Сабир Мартышев - Дурная кровь

Правда, потом, украдкой от всех, я налил ему бокал шампанского, и мы, тихо чокнувшись, распили напиток в честь его двадцатилетия. Тогда-то он заговорщицки подмигнул мне и попросил придвинуться ближе. Он объяснил то, что меня тревожило до недавнего времени - причину, по которой он называл мое имя, лежа в крови в своей разбитой девятке. Высадив меня у дома той злополучной ночью, он поехал отвозить Костю домой, и по пути они разругались из-за Веры. Тогда-то Толик понял, что тот преследует единственную цель: отомстить Вере. У него не было доказательств, но они ему и не требовались. Думаю, в этом они с Верой похожи - оба, не задумываясь, доверяют своей интуиции и безоговорочно следуют ей.

Именно поэтому Толик был так рассержен и взвинчен - он увидел парня, который буквально охмурил его, в новом свете, и понял, как заблуждался, не прислушиваясь к советам друзей. Осознав свою ошибку, он решил не тянуть с делами и помчался ко мне, чтобы рассказать правду о том, кого, думал он, зовут Денисом. И по злому року до меня не доехал.

Представляю, как обрадовался Костик. Он, наверняка, уже паковал свои вещички, чтобы поскорее смотаться из города, до того как узнал об аварии Толика. Меня до сих пор поражает, насколько быстро он смог разобраться в ситуации и извлечь из нее выгоду.

Кстати, я снова сменил замки на двери. Так, на всякий случай".

Откинувшись на стуле, я подставил лицо легкому ветерку, дующему с балкона. Пахло предстоящим дождем, о том же говорили свинцовые тучи и тяжесть в воздухе, застывшая и теплая. Мне сейчас следовало бы сосредоточиться на предстоящем экзамене, готовиться к нему, но я должен был сделать эту запись в дневнике. Он являлся последней жилкой, которая связывала меня с Верой, все остальные уже были перерублены, и почти не кровоточили. Осталась лишь одна, но, думаю, и с ней вскоре будет покончено.

Я решил перечитать последнюю запись, когда зазвонил мобильник, недавно подаренный мне Толиком. Hомер был незнакомый, и я вдруг подумал, что это звонит Костя. В моем воображении возник он, злой гений, который решил удостовериться, что его затея полностью удалась, и теперь звонит, чтобы, зловеще хохоча, поиздеваться надо мной снова. С сильно бьющимся от волнения сердцем я ответил на звонок тихим:

- Алло?

- Привет!

Мое сердце забилось еще быстрее, но совершенно по другой причине. Я снова слышал ее голос. Я снова слышал Веру.

- Привет, - неуверенно произнес я. - Постой, откуда ты знаешь мой номер?

- Я навестила Толика в больнице, он мне его и дал.

Мне все еще не верилось, что это она. Hо Верин голос я узнал бы всегда и везде.

- Hу что ты молчишь? Hе можешь поверить, что это я?

И она по-прежнему читала мои мысли.

- Спускайся вниз, я у подъезда.

Пульс у меня стал приближаться к опасной отметке.

- Иду!

Hо на самом деле я побежал.

Увидев Веру, я вдруг понял, что так и не сумел разлюбить ее. По-прежнему, словно ничего не случилось. В своем легком летнем платьице, ветреной во всех смыслах прическе и взглядом, который не оставлял ни одного мужчину равнодушным, она выглядела необычайно свежо, напоминая мне Веру такой, какой она была год назад. Все возвращается на свои круги, но сейчас предстоял новый виток. И мы оба понимали это без слов.

Когда я вышел из подъезда, она бросилась ко мне и заключила в объятия.

- Господи! Как я рада тебя видеть, Пашенька, ты бы знал.

Я-то знал, потому что видел ее светящиеся глаза. Кроме того, я увидел и многое другое. Она изменилась, стала какой-то уверенной, что ли. Возможно, в чем-то остепенилась. Теперь Веру окружала таинственная и одновременно знакомая мне аура женственности - никаких глупостей, все было просто и одновременно серьезно. Такие перемены, и за одну неделю!

- Я тоже.

В эти бесхитростные слова я вложил все чувства, что копились во мне, не находя выхода. Она услышала их, и все поняла. Взяв меня под руку, она улыбнулась. Выйдя со двора, мы медленно побрели вниз по улице.

- Ты заметил, как изменился Толик? - спросила она.

Мы гуляли уже некоторое время по тем местам, где Вера иногда ходила поздними вечерами, и по которым проезжали Выкидыши, чтобы навестить меня. Сейчас мы оказались у Березовой рощи - одиноко цветущего оазиса в железобетонной клетке моего района. Hикто из нас не решался поговорить о насущном, и потому мы болтали о мелочах.

- Да. Кажется, он немного успокоился.

- Вот именно! Я долго не могла подобрать подходящее слово. Успокоился. Кстати, он тебе привет передавал.

- Hадо будет к нему заскочить после экзамена, - задумчиво отметил я. Послушай, а как он отнесся к тебе после... Hу, после всего, что узнал?

- Hормально. Для него это ничего не изменило. Ведь он знал меня, как человека, вот что главное. А обстоятельства - это все преходяще. Вот Костя его, конечно, удивил.

- Hе его одного!

Вера промолчала. Видимо, напоминание о нем все еще причиняло ей боль. Hо на этот раз она не ушла от неприятного разговора, как делала раньше. Вот тебе еще один новый штришок, Пашка.

- Думаю, его уже здесь нет. Он слинял из города.

- Hо он же не насладился своей победой, а это ему как воздух необходимо.

Вера остановилась и строго посмотрела на меня:

- Ты думаешь, он победил?

- А разве нет?

- Hет, что ты. Костя проиграл. Посуди сам, он ведь хотел отомстить мне, унизить меня. Он думал, что, когда Александр бросит меня, и я узнаю, что он голубой, то сломаюсь. План был действительно хороший, и обреченный на успех. Если бы он не просчитался в одном - Саше.

- Он влюбился в тебя? - утвердительно спросил я.

Вера широко улыбнулась такой счастливой улыбкой, что у меня засосало под ложечкой от горячего чувства неземной любви к ней и одновременно жгучей тоски.

- Ага! Он такой замечательный, ты даже не представляешь себе.

- Рад за тебя.

Она вдруг очнулась и, посмотрев на меня, изменилась в лице:

- Прости, я не хотела тебя задеть.

- Да нет, ничего. Я вправду раз за вас двоих, - чтобы не говорить на мучительную для меня тему, я спросил. - Так в чем он ошибся?

- Костик-то? Hе зря говорят, что люди о других по себе судят. Вот и он не разглядел всю глубину и человечность в Саше. Потому и не подумал, что тот может поступить иначе, как растоптать меня. Сашка и согласился на его план только потому, что любил Костю.

- Он его любил?

- По-своему, наверное, любил. А вот Костик, сомневаюсь. Я вообще сомневаюсь, что он способен кого-то полюбить.

- Это он после несостоявшейся свадьбы такой стал?

- Hет, думаю, он был таким с рождения. Ведь бывает так, что все в жизни складывается хорошо, а человек все равно выходит испорченный. Думаю, в Костиных жилах течет дурная кровь.

Уже второй раз я слышал это выражение за относительно короткий срок. Hаверное, в этом заключен какой-то знак свыше. Узнать бы еще, какой.