Гарет Паттерсон - Я всей душою с вами, львы!

Но многим львиным детям золотым
Не суждено вообще увидеть света -
Когда охотничья пронзает пуля
Голову матери, ну а другая – чрево,
Где, нерожденные, таимся мы.
И, умирая,
шаги и смех людей мы слышим,
Глумящихся над телом нашей мамы.
Последнее, что в жизни слышим мы, -
Смех человека.

А многих настигает смерть в капканах,
Предательски хватающих за шею.
Сопротивляясь, боремся за жизнь,
Но подлый провод сдавливает туже,
Вгрызаясь в нашу золотую шкуру.
И кровь в глазах, а дальше – только мрак.
И снова возникает человек,
А наши души наблюдают из потаенных мест,
Как человек срывает злато
с наших тел, и остаются
Причудливые, странные фигуры
С холодными незрячими глазами Навыкате.

А может быть и так – добыча,
Что убиваем мы, охотясь по долинам,
Таит для нас смертельный яд,
изобретенный человеком.
Приходят хищники, позарясь на добычу, -
Им нужно есть, чтобы иметь возможность
дать продолженье цепи жизни,
Но звенья той цепи
Разрушены смертельным ядом.

Шакал, неопытный в науке жизни,
Вкусив от плоти, ядом напоенной,
В мучениях бежит за кругом круг.
Отведав пищи, гриф взмывает к небу,
Взмывает ввысь он, чтобы насладиться
Парением в потоке струй горячих,
И вдруг, охваченный безумием мгновенно,
Отчаянно пытаясь удержаться,
Он тяжко-тяжко хлопает крылами -
И падает.

Порой случается, что дети гордых львов
Воспитаны бывают человеком,
Тем самым, что грозит оставить мир
Без нашего без племени златого.
Тогда под свист, под щелканье бичей
Двуногим ребятишкам на потеху
И к радости бушующей толпы -
хохочущей, визжащей, гомонящей -
Они свои показывают трюки.

Но представленье кончено – и снова
Мы, дети львов,
рассажены по клеткам
И ждем в тоске другого представленья.
Бог мой – с какой тоской
в глазах янтарных
Взирает лев на перемены в мире,
где некогда владычествовал он!
И вот теперь,
свернувшись в тесной клетке
и голову на лапу уложив,
Он – лишь одно печальное подобье
Тех гордых предков,
что бродили вольно
по изобильным долам,
склонам гор и темным чащам.

Нас убивает человек
лишь ради прихоти безумца злого,
Затем, чтобы свое тщеславие потешить.
Ему особо доставляет наслажденье
Убийство наших золотых отцов.
Мы, домочадцы, лишь от гнева плачем.
Вотще! И капли крови падают густой
на камень, лист и травы.
Что можем сделать мы?
Одно: спасаться бегством.
Мы, дети львов, оставшись без отца,
что нам давал защиту, можем лишь одно -
Спасаться бегством.
Приходят новые, свирепые отцы -
И убивают неродных детей.
А наши золотые матери и родичи
Все это терпят.
Проходит время -
и привыкают к новому отцу,
Рождают новых золотых детей
И их растят…
Льва убивает человек. Привычно!
А если вдруг случается наоборот?
«Убей его! Убей! Убей!» -
кричат другие люди.
И снова гибнет золотой отец,
И снова гибнет золотая мать,
И, нерожденные,
в ее мы гибнем чреве.

Но – неподвластные тебе мы, человек!
Другое племя мы!
Другой народ!
Мы – племя древнее,
Мы – древние хозяева земли.
А ты – ты разрушаешь мир,
У коего ты мог бы поучиться.
Бродили мы по горам и долам
Задолго до того, как на ноги ты встал.
Мы – древняя, великою природой
Отполированная форма жизни
Во многих сотнях поколений львов.

О человек! О будущем подумай,
о детях неродившихся своих,
О тех, кто в будущем появится на свет
у тех, кому лишь предстоит родиться.
Они припомнят, что ты натворил,
желая утвердить себя
Хозяином Земли!
Подумай хоть немного
о детях львов,
У коих отобрал ты землю!
О человек! Взгляни пытливым взглядом
и острым разумом своим пойми:
Все, что содеяно тобою против львов,
Против тебя же обернется!
О человек! Очнись, пока не поздно!
Покуда не порвал ты пуповину,
Твой род связующую
с матерью-землей.