Hоpвежский Лесной - Ромео и Джу

Норвежский Лесной

РОМЕО И ДЖУ

(виртуальное чтиво)

По мотивам произведений Квентина Тарантино, Уильяма Гейтса III и Антона Борисовича N

Снаружи было совсем темно, когда наш старенький "MS Ford '98", вздрогнув и недовольно фыркнув шестью выхлопными трубами, до омерзения лениво выкатился на проспект Синего Банта (бывший Ленинский). Пустынные тротуары освещались холодным мертвенно-бледным светом редких фонарей. Шел снег. Рассыпанные случайным образом по грязно-черному московскому небу тусклые зимние звезды вспыхивали, подмигивали и угасали, словно на покрытом толстым слоем пыли экране доисторического монитора.

- Когда-нибудь они сменят и этот screen-saver, - произнес я. - Напрягут своих ученых, те установят на крыше небоскреба очередную новую технологию, которая лазерным лучом сможет рисовать в атмосфере разноцветные оконные рамы. Или летящие на крыльях тостеры. Потом, разумеется, они увеличат разрешение, добавят звук, понавешают всюду баннеры и подключат эту штуку к Интернету.

Джу ничего не ответила.

Я поднял глаза, и в дисплее заднего обзора отыскал изображение ее лица. Наши взгляды пересеклись.

- Расскажи о своем прошлом, - тихо попросила Джу.

- Я его еще не придумал, - наверное, в это мгновение Джу рассматривала мою горькую усмешку. - Впрочем... Понимаешь, они украли мою мечту, - я судорожно вцепился в руль, хоть это и было абсолютно бессмысленным занятием: все машины серии MS не поддерживали ручное управление, а контролировались центральным компьютером Главной Администрации Информации (ГАИ). Муляж рулевого колеса, как и "зеркало заднего вида", предназначались исключительно для совместимости с предыдущим поколением автопользователей и поставлялись ненормальным вроде меня за дополнительную плату. - С детства я мечтал стать вебобозревателем. Но моя мать была простой хэтэмээльщицей - ты сама знаешь у кого, - а отец с утра до позднего вечера прокладывал оптоволокно по канализационным трубам, размещенным под Москва-рекой, - что они могли сделать? И потом, - я пожал плечами, - было потеряно драгоценное время. Те, кто начинал, скупили последователей со всеми потрохами и исходниками. Они, - кивком головы я указал в сторону огромного рекламного экрана нового голографического диска "Тема, Темочка, Артемий Андреевич", занимавшего всю витрину "Paravozov-Press", мимо которой мы тащились со скоростью 32 километра в час, - оказались первыми. А в то время было достаточно проснуться с похмелья и на своей страничке в пятнадцати килобайтах рассказать, насколько твой организм плохо себя чувствует. На другой день обозреватель второй волны обозревал содержание твоего обозрения, поскольку ничего более интересного в русскоязычной Сети за сутки не произошло. Далее представитель третьей волны описывал новости с двух упомянутых страниц, и так далее. "Третий" получал свою тысячу хитов, "второй" - пять тысяч, а тот, кому было по утрам плохо, отхватывал самый жирный ломоть аудитории.

Джу хранила ледяное молчание. Точь-в-точь SoundBlaster 2048 Pro в моей сломанной микроволновке. Я вздохнул и продолжил:

- В 92-м было достаточно набрать на клавиатуре страничку голого текста, и ты мог заработать имя, славу и достаточное количество посещений в будущем. В 95-м уже нужно было либо уметь самостоятельно разбираться с HTML, рисованием картинок, программированием скриптов и написанием грамотного текста, либо платить дизайнеру, художнику, фотографу, программисту и корректору. В 98-м появились проблемы с анимацией, разными динамическими прибамбасами, студийным звуком и живым видео. Чем больше усложнялась задача - тем труднее становилось одиночке, тем больше внимания оттягивали на себя корпорации. И чем позже ты выходил в Сеть, тем меньше оставалось шансов. К тому же...

Из сумочки, лежащей на заднем сиденье, раздался пронзительный писк. Джу охнула и, обернувшись, достала тамаготти в форме фиолетового сердечка на цепочке. На нем было написано: "Виртуозный любовник".

Джу сделала изящное глиссандо над кнопками, одним взмахом приготовив обед, выстирав носки, упрекнув меня в нищенской зарплате, обозвав бабником и залепив оглушительную пощечину. Я взорвался:

- Какого дьявола:

Джу ответила обезоруживающей улыбкой:

- Послушай, все равно он скоро умрет. Самое большее - недели через две. Мы его похороним на Новодевичьем сервере, и с этого момента у меня останешься только ты.

На этот раз промолчал я. В конце концов, ей было всего лишь четырнадцать:

Только на мосту, оставляя справа по борту перекрашенные в сине-бело-красные цвета стены Кремля с позолоченными метровыми буквами, складывавшимися в "www.gov.ru", я снова разжал губы:

- Когда на мою страничку забрел первый посетитель, счетчик Носика перевалил за миллион. А когда я набрал 1000 показов, у "Вечернего Интернета" счет шел уже на десятки миллионов. Я понял, что так мне не удастся выбраться из грязи никогда.

Джу нахмурила лобик. Я наклонился вперед, чтобы щелкнуть кнопкой Интернет-радиоприемника. Салон наполнился завываниями группы "Старший Брат":

Здесь птицы тебе не споют на рассвете,

Здесь в солнечный день не напиться с руки.

Здесь тупость и пошлость раскинули сети.

Здесь - Сети! Поэтому, парень, беги!

Беги обратно, к любимой девчонке,

К соленым слезам из заплаканных глаз.

Разбей монитор, вырви с мясом колонки,

И выброси свой компьютер - сейчас!

"В конце концов, - снова проскочило в голове, - ей всего лишь четырнадцать. И это ее первое убийство".

На перекрестке машина остановилось. Лобовое стекло стало матовым, и на нем возник динамичный призыв немедленно сгрузить Microsoft Explorer 17.0. На фоне нежно-облачного неба сперва появилась надпись "Теперь на 200% больше!", затем - "Полная интеграция с головным мозгом!!", затем - жирным курсивом наискосок - "Выбирай сердцем!!!". Стекло прояснилось. Когда на светофоре зажглось зеленое "Пуск", мы с Джу слились в долгом многообещающем поцелуе.

Когда наш мастодонт замер перед входом Интернет-ресторана "MsDonald's", я извлек пластиковую карточку из слота зажигания, достал из бардачка две одинаковые белоснежные кепки "Intel Inside", включил и протестировал вмонтированные в них низкочастотные видеокамеры.

- Ты все запомнила?

- Все.

Она крепко сжала мою руку:

- Я люблю тебя, Ромео!

- Я люблю тебя, Джу! - и, уже в другую сторону, туда, где располагался встроенный микрофон:

- Открыть все двери.

- Вы действительно хотите открыть все двери? О'кей, нет, возврат? - донесся из динамиков голос Левитана.

- О'кей, твою мать! - нервы были на пределе.

Со страшным скрипом двери медленно отворились наполовину. Сзади щелкнула и отлетела вверх крышка багажника. Я выругался, вытащил из-под сиденья два юбилейных (на прикладах стояло клеймо: "850 лет Москве") десантных "Калашникова" и запасные магазины к ним. Снял оружие с предохранителя. Тихо сказал: