И Бугайенко - Apocalypse Return, или О пробуждении национального самосознания

подготовки к путешествию в Африку от последствий вирусного

гепатита, которым переболел в Кабардинской Булгарии.

Следует обратить внимание на то, что неизвестный

переводчик эпиграфа допустил грубейшую ошибку, переведя

название "Hochland" буквально - "Высокая Страна".

Правильно было бы перевести как "Страна хохлов", но мы

оставили в названии книги авторское наименование. Вообще,

использованный для эпиграфа подстрочный перевод начала 3

главы 1 книги "Путешествия..." отличается крайней

недобросовестностью (прим. ред.).]

...Мудрость, богиня, воспой Фемистокла, Ахиллова сына,

Славный, который для Таврики благодеяний содеял

Столько...

- затянул слепой аэд, перебирая клавиши рояля. Базилей Фемистокл снисходительно улыбнулся, щелкнул пальцами, и темнокожий раб проворно, но аккуратно разлил в нитролаковые килики [килик - столовая посуда, широкая чаша на высокой ножке; служил для питья вина] разведенное розовой водой вино из дюралевой ойнохойи [ойнохойя - столовая посуда, род кувшина; служила для подачи на стол разбавленного вина].

- Славная массандра! - сказал, отхлебнув из килика, Сфенелай.

- Под стать твоим апельсинам, - ответил любезностью на любезность базилей. - Метрополия всегда славилась апельсинами, но "Гефра" - превыше любых похвал.

- Льстец! - ухмыльнулся купец. - Был бы спрос... Ну, и как варвары?

- Без перемен. С тавро-татарами и неофеодорийскими готами живем мирно. А вот хохлосы... Дикари! Чудовища! Шестнадцать раз пытались пробиться на Полуостров - и все мало. Ладно, хоть берут не уменьем, а числом. Взвода гоплитов морской пехоты довольно, чтобы разогнать сотню-другую этих их... э-э... "сичевиков". Экзарх Перекополиса - опытный стратег, снарядов хватает, федераты дерутся стойко - благодарение богам, Перешеек все еще в наших руках.

- Да хранит вас Афина Паллада! - воскликнул Сфенелай, метко плеснув вином в треножник перед иконой "Агиа Афина". - Кому сейчас хорошо? Вам плохо, нам не легче. Вот ты говоришь - "апельсины", "Гефра". А знаешь, чего стоят эти апельсины? Конвои прорываются в Понт едва не с боем османы совсем закрыли Пропонтиду. Падишах ломит такие пошлины... Сфенелай прижмурился и покрутил курчавой головой. - Впору топить товар в Геллеспонте, право, это будет дешевле, чем везти его дальше!

Он повертел в пальцах опустевший килик и вопросительно глянул на базилея. Тот, спохватившись, снова щелкнул пальцами, и массандра забулькала из дюралевого носика.

- Теперь житье одним евреям, - печально сказал Сфенелай, пригубив вина. - Кстати, что у вас с Одессой?

Темнокожий раб, наполнявший свежим вином ойнохойю, подпрыгнул от ужаса и с плеском утопил эмалированный киаф [столовая посуда, род черпака; служил для переливания вина из кратера в ойнохойю] в огромном фаянсовом кратере [кратер - столовая посуда, крупный глубокий сосуд с широким горлом; служил для смешивания вина с водой перед подачей на стол (греки традиционно пили вино разбавленным)]. Базилей Фемистокл с каменным лицом в два глотка опустошил килик.

- Иудеи!.. - только и сказал он. - Вот разберемся с хохлосами, тогда...

6

...В Синайском панчаяте наместник халифа

Абд-эль-Муслим бен Гурион принял нас очень радушно и дал

верблюдов и проводников до границы. Перейдя вброд

пограничную речушку Нил, мы покинули владения

Хуссейнитского халифата и вступили в пределы империи

Инката-Зулу. Хотя между императором и халифом продолжается

война, губернатор Эль-Аламейна, движимый традиционным

зулусским гостеприимством, не чинил нам препятствий, и мы

благополучно достигли границы Великого Леса...

