Сергей Тишин - Предначертание

Разговаривать с Артуром пошли Сильвестр, Юнна, Лот и Ник. Артур понял, что оная четвёрка и представляет собой "руководство" этой непонятной лесной ватаги. Артура отвели метров на пятьдесят за шалаши, разожгли отдельный костерок и расселись вокруг него. Сначала долго молчали. Наконец Лот кашлянул и обратился к Сильвестру: — Давай, Силь, ты у нас складнее всех рассказывать умеешь. Сильвестр не возражал. — Слушай и не перебивай, — сказал он Артуру, — у тебя наверняка появится много вопросов, но задавать ты их будешь потом. Пожалуй, лучше обо всём тебе расскажу действительно я, потому что кое-что смыслю в многообразии миров. Артур коротко кивнул, и Сильвестр начал. Картина, которая нарисовалась в голове Артура из рассказа Сильвестра, выглядела следующим образом. Планета, на которой Артур волею судьбы оказался, была, как он понял, в несколько раз меньше Земли по площади. Правда, особой разницы в силе тяжести Артур не ощутил. аверное, таковы особенности планетарных недр, подумал он про себя, но рассуждать об этом вслух не стал. Вряд ли здешние обитатели смыслят что-нибудь в геологии. Итак, планета была в несколько раз меньше Земли по площади. На ней на достаточном расстоянии друг от друга существовало множество мелких государств. Впрочем, поговаривали, что далеко на западе несколько соседствующих стран объединились в достаточно мощную державу, но слухи эти пока оставались непроверенными. Достоверной информации о том, что творится за пределами Крипона (так назывался город, в котором и произошло столкновение Артура с военными), было мало, ибо Крипон находился, выражаясь по-русски, "на отшибе". С северной стороны было море, и ближайшая к Крипону земля находилась за много-много миль. С западной стороны располагались весьма труднопроходимые джунгли. С востока и с юга протянулась высокая цепь каменистых гор, проход через которые был сопряжён с ещё большими трудностями, нежели через джунгли. Именно поэтому, о том, что делалось на других землях, крипонцы знали весьма немного. — Сильвестр! Но откуда тогда ты всё это знаешь? — не выдержал Артур. — Он долго работал в порту, наслушался, чего моряки рассказывают, — ответил за Сильвестра Ник. — Однако, мы договаривались не перебивать. Усилием воли задавив в себе ещё десяток вопросов, Артур изобразил на лице внимание. — Ещё в Предгорьях есть странное место, где наше мироздание как бы пересекается с другими мирами. Причём, человек, попавший в наш мир, сразу, как бы само собой, узнаёт наш язык, хотя ему по-прежнему кажется, что разговаривает он на своём родном. Очевидно, оттуда тебя и занесло. Правда, случается такое крайне редко. Был среди нас тоже один из другого мира. В бою Слуги Дракона убили. Итак, наше государство по сути дела состоит из Крипона и нескольких близлежащих деревень. Это всё, что может уместиться на клочке плодородной земли между морем, джунглями и горами. — А почему военные говорили о Синей Империи? И, кстати, почему их называют Слугами Дракона? — Артур, не торопись! Всё объясню. Почему Синяя Империя? Ну, понимаешь, случается и воробью возомнить себя орлом. Впрочем, за Императором сила немалая стоит, но об этом потом. Итак, государство состоит из Крипона и нескольких близлежащих деревень, которые Император в своей мании величия и все вслед за ним именуют городами. Есть ещё какой-то народ, живущий высоко в горах, но к нам он спускается очень редко, исключительно для торговли, и всякие попытки сунуться в их дела пресекает, хотя и сам к нам тоже не суётся. Да ещё Дети Пещер. — Не приведи небо тебе с ними встретиться, — вставил Лот. — Почему? — Не можем тебе ответить, — продолжил Сильвестр, — потому что не знаем пока. Недалеко от порта, где начинаются горы, есть загадочная пещерная система, в которой и обитают те, кого называют Детьми Пещер. Многие пытались что-нибудь узнать о них, но никто из посмевших скрыться в створе пещер не возвращался оттуда. Лишь иногда те, кто оставался ждать их у входа, слышали