Сергей Тишин - Предначертание

Знаю я, что мне необходимо, И не нужно долго вспоминать. Я хочу любить и быть любимым И хочу, чтоб не болела мать…

Ну, что касается здоровья матери, тревожиться по этому поводу пока необходимости, слава богу, не было (разве что в далёком будущем). Родители Артура были спортсменами-любителями и, тьфу-тьфу, на здоровье не жаловались. Любительский спорт — лучшее средство для поддержания своего организма в лучшем виде, если, конечно, не сочетать его с различными вредными излишествами. Он и развивает, и организм не изнашивается, как в профессиональном спорте. А вот что касается предыдущего пункта в строчках песни… Артур с детства презирал девчонок. Они казались ему недостойными уважения неженками, которых интересуют только их бантики и куколки. Не по годам эрудированный Артур очень любил со взрослым видом повторять всем, что среди великих людей планеты женщин было несравнимо меньше, нежели мужчин. В детстве Артур постоянно носился с какой-нибудь сумасшедшей идеей в голове. Обычно эта идея с пол-оборота зажигала дворовых мальчишек и собирала их вокруг Артура. То они уходили в соседний лес, представляли себя воинственными индейцами и играли в них целыми днями, то вдруг Артур под страшным секретом говорил товарищам, что такой-то из такого-то подъезда злобный колдун, и его необходимо обезвредить, после чего ребята немедленно представляли себя сыщиками и начинали слежку. И никогда Артур не брал в свою команду девчонок, хотя многие и просились. Правда, во втором классе он один раз засмотрелся на Катю Кузнецову из третьего подъезда и принял её в компанию, но продолжалось это недолго. Да и разве что родилась Катя девчонкой. Вечно босая, с загорелыми ногами и плечами, коротко постриженная, она во всём напоминала пацанёнка, а треснуть могла так, что мало не покажется. Но вскоре наступило лето, Катя на все три месяца уехала к бабушке в Москву, а когда вернулась, у неё уже появились другие интересы, и она из дворовой компании исчезла. Впрочем, и у Артура за лето интерес к Кате пропал. Слово "любовь" звучало для Артура по меньшей мере странно. Что касается, так сказать, сексуальных взаимоотношений, то, как и положено современным подросткам-акселератам, он ещё с третьего класса знал все подробности. Случалось, смотрел по телевизору или в кино со старшими приятелями эротические фильмы, но, убей, не мог понять, какое может быть от этого процесса удовольствие. Но вот года два с половиной назад Артур начал чувствовать, что изображения обнажённых женщин на экране и фотографиях начинают вызывать приятные эмоции и странное возбуждение. К этому времени желание быть предводителем компании дворовых мальчишек на год-два младше его у Артура пропало. Он стал гораздо больше общаться со старшими ребятами из разных дворовых тусовок. Это был первый звонок жуткого периода, называемого "переходным возрастом", которого так боятся родители и педагоги. Кроме интереса к эротике и компаниям старших, наступление этого периода было ознаменовано твёрдым решением отныне действовать только по собственной схеме, не признавая никаких авторитетов сверху в лице родителей и школы. Начались поздние приходы домой, другие поступки вопреки мнению старших и, как следствие всего этого, частые конфликты с родителями и учителями. Старшие ребята принимали Артура в свои компании без скрипа. Они любили его, можно даже сказать, уважали и относились к нему иначе, нежели к другим "мышатам". Во многом это уважение было завоёвано тем, что Артур никогда не позволял помыкать собой. Ещё с детского сада он умел постоять за себя и в случае обиды без колебаний бросался в драку даже с заведомо более сильным противником. Никакие синяки и шишки не могли отучить Артура от этого. Сказывалось отцовское воспитание — отец Артура долгое время служил в спецназе, немало повидал и часто повторял, что уметь постоять за себя, своих друзей и близких — одно из наиболее важных умений в жизни. При этом отец не забывал предупреждать, что нельзя использовать свои физические возможности для достижения корыстных целей, унижения сверстников и прочих недостойных хорошего человека