Стэнли Ливингстон, "В джунглях Сахары"

[Стэнли Ливингстон (119-162 гг.) - новоанглийский

журналист, путешественник и авантюрист. Родился в 119 г.

на о.Новая Южная Георгия в семье священника.

Систематического образования не получил. Работал

репортером в различных газетах Новой Британии. Получил

известность благодаря своим репортажам с фронтов

араукано-аргентинской войны (см. "Folkland Harald Tribun"

за 145 г.). Со 150 г. - специальный корреспондент "Jersey

Political Magazine" на Ближнем Востоке. После начала

испано-зулусской войны предпринял путешествие к театру

военных действий через Северную Сахару. Т.к. война

закончилась до его приезда, Ливингстон написал книгу

путевых заметок "В джунглях Сахары", вышедшую в 156 г.

Книга подверглась жестокой критике специалистов (см.,

например: Кривоцкий М.А. Об одном "новом" виде

жесткокрылых, "открытом" С.Ливингстоном // Вопросы

энтомологии, 201, N 2), но пользовалась большой

популярностью у массового читателя.

После выхода книги С.Ливингстон отошел от

публицистики и занялся бизнесом. В 159 г. основал

скандально известную "Транспиренейскую концессию по

строительству канала Бильбао - Барселона". Был похищен

зулусской разведкой и казнен в 162 г. в Гибралтаре по

обвинению в шпионаже в пользу Хуссейнитского халифата,

сотрудничестве с моисельманскими экстремистами-сионнитами,

организации ряда террористических акций в Андалузии и

подрыве экономических интересов Империи Инката-Зулу в

регионе (см.: Сундъята Ван-Леттов-Форбек. Заговор мирового

сионизма против Объединенной Африки. Найроби, 348.

с.112-131).]

Дон Мигель Гарсиабал мрачно глядел на волны лазурного Средиземного моря, разрезаемые железным форштевнем миноносца. Раздавался мерный бой барабана, черные рабы, пыхтя, вращали огромный маховик. Орали чайки. Плескались дельфины. Но дон Мигель не замечал ничего. Его мысли блуждали далеко. Он вспоминал...

Он вспоминал родную Картахену, бои в Гибралтарском проливе с армадой лузитанских ренегадос - корабль дона Мигеля еще хранил заметные следы тех событий. "Да, славно потрудился мой "Ганнибал"!" - дон Мигель дружески похлопал по планширю мостика. Тут его отвлек хохот солдат, пьющих на полубаке текилу. "Они ведь тоже пережили немало", - подумал дон Мигель, щурясь на солнечные блики, пляшущие на помятых солдатских морионах [морион - шлем с высоким металлическим гребнем и загнутыми спереди и сзади полями]. - "И ничего. Как будто ничего и не было... Может, так и надо? Жить одним днем, радоваться тому, что есть сейчас... Но нет, я не смогу забыть..."

Он снова и снова вспоминал кошмар последних шести лет. Приплывших из-за Океана испанцев-гечуапинов, жалкую горстку беглецов, уцелевших в кровопролитных боях с Индейским Всеплеменным Союзом. Им пришлось бежать из Месоиспании, бросив все, даже сомбреро. До Кадиса добрались немногие. То, что они рассказывали, казалось небылицами. Многие им не верили и считали паразитирующими элементами.

Ну, а потом началось самое страшное. С юга, через Гибралтар хлынули орды мавританских зулусов, белокурых бронзовых от загара дикарей, вооруженных страшными ассегаями и древними винтовками "Росс-Энфилд", убивающими за три километра. С Пиренеев спустились свирепые баски и дикие иберы-кахетинцы. Мадрид держался в осаде три месяца. Солдаты и милисианос [ополченец] в синих моно [комбинезон] и кожаных колетах бросались на ассегаи с криком: "NO PASARAN!" - и сотнями гибли под колесами мавританских бронетранспортеров. Потом был страшный марш на Барселону, пожар Валенсии, резня в Малаге...