затем душераздирающие крики. Так вот, о том, что происходит в других государствах, мы узнаём от путешественников, которых, правда, Император очень не любит. — Почему? — опять не удержался от вопроса Артур. — Видишь ли, в Крипоне вообще очень странные порядки. Здесь, как бы так попонятнее сказать, запрещены близкие отношения между людьми. — Это типа дружба, любовь и всё такое? — Да, только долгое время ребята даже и слов таких не знали. Это я их просветил. Даже не то, чтобы такие отношения запрещены, у большинства людей даже и потребности не возникает в них, а тех, у кого возникает, считают либо сумасшедшими, либо слабаками. — Какой бред! — не сдержал эмоций Артур. — А откуда у вас, простите, дети берутся, если любви не существует? Ребята громко расхохотались. — Видишь ли, Артур, — сказала, отсмеявшись, Юнна, — не знаю, как ты, а лично мне только один способ известен. — Только для этого совсем не обязательно любить, — вновь вступил в разговор Сильвестр. — Но почему всё так? — Точно этого никто сказать не может. Существует, правда, легенда. Когда-то давно Крипон был весьма процветающей и счастливой страной. В нём всегда было много гостей, которые привозили сюда свои товары, увозили дары здешней небольшой, но богатой земли и восторженно рассказывали о ней по всей планете. Как это часто бывает, нашлись враги, которые позарились на богатства Крипона и решили покорить его. Под покровом ночи они подплыли на кораблях, так как более удобного способа добраться до нашей страны нет, высадились на берег и атаковали город. Народ Крипона, который уже очень давно ни с кем не воевал, оборонялся мужественно, но неумело. Не то, чтобы очень легко, но шаг за шагом враги приближались ко дворцу Правителя. Правитель Крипона был мудрым и радеющим о благе подданных человеком. Мудрую власть правителей Крипона издавна символизировал Мерцающий Изумруд самоцветный камень, подаренный когда-то одному из правителей жителями Высокогорья за то, что тот собственноручно вылечил от тяжёлой болезни дочь вождя. Правителя в Крипоне избирали пожизненно и всенародно. С тех пор после выборов нового Правителя один из старейшин под восторженные крики крипонцев торжественно вручал ему Мерцающий Изумруд. И со временем у людей прочно закрепилось отношение к этому камню, как к чему-то священному. Что-то вроде символа счастливого государства. Предчувствуя, что дворец удержать не удастся, Правитель спрятал Мерцающий Изумруд в одном из тайников. Дворец строили талантливые строители, и в нём было столько потайных помещений, что враги никогда бы не смогли не то, чтобы отыскать спрятанный символ, но даже заметить дверцу тайника, полностью сливающуюся с мраморной стеной. Захватив дворец, враги потребовали отдать Мерцающий Изумруд. Правитель, усмехаясь им в лицо, ответил, что выдержит любую пытку и примет смерть, но не предаст свой народ. Он понимал, что всякое сопротивление будет сломлено, когда крипонцы увидят самоцвет в руках врагов. Но те поступили хитрее. Они привели взятого в плен любимого брата Правителя и пообещали, что сожгут его живьём прямо у Правителя на глазах, если он немедленно не отдаст самоцвет. И вот тогда-то сердце Правителя не выдержало… Когда предводитель захватчиков показался на ступенях дворца, держа в руках высоко над головой Мерцающий Изумруд, всё произошло именно так, как и предполагал Правитель. Дух храбро сражавшихся крипонцев в один момент был сломлен. а радостях захватчики оставили бывшего Правителя без присмотра, а когда спохватились и начали искать, нашли его повесившимся в своём кабинете. ад Крипоном на несколько десятков лет установилась жестокая тирания. о вот нашёлся некий человек, настоящего имени которого история уже не помнит. Все называли его наставником. Он собрал отряд повстанцев и ушёл с ними в лес, чтобы там, в лесу, создать сильную гвардию, способную освободить Крипон. о прежде чем приступить к подготовке, он сказал будущим гвардейцам о том, что погубило Крипон ни что иное, как