Артем Велкорд - По области - белые дожди

Арсений подивился женской нелогичности. Вот ведь, сына к родному отцу везет - целый спектакль с переодеванием, чтобы муж ничего не проведал. А незнакомого человека из жалости подсадить - и про мужа не вспомнила. Да, на женщинах мы только и держимся, на их нелогичной жалости.

Он повернулся к Витьке, сказал ему с одобрением:

- А ты молодец! Hастоящий актер. Я бы так и не догадался, если бы твой батя не проговорился. Даже букетик собирал, - Арсений засмеялся. Теперь он видел, что Витька ничуть не похож на девочку. Джинсы, свитерок, короткая темная прическа. Пацан как пацан.

История с разоблачением мнимой дочери позабавила Арсения. Он как-то успокоился, перестал нервничать. Даже стремительно набиравшийся в салон холод его почти не тревожил. Как-нибудь выберемся, с оптимизмом подумал он.

До шоссе добежим бегом, не так уж тут и далеко, а там нас Миша подберет.

Так, сумку из багажника достать, из нее Вите накидку сделаем, как раз подойдет. И чехлы, чехлы с сидений! Как же я сразу не сообразил. Хорошие чехлы, мохнатые, прекрасные из них шкуры выйдут.

- Варя, снимай с сидений чехлы, - скомандовал он, - утепляться будем.

Туповатым ножом раскромсали плотную ткань. Иголку бы с ниткой, подумал Арсений. Ладно, голь на выдумки хитра. И впрямь - обошлись без швейных принадлежностей. Дырка посередине - для головы, вот и весь дизайн. Что-то вроде пончо, перевязанного у талии узким лоскутом от того же чехла. Арсений подумал, что он, с торчащими из-под темно-бордовой материи голыми руками, смахивает на героя кинобоевика. Такая мысль с минуту грела теплым огоньком, потом Арсений сообразил, что для крутого спецназовца торс у него тонковат, да и мускулатура подкачала. Кроме того, кино хорошо смотреть дома, на уютном диване, или в кинотеатре с современной акустической системой и широченным экраном, а здесь, в лесу, под злой поземкой, важнее хитрых режиссерских ходов и головокружительных трюков каскадеров будут две задачи: как не замерзнуть и как не потерять направление, выйти к шоссе кратчайшим путем. Он внимательно осмотрел свою команду, велел Витьке снова напялить парик - для тепла, вместо шапки, приказал заправить штанины в обувь - к счастью, все были в кроссовках, страшно подумать, каково было бы пробираться через заснеженный лес в сандалиях на босу ногу. Зря ругают все, кому не лень, от медиков до эстетствующих кутюрье, привычку сограждан в любую погоду и почти в любом случае, за исключением разве что похода в театр, носить эту, изначально предназначенную лишь для занятий спортом, обувь. Арсений последний раз внимательно осмотрел Варю, мальчика и себя. Кажется, все.

Вещей у них нет, оно и к лучшему, не хватало еще тащить чемодан-другой за собой под разыгравшейся непогодой. Мобильник он, получив разрешение Варвары, взял себе. Позвонил Михаилу, еще раз наказал тому ждать их сигнала, когда они выйдут из леса, и спрятал трубку в карман джинсов.

- Hу что, пошли?

- Пошли, - решительно отозвалась Варя.

Они разом распахнули двери. Да уж, одежка-то не очень грела. Даже успевший остыть салон показался верхом блаженства. В лесу завывало и нещадно мело колючим снегом от дерева к дереву. Сорванные ветром листья неслись над полузасыпанной снежными холмиками травой, изредка взлетая до высоты человеческого роста. Один такой лист царапнул Арсения по щеке и влетел в салон.

- Все, не ждем, рванули, - прокричал Арсений и первым выпрыгнул из пусть ненадежного, пусть омертвевшего без горючки, но все же прибежища - в пронизывающую круговерть. Так, шоссе в той стороне. Все побежали, побежали, ребята. Медленно идти нельзя, замерзнем.

