Вин Венгар - Неужели я гений?

Вооруженная рассказом Ричарда, Мария сообразила, что алхимическая тема, как и дракон, тоже олицетворяет собой тайную мудрость — мудрость, граничащую с опасностью и злом. В жаркой, душной лаборатории алхимии было тесно, как в тюрьме. Это было похоже на государство с античными эзотерическими традициями, существовавшее тысячелетия назад во времена древнего Египта. Унося Ричарда из этой тяжелой атмосферы, дракон помогал его освобождению.

Полет Ричарда на драконе был безрассудным, но смелым маневром, позволившим ему миновать опасность и перенестись в новые лучшие миры или, точнее, в звездный космос, который, согласно таблице его кодов, представлял безоблачное царство чисто научных исследований.

Мария убеждала Ричарда, что не следует останавливаться и обращать внимание на правила, мнения критиков и других комментаторов «Неужели я гений?». Довольно странно, но этот совет спустил его на Землю, к тому самому конкретному занятию, так волновавшему Ричарда последнее время, — к работе над седьмой главой.

Блокирование и подавление, препятствующие любой деятельности, обычно проистекают из конфликтов, пустивших за долгие годы глубокие корни в нашем сознании. Метод просмотра образов позволяет нам идентифицировать этих внутренних демонов и уничтожать их. Такое глубокое декодирование обычно проливает свет на особый смысл образов.

Когда Мария посоветовала Ричарду вернуться к работе и не обращать внимания на правила, он неожиданно осознал установки, сдерживавшие его. Еще мальчиком Ричард был очарован наукой и проводил свои самые счастливые часы, рассматривая под микроскопом тину из пруда. Когда ему исполнилось двенадцать, он мог, поместив каплю крови на предметное стеклышко, выполнить дифференцированный подсчет белых и красных кровяных клеток, чему научился у своей матери, микробиолога. В пятнадцать лет он получил стипендию Национального научного фонда для изучения геологии в Университете Сиракуз во время летних каникул. На следующий год он был зачислен в этот университет студентом медицинского отделения первого курса. Одним словом, Ричард с малолетства был знаком с законами большой науки.

На первом курсе, однако, Ричард неожиданно сильно изменился, что напугало и насторожило как его преподавателей, так и родителей: он вдруг потерял интерес к науке и переключился на писательское творчество. Стал интересоваться всем мистическим и эзотерическим, начал записывать, подобно Юнгу, свои сны, увлекся романами Германа Гессе и Джека Керуака и проводил много времени, размышляя над тибетской «Книгой мертвых». Позднее он совершенно забросил свою дипломную работу и вместе с Алленом Гинзбургом отправился изучать поэзию при буддийской школе в штате Колорадо, а затем переселился в Калифорнию и принялся писать роман. В течение последующих двадцати лет Ричард продолжал свою писательскую деятельность, позабыв о намерении стать медиком или ученым.

Однако в дальнейшем Ричард пришел к заключению, что его уход из науки был ошибкой. Будучи моим соавтором в работе над книгой «Неужели я гений?», он рассматривал этот проект как возможность искупления, как путь к восстановлению своей репутации ученого. Поэтому он превзошел самого себя, пытаясь разобраться в научных основах моих теорий и стараясь донести каждую мысль во всей ее полноте.

Затем появилась глава 7. Работая в такой умозрительной области, как ускоренное обучение, время от времени неизбежно сталкиваешься с практическими ситуациями, когда известные научные законы не срабатывают. Эти моменты открыто обсуждаются в главе 7.

Для Ричарда, как моего соавтора, существовала проблема. Может быть, столь критическое обсуждение принизит научный авторитет книги? Может быть, следует стремиться обходить такие темы или, по крайней мере, приводить лишь общепринятые объяснения? Такой подход был бы наиболее безопасным, однако часть ключевых находок «Проекта возрождения» оказалась бы погребенной под спудом азбучных истин. До своего первого момента «Ага!» Ричард и не подозревал, сколь глубоко волновала его эта дилемма.

Именно образ дракона, улетающего в космос, явился последней каплей, разрушившей сомнения Ричарда. Дракон олицетворял собой все опасности и загадки главы 7. Он поднимался над землей, увеличиваясь в размерах, становясь все более диким и неуправляемым. Однако, в конце концов, Ричарду удалось не просто подчинить его себе, но даже, превратив в средство передвижения, отправиться на нем в эйнштейновское пространство.

Тем самым подсознание отчетливо обещало Ричарду, что если он сможет оставить в стороне свои страхи и смело вступит в единоборство с непростыми вопросами главы 7, то ему удастся найти компромисс в сочетании науки и практики.

Конечно, Ричард сжульничал, поделившись воображаемыми картинами с женой. Когда он подавленно сообщил Марии о своих страхах, она возразила: «Ну и что же? Надо нарушить правила!»

И это верный ход, о котором стоит помнить всем, занимающимся просмотром потока образов. Не существует правил, которые столь святы, чтобы их нельзя было время от времени нарушать. В самом деле, я обнаружил, что иногда стоит поделиться своими образами с другими людьми — в особенности с теми, кто, подобно моей собственной жене, знает меня и мою таблицу кодов, как свои пять пальцев. Конечно же, сначала нужно постараться определить скрытый смысл образов самостоятельно, но если вы чувствуете, что дело встало, попытайтесь получить подсказку со стороны. Будьте осторожны, однако, принимая совет, продиктованный вежливостью, и особенно осмотрительны, внимая чужому мнению лишь потому, что оно исходит из уст признанного авторитета.

Вашему потоку образов лучше знать, какие проблемы наиболее важны. Часто подсознание безжалостно игнорирует ваш очевидный вопрос и задает совершенно другой, от которого вы сознательно открещиваетесь. Как раз так и случилось с Бобом С., когда ему вдруг привиделась автопокрышка. Существует принцип приоритета , согласно которому поток образов сам выносит решение о том, какой вопрос или проблема требуют вашего внимания в первую очередь.

Ричард анализировал свои образы, исходя из сознательной установки, что главная его проблема — приближение срока сдачи книги. Поэтому он проверял каждый образ на предмет подсказки, как увеличить скорость работы или сократить число глав. Подсознание же указывало ему на совершенно противоположное, прибавляя работы, а не помогая сэкономить время. Тем не менее этот совет невольно вскрыл и разрешил самую болезненную и стержневую для него проблему в работе над книгой.