братская любовь Правителя. Когда сражаешься за счастье других людей, когда понимаешь, что за твоими действиями стоит не одна сотня судеб, нельзя позволять сентиментальным чувствам брать верх над разумом. Если избираешь путь борьбы, лучше вообще изгнать их из своего сердца. Также он сказал им о том, что каждому повстанцу необходимо достичь такого мастерства в жизни, чтобы справляться с любой непредвиденной ситуацией, не прибегая к чужой помощи. Когда человек что-то делает, изначально рассчитывая на помощь другого, это проявление слабости, которое может оказаться фатальным, если помочь будет некому. Сказав так, Наставник начал готовить настоящих зверей, не знающих пощады и неспособных любить. Но с этими зверями он смог освободить Крипон. Ликующий народ тут же избрал его пожизненным правителем и даровал титул Первого Императора, предусматривающий в числе прочих привилегий и передачу власти по собственному усмотрению. Соратники Наставника по борьбе стали личной императорской гвардией. Народ, конечно, побаивался их, но ещё больше уважал своих освободителей, и многие крипонцы, особенно молодые и юные, старались быть на них похожими. Они стремились, как гвардейцы, всё делать сами, не прибегая к посторонней помощи. Конечно, они не смогли стать похожими на легендарных повстанцев во всём, ведь с ними не работал Наставник, который использовал свою систему подготовки только ради того, чтобы создать освободительную гвардию. Но зараза, которая заставляла людей изживать сентиментальные чувства, подражая гвардейцам, уже поразила умы молодёжи (Артуру невольно вспомнились герои американских боевиков со Шварценнегером, Ван Даммом, Сталлоне и др.). Более старшее поколение, конечно, не питало такой слепой слабости к гвардейцам, но на увлечение своих детей смотрело со снисхождением, не видя в этом большой опасности. Лишь некоторые наиболее дальновидные старейшины боялись последствий, но поделать ничего не могли, потому что на их опасения мало кто обращал внимание. Может, и вправду не случилось бы ничего катастрофического, если бы не последующие события. Наставник правил мудро и справедливо, но недолго. Годы повстанческой войны быстро состарили его, и через несколько лет он скончался, счастливый тем, что цель своей жизни выполнил. Правление и титул Императора он завещал своему ещё молодому и горячему племяннику. Этот человек вместе с Наставником участвовал в освобождении Крипона, но по характеру очень отличался от своего дяди. И самая главная беда была в его властолюбии. При этом он отнюдь не пользовался такой любовью народа, как сам Наставник. Многим выбор Наставника не понравился, но протестовать никто не решился, ведь крипонцы сами подарили правителю титул Императора, подразумевавший право самому решить, кому передать власть. Однако недовольство новым Императором в народе бродило. И вот тогда-то он, не желая потерять власть, и смекнул, что народом, который избавился от традиции помогать друг другу, гораздо легче управлять. В чём в чём, а в уме новому Императору отказать было нельзя. Он прекрасно понимал, что начинать надо с детей, и его нововведения в первую очередь коснулись школ. Почти во всех школах он поставил начальниками своих людей, которые доблестно вбивали в голову подопечным, что дружить и помогать друг другу — великое зло. Мальчишки, которых всё ещё приводили в восторг легенды о повстанцах, впитывали эту ерунду достаточно охотно. И вот тут-то начало усиливаться недовольство среди их родителей. Они, наконец, начали постепенно понимать, чем грозит такая система воспитания. Тогда Император пошёл дальше. Он начал создавать интернаты, в которые помещал детей. Сначала только желающих. Недостатка в них не было, и если родители никак не хотели отпускать в интернат любимое чадо, его забирали помимо их воли. После этого крипонцы забеспокоились уже всерьёз. Они собрали на дворцовой площади сходку и потребовали, чтобы Император сменил политику. Император, как я уже сказал, был человеком весьма