вещей. Ещё до того, как Артур занялся айкидо, отец учил его различным приёмам рукопашного боя. Но вот однажды, когда в первом классе Артур обидел малыша во дворе всего лишь за то, что тот отказался дать ему посмотреть новенький пистолет, отец, увидев это, подошёл к Артуру, отвесил ему хороший подзатыльник и за целую последующую неделю не сказал с сыном ни слова. Может быть, это и неправильно, но Артур любил отца больше, чем мать. Обида за подзатыльник испарилась через десять минут. Всю ту неделю он ходил с заискивающими глазами, и, наконец, когда мамы дома не было, осторожно отворил дверь отцовского рабочего кабинета и робко попросил прощения. Отец, работавший после увольнения из армии инженером, поднял голову от письменного стола, на котором был разложен чертёж, подозвал сына к себе, посадил его на колени и проговорил: — Артур, я очень тебя прошу: никогда больше не поступай так, или я пожалею обо всём, чему учил тебя. В мире и так слишком много зла, чтобы своими поступками преумножать его. Ты должен применять свою силу только ради благородных целей, или я перестану считать тебя своим сыном. Тогда ещё Артур не знал, почему именно отец ушёл из армии. Он был ещё слишком мал, чтобы понять, что чувствует хороший человек, получивший приказ убивать ни в чём не повинных людей, и что он чувствует потом, когда расхлёбывает последствия невыполнения приказа. От трибунала отца спасло только заступничество хорошего знакомого из высших сфер. После этого никаких сомнений в том, продолжать службу или нет, уже не оставалось. Та история оставила свой след в жизни отца на всю жизнь. Но Артур в то время всего этого знать не мог. Он просто сидел на коленях у отца и мысленно клялся себе, что никогда в жизни больше не обидит слабого. После того разговора всё пошло по-старому. Отец снова стал приветлив с ним, снова начал учить его тонкостям самозащиты, а в двенадцать лет Артур записался в секцию айкидо и уже сейчас готовился сдавать на чёрный пояс к великому удивлению тренера, у которого таких талантливых учеников раньше никогда не было. Приобретённое Артуром сначала из отцовских уроков, а потом и из секции умение не давать себя никому в обиду заставляло не только сверстников, но и старших уважать Артура. Даже тогда, когда во время вечерних гулянок старшие приставали к кому-нибудь из мелких, требуя деньги, Артур не боялся говорить, если жертвой был кто-то из его одноклассников: "Да оставьте вы его, своих что ли денег мало?". Старшие относились к его встреваниям снисходительно и во многих случаях действительно отставали. Попробовал бы кто-нибудь другой из мелких так вякнуть! Когда Артур почувствовал интерес к эротическим изображениям, старшие парни, да и девчонки с удовольствием рассказывали ему новые и новые подробности об интимной жизни. Когда после очередного конфликта с родителями Артур ушёл из дома, один из старшаков позвал его ночевать в достаточно неплохо оборудованный подвал. От этого подвала был ключ у Вовки Булыгана, работавшего обходчиком теплоузла, и потому там проходили регулярные тусовки дворовой молодёжи. Раньше Артура туда не приглашали, а теперь, видимо, решили, что время пришло. Там и произошло очное знакомство Артура с тыльной стороной уличной жизни. Как его кореша курили, Артур видел и раньше — этим удивить его было трудно. Он и сам пробовал несколько раз, но не получил от этого никакого удовольствия и решил больше не пробовать. Однако здесь воздух был просто-таки пропитан табачным дымом. Казалось, что если подбросить вверх топор, он повиснет, не долетев до пола. На столе стояло несколько бутылок водки, что, впрочем, тоже не было неожиданностью. Нельзя сказать, что конфликт с родителями Артур переживал легко. При этом он уже был в курсе, что многие люди любят заливать душевные переживания спиртными напитками. А на душе у Артура было очень невесело, поэтому от предложенных ста грамм, а потом ещё ста грамм он отказываться не стал. А потом… Сначала Артур увидел, как некоторые из ребят и даже девчонок торжественно извлекают из карманов какие-то таблетки и тут же глотают их. Слава богу, Артур ещё не успел опьянеть, и у него