Александр Сапа - Женские образы в творчестве Валентина Распутина

1.2. Основные этапы творческого пути Валентина Распутина

15 марта 2017 года вся читающая Россия отметит 80 лет со дня рождения Валентина Распутина, а в 2016 году исполнилось 55 лет с начала творческого пути писателя – в 1961 году в альманахе «Ангара» был напечатан первый рассказмолодого иркутского журналиста « Я забыл спросить у Лёшки». Рассказ не поражал ни новизной жизненного материала, ни сложностью конфликтов и характеров. И вряд ли в нём можно было угадать будущего мастера тончайшей психологической прозы – того самого, о котором спустя десятилетия критика, видные писатели будут говорить как о явлении в современной литературе, отмечать, что от его незаурядного таланта исходит «сильный свет» [5, с.77].

«Я забыл спросить у Лёшки» – это первый опыт в художественной прозе, а начинал Распутин с очерка. Ещё будучи студентом историко-филологического факультета Иркутского государственного университета, Валентин Распутин начал работать в местной газете «Советская молодёжь». 30 марта 1957 года на ее страницах появился первый материал Распутина. С тех пор, особенно весь последующий, 1958 год, он публиковался часто, много писал о том, что было необходимо редакции, начиная от информации о сборе металлолома и заканчивая работой иркутской милиции. Еще до окончания курса обучения в университете он стал официальным сотрудником газеты, был зачислен на должность библиотекаря; это не мешало ему публиковать репортажи, заметки, очерки, что требует поездок, встреч с людьми, новых впечатлений. Журналистика увлекла его. По окончании университета работал журналистом на Иркутской студии телевидения, в «Красноярском комсомольце, спецкором на крупнейших стройках 60-х.

Всё это стало началом творческого пути В.Распутина, который условно можно разделить на четыре периода:

I. 1961-1966 (Период очерков и рассказов)

В начале 60-х в альманахе «Ангара» стали появляться его очерки, из которых затем родилась книга «Край возле самого неба», выпущенная в 1966 году Восточно-Сибирским книжным издательством. В предисловии к ней Анатолий Преловский писал: «Перед вами книга талантливого прозаика. В этом убеждаешься с первых строк: написано поэтично и правдиво, потому что художник не впал в экзотику, которая на каждом шагу подстерегает новичка в Саянах, не прибег к облегченным решениям, столкнувшись с тяжелыми судьбами людей, с суровым бытом охотников, с их таежным трудом».

В том же году в Красноярске выходит и книга очерков « Костровые новых городов» и сборник рассказов «Продаётся медвежья шкура».

Таким образом, первыми книгами В.Распутина стали сборники рассказов и очерков, в которых обозначилась основная проблемная парадигма творчества писателя: диалектика отжившего и нарождающегося, традиции и новизны. Главная тема этих произведений – раскрытие таёжной романтики и волевых характеров людей, которые живут в тесной связи с окружающей и сибирской природой.

Начиная работать в журналистике, Распутин постепенно переходит к художественной литературе. На смену восторгу всепокоряющим могуществом человека приходит более глубокий психологизм. Сегодня нельзя не заметить, что уже в ранних произведениях В.Распутина преобладает исследовательский интерес к человеку, обнаруживается тяга к нравственным коллизиям. Среди таких рассказов «Старуха», «Человек с этого света», «Василий и Василиса», «Рудольфио», «Встреча». Именно здесь появляются впервые образы распутинских старух – камертонные, ключевые, стержневые образы дальнейших его произведений.

Не все исследователи творчества Валентина Распутина одинаково относятся к этому, начальному периоду его литературной деятельности, и это естественно. Но все же трудно согласиться, например, с Н. Котенко, который в своей книге пишет, что «…в ранних рассказах… вместо анализа внутреннего мира человека – поверхностная аффектация, вместо чувств – их названия», что «ни о каком психологизме, пристальном внимании к человеку в его повседневности… в названных рассказах… нет и речи». Это далеко не так: и анализ, и психологизм уже присутствуют в ранних рассказах Валентина Распутина, в том же «Продается медвежья шкура!», где показана схватка человека с медведем, но по сути поднимается все тот же вопрос о судьбе, о жестокости и милосердии, о справедливости, или в «Рудольфио» – рассказе о первой влюбленности, но и – о мере ответственности взрослого человека перед этим чувством и за него, о готовности и неготовности души к пониманию. Всё-таки более точен в своих оценках раннего периода творчества, как нам кажется, С.Залыгин, который замечает: «Валентин Распутин вошёл в нашу литературу сразу же, почти без разбега и как истинный мастер художественного слова» [12, с.170].

II. 1967-1975 (Период нравственно-психологических повестей)

Известность пришла к молодому прозаику вместе с появлением его первой повести «Деньги для Марии» (1967), в которой получил развитие мотив древнерусских хождений за правдой. Именно с этой повестью имя В.Распутина вошло в плеяду писателей «новой деревенской волны». Именно с повестью «Деньги для Марии» связывает критика появление в литературе большого, самобытного писателя; ее же, первую свою повесть, считает началом нового этапа в творчестве и сам автор.

Первая повесть Распутина принесла ему не только признание читающей публики и критики (послесловие к ней Феликс Кузнецов назвал: «Писатель родился»), но и поистине всесоюзную и всемирную славу: повесть не раз переиздавалась, по ней была создана пьеса, поставленная в Москве, а затем в ГДР, книга выходила в Софии, Праге, Барселоне, Братиславе, Хельсинки, Токио… Затем, когда появятся «Последний срок», «Живи и помни», «Прощание с Матёрой», «Пожар», первая повесть словно бы немного растворится в свете славы «младших сестер» и в спорах, возникших вокруг них. Но всегда, какую бы из этих книг Валентина Распутина мы ни взяли в руки, цепочка ассоциаций приведет нас именно к «Деньгам для Марии», к этому болевому, тревожному вопросу: "Что творится с тобой, человек?", который, раз возникнув на такой высокой, поистине трагической ноте, уже не покинет затем ни писателя, ни его героев.

То основное, именно распутинское и ничье больше, что угадывалось в ранних рассказах, здесь проросло явно, сильно, упруго, чтобы затем утверждаться в последующих повестях: человек и люди, бытие и быт, материальное и духовное, жестокость и милосердие, добро и зло. Эти извечные нравственные категории, воплощенные в образах героев, писатель затем будет исследовать постоянно. Именно она, нравственность жизни , станет, начиная с этой повести, непреложной доминантой его творчества.