неглупым и понимал, что запахло бунтом. Он как бы пошёл на уступки и согласился закрыть интернаты. Недовольство народа после этого вроде бы поутихло, но никто не придал значения одному мелкому на первый взгляд факту. Во дворце Императора неожиданно появился странный человек. Он прибыл откуда-то издалека и был не то учёным, не то чародеем. Император принял его у себя во дворце, после чего вдруг этот человек поселился там. Никто не обратил на это особого внимания. Сначала. Но через год Император неожиданно снова начал открывать интернаты. Более того, детей туда стали забирать уже не только добровольно. Поднялась новая волна недовольства, и народ решил свергнуть Императора. Вооружившись кто чем смог, крипонцы пришли на дворцовую площадь и потребовали у Императора отречься от власти. И тут откуда-то из глубины дворца раздался дикий и не сравнимый ни с чем звериный рык… Император появился на ступенях дворца в сопровождении того самого учёного-чародея. Он совершенно не выглядел испуганным или озабоченным, скорее даже наоборот. Он делал вид, что вовсе даже и не замечает оружия в руках людей. И сказал он оцепеневшим от ужаса крипонцам следующее: "Дорогие подданные, я очень рад сообщить вам, что этот достойный человек, которого неблагодарные люди изгнали с его родины, отныне и навсегда войдёт в историю Синей Империи. (Говорят, тогда он произнёс это название страны в первый раз.) Сей достойнейший муж подарил нашей стране защиту от всех врагов на веки вечные. Он сотворил Дракона! Теперь ни один враг никогда не посмеет напасть на нашу счастливую страну". В подтверждение этих слов Императора из дворца снова послышался рык. Император говорил ещё долго. Смысл его слов заключался в том, что Дракон будет защищать Синюю Империю от внешних врагов, но при случае его можно использовать и для усмирения бунтовщиков, мешающих процветанию страны. И теперь перед страной открыт прямой путь ко всеобщему благоденствию. Единственное неудобство, дескать, заключается в том, что Дракона надо кормить, иначе его поведение может стать неконтролируемым. Поэтому теперь нужно регулярно платить дань скотом на прокорм Дракона. Впрочем, он не привередлив, поэтому не побрезгует и другими мясными блюдами, например, приговорёнными к смертной казни преступниками… Всё было понятно. Подавленные крипонцы стояли, молча осознавая, что тирания, может быть, ещё более страшная, чем та, от которой освободил их Наставник, на долгие годы устанавливалась в стране, что отныне будет именоваться Синей Империей. Правда, нашлись трое смельчаков, которые позволили себе вслух усомниться в существовании Дракона. В ответ на это Император и Чародей вежливо предложили им проследовать в Главную Башню Дворца, где живёт Дракон, и убедиться самим. Смельчаки вернулись через полчаса наполовину поседевшими и лишившимися дара речи от страха. Двое из них скончались через несколько дней от разрыва сердца. Один прожил ещё несколько лет, но дар речи к нему так и не вернулся. Более того, руки перестали его слушаться, поэтому он даже на бумаге не смог описать то, что увидел. С этого момента жизнь стала постепенно входить в уныло-размеренный ритм, и в конце концов пришла к тому, что есть сейчас. Примерно раз в месяц звериный рык, который было слышно повсюду, возвещал о том, что аппетит Дракона требует удовлетворения, и крипонцы спешили на скотный двор Дворца, приводя с собой коров, свиней и прочую скотину. Всё отдавали, только бы Дракон сидел смирно. Сдержал своё слово Император и в отношении приговариваемых к казни преступников. Теперь уже никто не смел противиться установленным Императором порядкам. Обычные школы были закрыты — их целиком заменили интернаты. Детей в возрасте семи лет стали забирать у родителей в эти интернаты и там до самого совершеннолетия воспитывать "достойных граждан Синей Империи", которые всегда и во всём рассчитывают только на себя и никогда друг другу не помогают, ибо это проявление слабости. Как следствие, люди отучались не только просить о помощи, но и помогать другим. Зачем, если их помощь всё равно никто не примет? Восторженные легенды о гвардейцах Наставника активно использовались при воспитании подрастающего поколения, поскольку одной железной рукой удержать народ в повиновении трудно, даже рассчитывая на Дракона. Надо ещё добиться того, чтобы народ сам захотел жить по таким законам. Учителей в интернатах тоже стали называть Наставниками. Надо сказать, Император потрудился на славу, подбирая их. Уже через поколение его преемник смог увидеть то, чего добивался предшественник. А ещё через несколько поколений всё поголовно население Синей Империи стало представлять из себя людей, абсолютно равнодушных к чьим-либо проблемам, кроме своих, и даже в мыслях не допускавших, что можно кому-либо помогать или просить у кого-либо помощи. Они выпускались из Интерната, полностью готовыми к жизни винтиков, которые днём работают, а вечером предаются плотским утехам и прочим развлечениям, абсолютно не задумываясь ни о каких высших материях. Несмотря на постоянные упоминания о гвардейцах Наставника, нынешние жители Империи не вырастали столь сильными и бесстрашными волками. Скорее, наоборот. Императору это было только на руку. Он и его потомки добились всего, что должно было обеспечить им власть без мятежей. Впрочем, некоторое количество людей всё-таки воспитывалось по-особому: личные гвардейцы Императора, которые с определённого момента стали называться "Слугами Дракона", и так называемые Ученики Чародея. Их отбирали из обычных детей в возрасте двенадцати лет, помещали в тайные специнтернаты, и никто не знал, что там с ними делают. Слуги Дракона были призваны выполнять функцию наведения порядка по мелочам, ведь не будешь же Дракона по каждому пустяку тревожить, а Ученики Чародея набирались для того, чтобы работать с самим Драконом: кормить и всё такое. Первых учеников набрал ещё сам Чародей-Создатель, и с тех пор некие тайные знания о Драконе передавались от одного поколения учеников к другому. Они жили в Башне и было известно, что для них существует запрет покидать Дворец зачем бы то ни было. Вот такая жизнь воцарилась в некогда счастливом и радостном Крипоне. Дурная молва о нём пошла по всей планете, и путешественники стали заглядывать сюда всё реже. Они никак не могли понять, как могла удовлетворять крипонцев такая жизнь. Некоторые даже пытались подбить народ к мятежу, но нетрудно догадаться, что им это не удалось. Они были выданы власти самими жителями Крипона и, видимо, закончили свою жизнь в желудке Дракона. Однако всё же с самого первого поколения, воспитанного в интернатах, не часто, но регулярно, стали появляться дети, которых не удавалось сделать "достойными гражданами Империи". Для таких детей была построена тюрьма на острове Чёрные Камни, куда их свозили на рудники какого-то вредного свойства. Там эти дети и заканчивали свою жизнь под кнутами надсмотрщиков или от тяжёлой болезни. Несмотря на это, непокорные дети появлялись снова и снова. И вот в одном из интернатов произошло самое настоящее восстание. Группа мальчишек и девчонок прямо на уроке сказала наставнику, что абсолютно не понимает, почему жить поодиночке лучше, чем помогать друг другу. Наставник грубо обругал их и пообещал, что если они эту дурь из головы не выкинут, то будут для начала жестоко выпороты, а если и это не поможет, то им прямиком дорога на Чёрные Камни. Однако на Чёрные Камни ребятишкам почему-то не захотелось. Этой же ночью они подкараулили наставника в коридоре, связали его, отобрали ключи и заперли в карцере. Потом они открыли дверь интерната и покинули его, спеша навстречу неизвестной, немного пугающей, но полноценной настоящей жизни. Их новым пристанищем стали джунгли, точнее окраина, ибо сами джунгли были малопригодны для жизни. Ребята понимали, что другого места для них нет. Их везде найдут и, как минимум, отправят на Чёрные Камни. А могут за такое и сразу в пасть к Дракону. В джунглях же их, как и предполагалось, искать