хватило ума отказаться от предложенных и ему белых колёсиков. Согласись он побалдеть от таблеток после водки, неизвестно, что было бы дальше. А потом народ парочками начал расползаться по углам, где вскоре можно было разглядеть в полумраке подвала обнажённые тела, услышать тяжёлое дыхание и какие-то нечеловеческие звуки. Артур почувствовал никогда доселе не знакомое дикое возбуждение и едва не протрезвел от этого зрелища. К нему подошла полузнакомая девчонка. Звали её, кажется, Машкой. На вид ей было не больше пятнадцати. — Ну, что глазеешь? — сверкая блестящими от принятого алкоголя глазами, развязно спросила она. — Хочешь? Артур даже ответить что-либо оказался не в состоянии. Для тринадцатилетнего пацана это было настоящим шоком. Впрочем, девица не стала дожидаться ответа. Она легко опустилась к Артуру на колени, провела рукой по волосам, потом по спине, приблизила свои губы к губам Артура… Что было дальше, полупьяный Артур помнил плохо. Вспоминалось лишь то, что сначала был медленно нарастающий экстаз, ощущать который было явно приятно, потом жгуче-приятные ощущения в мужском органе и неизвестно откуда появившаяся мокрота, а потом резкий спад возбуждения, ощущение гадости в душе и самая натуральная тошнота… Дальше всё пошло своим чередом. На следующий день Артур помирился с родителями, и больше серьёзных конфликтов между ними не возникало: родители поняли, что сын вырос, и подходить к нему надо уже со взрослыми мерками. А к старшим Артура после этой ночи тянуло всё меньше и меньше. Именно тогда Артур почему-то полюбил одиночество, результатом которого как раз и стало появление полностью отделённого от внешней среды внутреннего мира со своими законами и фантазиями. В классе Артура тоже уважали и любили. Памятуя о наказе отца, Артур, несмотря на свои способности, никогда не унижал более слабых, а, ежели было настроение, мог и заступиться. Поэтому отношения у него были хорошие со всеми одноклассниками: и с теми, кто просто признавал силу, и с теми, кто периодически пытался искать у него защиты. Артура всё время приглашали на дни рождения, прочие вечеринки или просто погулять в компании. о слишком долго находиться в обществе одноклассников Артур не мог, и, как только появлялась возможность исчезнуть, не обидев никого своим исчезновением, Артур уединялся в парке или на набережной. Не раз с момента того злополучного случая на дискотеках или днях рождения Артур садился рядом с какой-нибудь девчонкой и небрежно обнимал её. Обычно случайные подруги млели от счастья. В этом возрасте любой девчонке хочется быть рядом с сильным парнем, да и внешними данными бог Артура явно не обидел. Они некоторое время сидели в обнимку, потом шли в какой-нибудь укромный уголок и продолжали свое общение на более "серьёзном" уровне. Но если от кого-нибудь он получал намёк на полный физический контакт, общение заканчивалось. То утреннее ощущение пустоты и похоти от пьяной связи со случайной девицей прочно засело в его психике. Однако природа брала своё, и половое удовлетворение после этого Артур предпочитал получать при помощи мастурбации. От этого почему-то у него неприятных эмоций не возникало. Но вот недавно с Артуром стало твориться что-то странное. Всё началось около двух месяцев назад с появлением в классе новой девчонки. Вместе с родителями она переехала в район, где жил Артур, из центра и последнюю четверть доучивалась в их классе. Это было весьма милое, обаятельное и полное жизни создание с коротким беззащитным именем Оля. И вот, посмотрев на неё, Артур почувствовал нечто такое, чего ранее никогда испытывать не доводилось. Его неудержимо тянуло к этому существу, но… Куда девалась вся его былая решимость? Ощущая всей душой желание подойти, поговорить о чём-нибудь, потом обнять её, прижать к себе, Артур, тем не менее, вновь и вновь не решался этого сделать. И в один прекрасный момент Артур понял, что именно это состояние называют романтическим словом "Любовь". У него снова случился приступ стихосложения, и он написал продолжение того четверостишия трёхлетней давности, в котором, конечно же, светлые чувства опять ассоциировались со звёздами: