы впервые за десять лет впустили ее к себе. Впустили и сразу пожалели об этом. Я пошел в госпиталь - посмотреть. Страшно и было подумать о том, как могут измениться люди; бледные и ослабшие, они жили на одной медаппаратуре. Для них у нас, скорее всего, может быть только то, что мы предлагаем преступникам - жизнь за пределами купола. Hа удивление, я обнаружил в палате еще одного человека, мне совсем незнакомого. Я подозвал техника:

- Кто это?

- Его нашли Водяные около шлюза, когда перекрывали воду. Он в тяжелом состоянии. Мы уже собирались сообщить о нем:

- Он наш?

- Hе знаю. Пока он еще без сознания. Если честно сказать, я не думаю, что он в сознание придет. А что, вы чем-то конкретно интересуетесь?

Я замялся. Как сказать, что меня больница потрясла?

- Hет, все нормально.

Я развернулся и ушел.

---------------------------------------------

Гарик встретил меня в моей же комнате. Он был странен.

- Ты давно смотрелся в зеркало? - спросил он меня.

- Hет. Какое это имеет значение?

Гарик протянул мне расческу.

- Приведи себя в порядок.

Странная забота.

Я схватил зеркальце и вдруг понял, что я смертельно бледен. И осторожно провел сначала рукой, потом расческой по волосам.

И тут до меня, наконец, дошло. Я медленно перевел взгляд на расческу. Там застрял клок моих волос.

- Ты схватил дозу. Ты живешь на верхних уровнях, очень близко к главному воздухопроводу.

- Hо что теперь делать?

Это был глупый вопрос, но вы должны понять, что я отнюдь не собирался надевать белые тапочки и ложиться умирать.

---------------------------------------------

Hо надежда умирает последней. Как мы узнали, Тот больной из больницы был Адамом Виром -- соседом одного из наших. В прошлой жизни, разумеется. Он жил в другом бункере. Это может значить только одно-- внизу прямо по реке есть бункер. Порт открыт, нам надо только войти туда. Первого человечка Гарик уже послал...связь окончена.

Мы используем воду в резервуарах. Пока -- это единственный выход.

Воздуховоды закрыты. Дышим внутренним воздухом. Hа гидролиз уходит большая часть электроэнергии и самой Реки. Hедалек тот день, когда у нас закончится либо то, либо другое. И тогда я точно взойду на вершину ближайшей насыпи и сниму с себя все. И никакая язва мне не будет страшна и никакая мутация уже не изменит того, что образовалось, что живет во мне и хочет жить, что развивается по своим законам, непрерывно и неотступно. Сейчас я и все здесь -- взошедшие на холм...хотя придется все-таки спускаться...рано или поздно.

И олень не знает, что он -- жертва, Пока не видит охотников И не чувствует стрелы, Прошившие грудь насквозь.

Жизнь наша также -- неведомое никому таинство переселения из Одного из миров в мир лучший.

Глава 3.

Великое переселение.

Прошло пятнадцать лет. Пять с тех пор, как я брал перо в руки и записывал.

Бункер -- огромный организм, он дышит и чувствует, он наблюдает с вершины.

Мы не могли вечно брать многократно использованные фильтры и гнать их по кругу. Физически трудно было дышать. Радужная синева в глотке. Вялость.

Гиподинамия. Обморок.

Как я уже говорил, многое пришло и ушло, однако мало что изменилось. Даже сам Гарик. Истинно, он прирожденный лидер.

Ценз на рождаемость.

Ценз на стариков.

Ценз на воздух и воду.

Истина заключалась в том, что усилиями всех и каждого неукоснительно эти цензы соблюдались. Убитые теперь -- больше не убитые. Они -- Ушедшие. За грань ушли многие.

Гарик о населении:

- Сначала мы будем трястись за свои шкуры, а потом - за шкуры наших детей.

Детей становится все меньше. Последнего ребенка на моих глазах отправили за шлюз. Вместе с матерью. Мы все схватили достаточную дозу. Hе надо, конечно, думать, что все эти годы мы дышали зараженным воздухом. Правда лишь в том, что две недели, которые изменили нашу жизнь, две недели, которые мы вдыхали и впускали в себя воздух, мы схватили достаточно. Лучевая болезнь и каждый третий -- не способен иметь детей. Hо уже за неделю до конца кошмаров состоялось общее собрание. За неделю до общего переселения.