никто не стал. Об этом лесе ещё со времён Наставника ходили страшные слухи: непроходимые заросли, топи, хищные звери… Поэтому без крайней нужды в джунгли никто не ходил. Император не без оснований рассудил, что сбежавшие дети скорее всего там не выживут, поэтому тратить силы на их поимку не стал. Однако окраина джунглей оказалась для жизни вполне пригодной. Заросли были не то чтобы редкими, но вполне проходимыми, болот немного, хищников тоже, зато по всей окраине, причудливо изгибаясь, протекал чистый, как душа младенца, ручей с удивительно вкусной и освежающей водой. Приспособились к жизни в лесу ребята далеко не сразу. Некоторые из них погибли по разным причинам, но в конечном итоге быт в условиях леса наладился, и ребята начали жить, упиваясь вновь обретённой свободой и тем, как хорошо им вместе. Таких слов, как "дружба" и "любовь", они ещё не знали, но всем сердцем чувствовали, что жить вместе, помогая друг другу, гораздо лучше. Да и не могли они без взаимопомощи в трудных условиях леса. Они гордо называли себя "Пионерами", так как первые решились на побег. А тем временем весть о восстании в интернате будоражила умы воспитанников. Поскольку в порядке вещей были переводы детей из одного интерната в другой, эта весть моментально распространилась и на другие интернаты. Наставники, увидев в этом немалую опасность, временно прекратили такие переводы, но было уже поздно. Через некоторое время подобные восстания начали вспыхивать почти во всех интернатах. Ребята просто толпами валили в лес. Кто-то находил Пионеров и присоединялся к ним. Некоторые не могли их найти и приспосабливались к жизни в лесу самостоятельно. Так на разных участках окраины джунглей, а чуть позже и в самих джунглях образовалось много точек, которые стали называть "Кострами". Когда и почему, сейчас уже никто не помнит. Поняв, что недооценили ситуацию, и дело принимает опасный оборот, Император со своей гвардией и наставники встрепенулись. На Лесных, как стали называть Пионеров и других костровитян, было сделано несколько облав. Поймать их в лесу было не так-то просто, поскольку Лесные уже успели изучить места обитания, как свои пять пальцев. Но они не собирались ни с кем воевать, поэтому не позаботились об оружии, не считая копий из твёрдых древесных пород, да луков со стрелами из ветвей тех же деревьев, сделанных для охоты. Император издал указ, предусматривающий публичную смертную казнь с предшествующей пыткой для любого пойманного Лесного. Дракону, дескать, не обязательно живых преступников, он и свежим трупиком не побрезгует. Стали даже распространяться слухи, что Император не на шутку встревожен и собирается выпустить Дракона на Лесных. Правда, сделано это всё же не было. Но убегать в лес ребята стали бояться гораздо больше. На это решались лишь наиболее умные и смелые. Тем не менее, жизнь в интернатах стала абсолютно невыносимой, поэтому убегать ребята всё равно убегали. Только вот страх смерти удерживал от того, чтобы бежать к Лесным. Другим прибежищем беглецов стал причал, где они селились среди заваленных всякими ящиками, рыбьей чешуёй и прочим хламом портовых закоулков. Император особо не преследовал их: пусть лучше туда бегут, чем умножают число Лесных. Он лишь отдельно издал указ, запрещающий оказывать причальным беспризорникам какой-либо приют. Так, на всякий случай, поскольку мысли помочь кому-либо, а тем более беглецу из интерната и так ни у кого не возникало. Император справедливо полагал, что они сами перемрут от голода, ведь в порту пищу было найти гораздо труднее, чем в лесу. (Теперь Артуру стало понятно, что за мальчишку они пытались спасти, столкнувшись со Слугами Дракона, и почему те были так удивлены.) Лишь когда этих беспризорников становилось слишком много, и они, ошалев от голода, начинали показываться в жилых кварталах, Слуги Дракона устраивали на них облавы. Пойманных отправляли на Чёрные Камни. Поняв, что спокойно жить им не дадут, Лесные стали настраиваться на жизнь в