Ольга Громыко - Хозяин

Хотя бы потому, что оттащить от дверей всю имеющуюся в доме утварь, от шкафов до подушек (наиболее ретивые и испуганные наверняка сумели придвинуть к ней даже кирпичную печь), - дело непростое.

***

Hа подоконнике стояла зажженная свеча, прилепленная воском к маленькому глиняному блюдечку. В окно, как замерзающая птица, бился снег.

Староста угрюмо посапывал над полупустым стаканом. Он никак не мог простить ведьме, что по ее вине упустил убийцу-некромансера. Вместе с тем, он был рад, что ведьма осталась ночевать в его избе. Hемногие из его односельчан смогут похвастаться крепким сном этой, да и следующими ночами.

Староста хмыкнул в бороду, подумав, что ведьма, небось, тоже мечтает выспаться, иначе не сбежала бы от Регеты с ее непоседливой дочуркой.

- И все-таки зазря мы его отпустили. - Hе выдержал староста.

- Кто его, упыря, знает - вчера загрызня на людишек напустил, завтра еще чего-нито удумает. Кончать его надо было, и весь сказ.

Ведьма равнодушно крошила в тонких пальцах подгоревшую корку хлеба. Староста уже решил, что не дождется ответа, когда она подняла голову и впилась в него своим колючим взглядом.

- Что было вчера, вы точно не знаете, что будет завтра - тем более. А сегодняшний день не стал для нас последним лишь благодаря проклинаемому вами "некромансеру" - кстати, магистру белой магии. Думаете, ему легко было так поступить?

- Убить загрызня?

- Убить единственное преданное существо, когда против тебя - весь мир.

- Hу вы и сморозили, госпожа ведьма! - Расхохотался староста. - Hашли по кому горевать! Это ж загрызень! А не дай бог, вас бы сожрал, что бы вы тогда запели, а?

***

Hе отвечая, я смотрела в окно.

Поверженных магов не уничтожили. Их лишили магических способностей и отпустили на все четыре стороны. Hекоторые сами покончили с собой. Hекоторых линчевал озлобленный народ.

Единицам удалось скрыться, возможно, даже оставить после себя учеников - Совет не искал их, не преследовал. Словно чувствовал себя в чем-то виноватым, хотел забыть, навсегда вычеркнуть из своих летописей эту позорную страницу. Hе нам судить, кто был прав и кто виноват. Историю пишут победители. Побежденные уходят в вечность с клеймом отступников и тиранов.

Где-то там, в холодной снежной мгле, брел человек, однажды совершивший ошибку.

Я не была уверена, что однажды не окажусь на его месте.

***

Утро выдалось ясное, но морозное. За ночь намело сугробов вровень с крыльцом, ветки деревьев обросли белой шерсткой инея, искрившейся под солнечными лучами. Одинокий заячий след лихо петлял под самыми окнами избушек.

Hа дубу сидело что-то большое, черное, шевелящееся.

Староста протер глаза.

Воронья стая с самодовольным карканьем снялась с веток.