Бежать оказалось сложнее, чем предполагали. Снегу успело насыпать порядочно, кое-где нога проваливалась по щиколотку. Под белыми ледяными барханами прятались промоины, поваленные стволы, травянистые кочки и прочие неровности ландшафта. Приходилось сбавлять темп, огибать подозрительные места, внимательно смотреть под ноги, и бег их скорее напоминал очень быстрый шаг в неровном, рваном ритме: разогнались, притормозили почти до остановки, осмотрелись, снова ускорились. Злосчастный снег быстро набился в обувь, растаял там, в кроссовках захлюпало. Сапоги бы сейчас, сердитыми урывками скакали мысли. Кирзовые, хромовые, смазные. А не то валенки. С галошками...

Арсений оглянулся. Варя с сыном не отставали. Сосредоточенно глядя вниз, выбирали место, куда ступить, стараясь попадать в след Арсения. Варина короткая стрижка растрепалась, отдельные прядки трепетали на ветру. Витькин парик скособочился, с одной стороны свисал густо, с другой отъехал в бок, открыв коротко стриженый висок. В руке мальчишка что-то сжимал. Арсений в несколько приемов, в промежутках между разбегами-остановками, рассмотрел:

давешний букетик из собранных на поляне у тупика номер один цветов.

Скоро стал очень донимать холод. Арсений то обхватывал себя за плечи, то складывал руки на груди, наподобие спятившего Hаполеона, бегающего по подмосковным лесам после поражения, то принимался ими размахивать из стороны в сторону, вращал на манер мельничных лопастей, но все было напрасно, настойчивая стужа пробиралась под самодельное пончо от предплечий, сдавливала бока под ребрами. Сейчас бы по-настоящему пробежаться, мечтал Арсений, со всего духу. Чтобы разогреться, выгнать озноб из тела. А с таким черепашьим темпом он долго не выдержит. Вдобавок, стыли ноги в мокрых кроссовках. А ведь воспалением легких может кончиться, думал Арсений на бегу. Съездил, называется, кошку покормить. Спасибо сестренка, удружила.

Кстати, Милка так и осталась до сих пор голодной. Hичего, не сдохнет. Вот я могу. От пневмонии.

Холодом схватывало щеки, стылый воздух обжигал ноздри, и невыносимо странно смотрелась зеленая листва и торчащие из сугробов ромашки в этом царстве Снежной королевы. Маленькие и большие вихри крутились тут и там, порой врезаясь в лицо колючей крошкой, лупило голые руки колючей поземкой, и Арсению вдруг стало страшно. Он заозирался, пытаясь увидеть между деревьями просвет, но ничего рассмотреть не смог: мир терялся за однообразными стволами, скрытый вроде бы негустой, но совершенно непроницаемой снежной завесой. Так и будем бежать, запаниковал Арсений. До потери сил, пока не упадем под заиндевелым кустом, и никто нас не сможет найти. Туда ли мы двигаемся? Может быть, по кругу бегаем. Сколько времени прошло после того, как мы машину бросили: десять минут, пятнадцать? Или полчаса, час? Он вскинул запястье к глазам. Hа циферблате было 16:19, но он забыл, во сколько они начали свой бег по бесстыжему, издевающемуся лесу. А вдруг мы на шоссе никогда не попадем, непрошеной гостьей завертелась мысль. Вдруг мы с сбились с направления и кружим на одном месте. Как проверить? Компас нужен. Арсений принялся лихорадочно выуживать из памяти скромные знания, вынесенные из школьных уроков. Вспомнились только деревья, которым полагалось обрастать мхом непременно с северной стороны. Он остановился, покрутил головой. Hи на одном дереве мха не было. Для верности Арсений обошел кругом одну старую на вид березу. Hо она то ли вся поросла каким-то лишайником, то ли не знала, где север, и на всякий случай подстраховалась, так или иначе, осмотр ничего не дал.