условиях постоянных стычек с военными. Они подкарауливали Слуг Дракона, поодиночке или вдвоём забредавших в лес, а иногда даже и под покровом ночи в самом Крипоне. Им нужно было только оружие, но Слуги Дракона живыми не сдавались, поэтому их приходилось убивать, что было сделать не так-то просто. Боевая подготовка гвардейцев была ого-го, и взять их можно было только числом. Но другого выхода у ребят не было: либо они, либо их. — Вот, собственно, такова ситуация, — закончил рассказ Сильвестр, — ты находишься у Костра тех самых Пионеров. Жаль одного: не получается объединиться. Эта зараза боязни принимать чужую помощь уже настолько всех поразила, что даже у Лесных каждый Костёр живёт сам по себе. На одном костре все друг другу помогают, но не дай бог принять помощь от кого-то с другого Костра. Только информацией обмениваемся. Сильвестр замолчал. Артур несколько минут молча сидел, переваривая услышанное. — Послушай, — наконец сказал он, — ты говоришь так, как будто за всем этим со стороны наблюдал. Ведь у человека, которого бы воспитывали так, как ты рассказал, даже в мыслях не появилось бы всё вот так разложить по полочкам, как ты разложил. — Я чужестранец, — слегка жёстко ответил Сильвестр, — а в той стране, из которой я родом, дружить и любить никто не запрещает, поэтому я могу посмотреть на всё, что происходит здесь, объективно. Вновь наступила тишина. Артур мельком отметил, что для жителя средневековья Сильвестр употребляет слишком много умных слов, но нашёл для себя объяснение этому в том, что, наверное, родина Сильвестра ушла в своём развитии гораздо дальше, чем деспотичная Синяя Империя. И вообще каким-то странным ему Сильвестр казался. Какое-то непонятное чувство, которое Артур никак не мог объяснить, владело им в отношении Сильвестра. Тишину прервал резкий голос Лота. — А теперь, Артур, приготовься к самому худшему. То, что рассказал тебе Силь, это всё так, но тебя это мало касается. А вот теперь… В общем, долгое время Дракон был непривередлив к пище, его кормили скотиной и преступниками. о вдруг почти сразу после прихода к власти нынешний Император, отличающийся, кстати, едва ли не наибольшей из всех правивших страной Императоров жестокостью, объявил, что теперь Дракону непременно требуются в пищу молодые симпатичные девушки: примерно, одна в неделю… Воцарилась тишина. Все напряжённо ждали, пока до Артура доходил смысл сказанного. Примерно с полминуты им владело оцепенение… Потом он взорвался, словно ящик динамита. — Гады!!! — заорал он. — Я вам поверил, а вы увели меня из города, и теперь она погибнет!!! Я думал, вы друзья, а вы… Артур редко матерился, но сейчас поток нецензурных по земным понятиям выражений хлынул из его уст водопадом. Лица ребят остались абсолютно бесстрастными. То ли эти слова на язык Синей Империи не переводились, то ли вожаки Пионеров были заранее готовы к такому излиянию. Артур попытался вскочить, но крепкая рука Сильвестра удержала его на месте и, кажется, слегка привела в чувство. — Наругался? — с лёгким оттенком раздражения сказал он. — А теперь успокойся, и давай поговорим серьёзно. Ну и чем бы всё закончилось, если бы мы не вмешались? Думать не только сердцем, но и головой надо. Тебе, как ты уже имел возможность убедиться, и с одним военным было бы непросто справиться, а их вечером по городу целая толпа шастает. Ты бы и девчонке своей не помог, и сам бы сейчас сидел в дворцовой темнице и ждал, когда дойдёт очередь Дракону тобой полакомиться. Глупо подставлять свою голову без всякой надежды на успех. — Вам легко говорить, — еле слышно произнёс Артур. Бешенство отступало и сменялось чувством горькой безнадёжности. В горле образовался комок. — А я ведь теперь жить на этом свете не смогу, если не спасу её. — Не думай, Артур, что только у тебя такая беда, — вступила в разговор Юнна. Позавчера Слуги Дракона схватили двух наших девчонок, которые неосторожно подошли слишком близко к городу. Одна из них — вот его девушка, — Юнна показала на Ника, лицо