Сабир Мартышев - Дурная кровь

Я отрицательно мотнул головой, и Толик понимающе вздохнул. Сунув сигарету в рот, Денис закурил и сказал напоследок:

- Hе волнуйся, Пашка. Пока мы одно целое - никакая Вера с нами не совладает, это я тебе обещаю. Главное, поддерживай связь.

Hа улице было слякотно, темно и одиноко. Съежившись и сунув руки в карманы, я быстрым шагом направился в сторону остановки.

Миновав автостоянку слева от сауны, я пошел параллельно ограде Городского сада. Карусели и аттракционы за ее чертой, остановленные в октябре прошлого года и еще не включавшиеся в этом сезоне, мрачными силуэтами высились в темноте, нагнетая и без того невеселую обстановку. С поздней осени и до ранней весны парк всегда пустовал, не считая редких посетителей крытых кафе на его территории. И лишь в теплое время года здесь сутки напролет гремела музыка, слышалось пение приглашенных в кафе музыкантов, повсюду шатались пьяные. Сейчас - тишина, мертвяк.

За Городским садом мне предстояло пройти небольшой скверик возле Дома Ученых, в котором всегда было полно собак. В скверике, конечно, а не в Доме Ученых. Они собирались там целыми стаями, рыскали вокруг и в панике отшатывались при приближении первого встречного. Было немного жутковато, когда они начинали выть, а я в это время шел неподалеку, но, по большому счету, они вызывали у меня, скорее, чувство жалости, чем страха.

Я не любил шататься по ночам и теперь даже ругал себя за то, что засиделся так долго. Тем более, когда дома меня ждала Вера. Тем более... навстречу мне шли две внушительных размеров фигуры. Я ускорил шаг.

- Стоять! - прозвучало у меня прямо над ухом, когда я попытался обойти случайных прохожих, и один из парней вцепился мне в куртку.

- Что? - воскликнул я, дернувшись вперед. - Что вам надо? Отпустите!

В голове промелькнула дурная мысль: "Кажется, влип".

- Ты чего? Пашка!

- А? - я перестал трепыхаться и обернулся в сторону говорящего.

- Блин, ты чего так перепугался? Свои же.

Передо мной стоял Марк с каким-то неизвестным типом. Одеты они были примечательно, не без выпендрежа. И как я его сразу не признал? Любят эти музыканты одеваться как чокнутые. Марк вырядился в косуху, черную бандану в черепах, здоровенные ботинки с круглым металлическим носком. Его приятель с темной фигурной бородкой, острым орлиным взглядом и обветренным лицом метил не иначе как в ковбои. Hа нем красовались соответствующая шляпа, теплый свитер, кожаная жилетка, а на ногах - казаки с декоративными шпорами. Будь рядом Вера, она бы точно съязвила что-нибудь насчет бала-маскарада.

- Куда торопишься? Домой, что ли? - спросил Марк.

- Ага, - ответил я, еще не отдышавшись.

- Как бодрость духа? - прохрипел Верин товарищ, заговорщицки пихнув меня кулаком в грудь. - Уже готовишься к завтрашнему?

Я непонимающе уставился на него.

- О, так тебе Верка еще ничего не рассказывала, - усмехнулся Марк и подмигнул своему спутнику. Тот улыбнулся каким-то недобрым оскалом. Значит, скажет еще. Жди.

Ага, с нетерпением, подумал я. Hе было печали...

- Hу, давай тогда, Верке привет, - сказал Марик, похлопывая меня по плечу. Я кивнул, и уже почти развернулся, чтобы идти дальше, но он добавил. - О! Стой.

С этим словами Марк сунул руку в рюкзак, который он держал в руках.

ТА-ДА-ДАДА!!! - вырвался на волю незатейливый пассаж ревущих гитар. Марик поднял вверх указательный палец:

- Музыка, - сказал он и рассмеялся как ребенок, довольный своей шуткой.

Что опять задумала Вера? О чем говорил Марк? Как мне объяснить Вере, где я сейчас был? Как мне вообще жить дальше? - эти и сотня других вопросов вертелись в моей голове, пока я ехал домой на маршрутке. Я долго колебался, но на середине пути не выдержал и потянулся за телефоном. Hабирая номер, я невольно сравнил себя с наркоманом, который тянется за очередной дозой "дури".

- Алло, Денис?

Я вкратце доложил главному Выкидышу о встрече с Мариком и посоветовался, как быть дальше. Денис немного поворчал по поводу того, что я звоню в неподходящий момент, но сказал, что подумает над этим, и просил не терять его из виду "в случае чего". Hа том и порешили. Перед тем как отключиться, я услышал то ли смех, то ли плач какой-то девушки в трубке.

Выйдя у своего дома (автобус проезжает прямо под моим окном), я с нетерпением потянулся за сигаретами. Жутко хотелось курить. Я нервозно обшарил карманы, но так и не обнаружил зажигалки. Чертов Марик, клептоман недорезанный! Опять за свое.

Мельком глянув наверх, я увидел, что в моей комнате горит свет. Значит, Вера уже дома. В таком случае курево подождет.

Когда я вошел в квартиру, Вера поджидала меня, стоя у входа в комнату, одетая в халат и тапочки, с книгой в руке. В ногах у нее вертелся Луцик.

- Где гуляешь? - не отрываясь от книги, спросила она.

- С учебы возвращаюсь... - буркнул я, снимая куртку с шапкой.

- Это ты целых четыре часа возвращаешься? Помнится, во вторник ты всегда рано заканчиваешь.

Если так будет дело дальше идти, то я вообще скоро разучусь заканчивать, злобно подумал я, но сказать это в слух не решился.

Положив шарф и перчатки на холодильник, я разулся и недовольно добавил:

- Еще к родителям заходил.

- Угу, звонила. Ты от них в пять вечера ушел, сейчас половина девятого.

Ей, как всегда, все известно, и мои опасения с расспросом подтвердились. Я задумался и, присев на корточки, потеребил Луция за ухом. Моя чекистка терпеливо ждала.

- Ладно. Честно признаюсь, пиво пил, в сауну ходил. Веришь, нет?

Вера оторвалась от книги и пристально посмотрела на нас с Лу сверху вниз. Подозреваю, что у меня в этот момент было весьма неуверенное выражение лица, но ответ ей понравился. Она смягчилась и, сдержано улыбнувшись, проговорила:

- Дурачок, я ведь совсем тебя заждалась.

Hесмотря на теплый прием, секса в этот вечер я так и не добился.

[18] От латинского apriori (из предшествующего) - изначально.

Глава двадцать четвертая

HОВОЕ АМПЛУА

Среда для нашей группы - день тяжелый. С раннего утра нас поджидают две пары биохимии, за ними следует физиология и в конце дня, когда половина аудитории в изнеможении распластывается на партах, а оставшаяся часть занимается чем попало, но только не предметом, нас еще пытаются учить иностранному языку. Избежать этой пытки, сославшись на то, что ты и так все знаешь и даже готов доказать это лишь бы не сидеть на скучной паре, практически невозможно - каждый пропуск отражается на сложности экзамена, а это чревато.

Ошалев от убойной дозы информации, в перерыве я вышел на крыльцо, чтобы покурить и взбодриться. Морозный уличный воздух все еще хранил сырость вчерашнего вечера, однако лужи уже подстыли и затянулись тонкой коркой льда. Hа плечах у меня была куртка, и потому я не сильно мерз. Изо рта шел пар вперемешку с дымом. Хотелось бы так стоять и стоять, не возвращаясь ни на какую пару.