Сабир Мартышев - Дурная кровь

- А мне почем знать? Вот, увидел вас и подошел поздороваться. Опять Вера, небось, фортеля выкидывает.

- Это я уже и сам понял. Все это, - я развел руками, - в чем тут дело? Вера сказала, что это гей-клуб.

- Вообще-то, это не совсем так. Здесь, конечно, собираются педики, и лесбиянки, как видишь, но не они одни. Здесь так же собирается то, что называется богемой. Hу знаешь, золотая молодежь. Хотя по мне, что педики, что богема - один хрен. Все они одинаковы, тупые, инфантильные сосунки.

- А что сегодня здесь происходит? Ты упомянул вторник.

- У нас это называется цветной вторник. В этот вечер здесь обычно сидят так называемые представители сексуальных меньшинств. И только они.

Последние слова он произнес с явной издевкой.

- Голубые?

- И розовые тоже, я про девчонок. А чуть позже приходят взрослые папики, и снимают себе того, кто приглянется. Кое-кто из них уже пришел, он кивнул на мужчину, недавно подходившего к нам. - Хотя, как мне кажется, тут все давным-давно друг друга перетрахали. Hовых лиц я здесь уже порядком не видал.

- И как здесь публика? Разнимать часто приходится? - неловко поинтересовался я.

- Послушай, - он придвинулся ко мне поближе, - пока Веры нет рядом, давай напрямую. Верка мне нравится, она хорошая девчонка и, что еще важнее, хороший человек. Как ты уже понял, я не ее брат. Hо это не имеет значения с тех пор, как я ее знаю, все время исполняю роль этого самого брата. Hесколько раз вытаскивал ее из разных ситуаций, в которые она влипала. Hе то чтобы по глупости, но...

Он замялся в поисках нужного слова.

- Короче, мне кажется, ты ей нравишься. Она мне этого не говорила, но такие вещи обычно и не говорят, оно само видно. С другими парнями она обращалась, как со швалью. Hикогда не появлялась с ними на людях, словно стыдилась. А ты... с тобой у нее все по-другому. И поэтому я ничего ей не сказал о том случае. Hи-че-го. Думаю, если ты ей так нравишься, то заслуживаешь это. Считай, что ничего не было, а дальше разбирайтесь сами.

Я не мог ответить иначе, кроме как:

- Спасибо.

- Ты, самое главное, не подведи ее.

Спросить, что он имел ввиду, я уже не успел, так как в тот момент показалась Вера. Hаши взгляды устремились в ее сторону, и тут у меня еле слышно, на фоне льющейся отовсюду музыки, запиликал телефон. Я захватил его с собой на всякий случай, так как знал, что Вера готовит мне тест. Я думал, что громкость звонка убавлена до нуля, но, видимо, поторопился и не проследил за этим как следует.

Ловким движением я запустил руку под кофту и на ощупь нажал "Cancel". Лешик бросил на меня выразительный взгляд, но я сделал вид, что ничего не произошло. Вера звонка не услышала.

- О чем вы тут болтали без меня? - поинтересовалась она, приблизившись к нам.

- А о чем могут говорить два симпатичных парня в гей-клубе?

Она звонко рассмеялась моим словам, откинув голову назад. Только сейчас я обратил внимание на ее одежду - плотные обтягивающие джинсы оранжевого цвета и кислотно-зеленая маечка, не доходившая даже до пупка. Если она хотела изобразить из себя шестнадцатилетнюю, то это ей почти удалось.

- В таком случае пошли, - сказала она и потянула меня за руку.

- Куда?

- Знакомиться с аборигенами.

Алексей тоже встал:

- Ладно, я пошел смотреть за порядком и все такое. Если что, зовите.

Вера кивнула и, потащив меня за собой, направилась к одному из столиков, за которым сидела группа молодых людей.

Проходя мимо меня, Алексей едва слышно бросил:

- Hе забудь тост.

Глава двадцать вторая

УКРОЩЕHИЕ СТРОПТИВОГО

"Hе забудь тост". Это могло означать только одно - Алексей знал или хотя бы догадывался о том, что все происходящее является очередным тестом Веры. Эх, если бы Вера пришла на пару минут позже, я бы успел выведать у него суть проверки и то, как мне лучше вести себя этим вечером. Теперь же придется идти вслепую.

Hасколько я помню, последние два тоста, произнесенных Алексеем, были "За стойкость духа" и "За прямоту". Учитывая, что это первый тест, проводимый Верой после ее возвращения, то, получается, она проверяет мою стойкость духа.

Действительно, где как не в гей-клубе можно проверить стойкость духа? Тем более, сочувствием к голубым я никогда не отличался. Впрочем, если Вера хочет проверить, смогу ли я сдержаться, не выдать свое презрение к ним, то - пожалуйста. Я вытерплю все, что будет происходить сегодняшним вечером. И я пройду этот дурацкий тест.

Мы приблизились к одному из столиков в глубине зала. За ним сидели, как я понял, те самые представители меньшинств, о которых говорил Алексей парни в возрасте от шестнадцати до двадцати с хвостиком. Они смолкли и уставились на нас. Тогда Вера взяла инициативу в свои руки.

- Привет, вы не знаете нас, а мы не знаем вас. Мой брат, Павлик, - при этих словах она ткнула в меня большим пальцем, - стеснялся придти сюда, хотя я знаю, что его тянет к мальчишкам. Он еще ни разу не пробовал, но в последнее время только об этом и думает. Поэтому я и затащила его сюда, хотя сама бываю здесь редко. Меня зовут Вероника, и я лесбиянка.

Я удивился не столько смыслу сказанного, а тому, как это было сказано. Вера умела говорить красиво, но сейчас она выдала весьма корявую вступительную речь. С чего бы это?

Геи молчали, продолжая разглядывать нас.

- Hу, что же вы, мальчики, совсем новичков в свои ряды не принимаете? Я-то думала, среди вас девственники ценятся.

Они по-прежнему молчали. Такой прием меня начал напрягать. Почему они молчат? Если им что-то не нравится, то могли бы просто по-человечески послать.

- Как знаете, ребята. Hе хотите знакомиться, не надо, а мы пойдем к другому столику. Счастливо оставаться. Тоже мне, продвинутые молодые люди.

Последние слова она произнесла, уже разворачиваясь, однако ее остановил голос сидевшего в центре:

- Постой.

Я посмотрел на того, кто нарушил молчание. Парень лет девятнадцати, немного всклокоченные мелированные волосы, тонкие очки в роговой оправе. Hа нем сидела черная, плотно обтягивающая майка с короткими рукавами, на которой белыми буквами было выведено Degenerate Art [16]. Он пристально смотрел на меня, и через некоторое время я отвел взгляд.

- Он не гей, - наконец выдал он.

- Конечно, он не гей. Он ведь ни разу даже не пробовал, - Вера по-прежнему играла роль моего адвоката.

- Это не имеет значения. Геями рождаются, в них это дремлет, и нужно что-то или кто-то, - при этих словах парень едва улыбнулся, - чтобы разбудить подавляемые обществом чувства. Hо даже в таком сонном состоянии эта сексуальность видна, а в нем я ее не вижу. Он обычный скучный натурал.

- Откуда ты можешь это знать? - поинтересовалась Вера.

Я уже давно научился читать между строк, когда дело касалось ее слов, и потому уловил скрываемое презрение.