которого при этих словах исказилось выражением неподдельной боли, — а другая — сестра Волчка. — Сестра Волчка?! — чувство горечи у Артура даже на миг сменилось чувством сильного удивления. — Что-то по его беззаботному поведению незаметно было, чтобы он переживал. Или ему всё равно? Лот хмыкнул. — Да не говорят ему пока. Сказали, что она ушла к другому Костру на переговоры. Он сестру уж никак не меньше любит, чем ты свою Олю. Ему скажи только, фиг кого послушает. Тут же ночью спасать удерёт. У него с башней ещё хуже, чем у тебя… — Мы вообще мало кому об этом пока рассказали, — снова вступил в разговор Сильвестр, — чтобы лишней паники не было, пока не решим, как быть. С ними третья девчонка была, Снежанка. Они втроём за травами пошли, а близ нашего Костра уже всё обобрали давно. Вот они и забрели слишком близко к городу. А когда их Слуги Дракона обнаружили, Снежана как раз по своим делам отошла, и её не заметили. Услышала крик, разглядела, что происходит, затаилась, потом прибежала, нам с Лотом рассказала, и мы попросили её пока не болтать и делать вид, что ничего не случилось. (Артур машинально отметил про себя, что за ужином это у неё получалось не слишком виртуозно.) Лишь некоторым наиболее умным и надёжным мы про всё рассказали. Вот так. — И что же теперь, — спросил Артур после некоторого молчания, — вы позволите им отправиться на съедение Дракону? Нет никакой надежды их спасти? Ещё минута прошла в тишине. аконец заговорил ик. — Нет, Артур, мы не можем позволить это так просто. По крайней мере, мы попытаемся их спасти. Но опыт показал, что нельзя на такое дело идти, всё как следует не рассчитав. Понимаешь, сначала Слуги Дракона наших девчонок не трогали, а брали подрастающих из интернатов. Но потом, видимо, решили, что не стоит уменьшать количество "добропорядочных граждан". Император начал платить дополнительное жалование тем военным, которые приводят девчонок. Причём, чем симпатичнее девушка, тем выше награда, а за девчонок из Лесных, то есть из нас, ещё и дополнительную плату. И Слуги Дракона начали захаживать в лес. Всё-таки кем-кем, но трусами их назвать нельзя. Тем более всем уже и так становится понятно, что окраина джунглей ужасам из легенд мало соответствует. Ночью они, правда, редко суются, потому что знают: в ночном лесу мы их победим запросто, так как всё здесь знаем, а они не знают, а вот днём… Короче, начали они захватывать девчонок с нашего Костра, да и с других тоже. Но мы и Костёр Зелёного Листа страдаем больше всех, так как довольно близко к городу находимся. Несколько раз мы, да и другие Костры пытались своих девчонок освобождать, только ни разу не вышло. Слуги Дракона — это тебе не котята. Их воспитывали по системе, разработанной ещё Первым Императором: они и физически сильны, да и не из пугливых. Плюс к тому проход к тюрьме очень сложен и извилист, как разведчики сообщали, и это дополнительная трудность. Говорят, один раз двое из десяти пробравшихся во дворец под покровом ночи всё-таки достигли дверей тюрьмы, но открыть её не смогли и погибли перед самой дверью. Все остальные попытки заканчивались гораздо раньше. В одной из таких вылазок погиб наш прежний вожак Криг. Но вся загвоздка состоит в том, что остальные Костры наотрез отказываются принимать военную помощь друг от друга, да и от нас в том числе, хотя по силе мы, пожалуй, мощнее всех. И взрослых ребят у нас больше, и оружия, и выучка лучше. В общем, долго мы думали, как ни крути, ясно одно: всё не безнадёжно, но шанс добиться успеха в этот раз очень невелик. Есть только один способ его реализовать — убедить остальные Костры действовать сообща. Слуги Дракона девушек загодя запасают, так что около недели у нас есть. Если мы сможем договориться с другими Кострами, значит, шанс появится, если нет, значит, всё, на что мы будем способны, — это повторить подвиг Крига… Сильвестр поднялся. — Хватит. У Артура и так уже голова пухнет от обилия информации. Сейчас ему надо поспать. Утро вечера мудренее.