Джулия Кэмерон - Долгие прогулки. Практический подход к творчеству

Просто доверься себе – и узнаешь, как жить.

Без оптимизма не сохранить душевного равновесия. Наш творческий стакан наполовину полон или наполовину пуст? Мы потеряли 10 или 20 лет, так и не попав туда, куда хотели, или стали взрослее, сильнее и опытнее, благодаря чему следующие 20 лет сможем развиваться в недоступных прежде областях? Это вопрос восприятия и веры.

И хорошая, и плохая новость одновременно: художники похожи на растения, которым для цветения достаточно всего нескольких простых вещей. Трудно убить художника, а вот обескуражить проще простого. Все, что нужно, – желание остудить его пыл, и вот он уже не видит прелестей своей новой и очень удачной работы.

Все мы знаем людей, убеждающих, что наши мечты – глупость, журавль в небе, дурацкая причуда, что нужно быть благодарным за уже достигнутый уровень признания и понизить творческую планку, так бесстыдно задранную нами в воображении. (Сами они прочно вгрызлись в землю и очень некомфортно чувствуют себя в компании способных рискнуть.) К счастью, мы также знаем и тех, кто не теряет время на размышления о шансах, возрасте или еще каких-то ограничениях, а делает свое дело. Нужно сделать сознательный выбор и слушать именно таких людей. И именно им доверять лечение творческих синяков и ссадин.

Возможно, любовь к кому-то – единственная стартовая точка, чтобы от нее взять свою жизнь под контроль.

Если мы всем сердцем болеем за свою работу, нужно к нему относиться серьезно. Облегчать страдания сердца, радовать его. Нельзя сказать ему: «Ничего, держись». Стоит запланировать небольшую церемонию, чтобы его приободрить, и тогда вы увидите, что оно снова включилось в творческий процесс, а состояние обескураженности прошло.

Если есть задача приободриться и воспрянуть духом, мы должны в первую очередь отыскать свою основу. Она в том, что мы любим, и поэтому лишь оставаясь собой в том, что любили и любим, можно безошибочно найти то место, где можно добиться успеха.

Опытные жокеи преодолевают барьер, «перебрасывая через него свое сердце», после чего прыгает и лошадь. Они говорят как раз о смелости посвятить себя делу без остатка, полюбить его всем сердцем. Мы помним, что быть обескураженным буквально означает перестать чувствовать свое сердце. Забыть, насколько оно большое, насколько отважное. Доверяя сердцу, мы доверяем себе. Вот упражнение, которому нас блестяще научил Оскар Хаммерстайн в песне «Мои любимые вещи» – и которое может многому научить нас независимо от того, насколько трудной может казаться жизнь.

Возьмите ручку, проставьте числа от 1 до 50 и составьте список из 50 конкретных вещей, которые вы любите всем сердцем. Вот пример:

1. Снегири.

2. Черничный пирог.

3. Лимонный крем.

4. Картины Беатрис Поттер.

5. Прямые черные ресницы моей дочери Доминик.

6. Пейзажи Западного нагорья.

7. Бахрома на пледе.

8. Домашний рисовый пудинг.

9. Рисунок лилии маслом.

10. Кисточки на кукурузном початке.

11. Мультфильмы Уильяма Гамильтона.

12. Составлять этот список.

Почти невозможно составить список того, что любишь всем сердцем, и не прийти к выводу, что живешь в богатом, вкусном, радостном мире, где – если, конечно, прислушаться к сердцу, – все просто не может не сложиться правильно.

Иногда мы сталкиваемся с проявлениями творческой поддержки, которую оцениваем и на которую полагаемся. Бывает, от чего-то отказываемся. Возьмите ручку. Поставьте числа от 1 до 10. Приведите 10 примеров творческой поддержки, которой вы воспользовались или от которой отказались. Напротив тех случаев, когда воспользовались поддержкой, запишите предпринятые действия. Напротив тех случаев, когда отказались от поддержки, запишите действия, которые следовало бы сделать.

А если поэкспериментировать с идеей о том, что творчество – это духовный, а не интеллектуальный акт? Еще не так давно церкви строились в честь и во славу Господа. Искусство и художники должны были действовать на благо высших сил. И именно их постоянно благодарили за успех светские художники.

Брамс воскликнул как-то: «Идеи попадают ко мне прямо от Бога».

«Музыка этой оперы (“Мадам Баттерфляй”) была продиктована Богом; я всего лишь инструмент, с помощью которого ее можно перенести на бумагу и представить публике», – говорил Пуччини.

Если эти люди, мастерски владевшие своим искусством, полагались не столько на мастерство, сколько на мистику, может, это как-то поможет и нам? Что если творчество – это, как учили нас наши гениальные предшественники, духовный опыт , способ коснуться неземного и позволить ему коснуться нас? Что если считать способность творить чем-то вроде родимого пятна? А не украшением на пышной одежде такого серьезного дела, как зарабатывание денег. Если думать о творчестве как о центральном, достойном и важном для человечества занятии?

Там, где великая любовь, всегда чудеса.

Мы – создания Великого Творца и при этом сами запрограммированы творить. Это не проявление эго, а божественная воля. Творческое начало – наша неотъемлемая черта, вроде крови, и выражая его, мы выражаем всю человеческую сущность, которая гораздо шире материи. Если же мы оказываемся глухи к этому зову, если отворачиваемся от него, прислушиваясь к голосам отговаривающих нас, то идем наперекор не только предназначению, но и своей природе.

Отправляясь в путь по правильному творческому направлению, чувствуем удовлетворение каждый день этого путешествия. Возможно, мы двигаемся медленнее, чем хотелось бы, но главное, что в нужном направлении и знаем это. В конце дня можно составить список выполненных дел с комментарием: «Сегодня я сделал три важных звонка. Проверил нужную информацию. Набросал заметки и написал несколько хороших абзацев».

И наоборот, не двигаясь в верном направлении, мы ощущаем беспокойство. Чувствуем, что все сильнее отклоняемся от цели. Что с нами что-то не так. Чувствуем застой или даже безвыходность ситуации. Иногда, если идешь не туда, и при этом события набирают темп, возникает тревожное ощущение, что жизнь выходит из-под контроля. Мы знаем, что что-то не работает и положение только ухудшается. Это момент, когда нужно нажать на тормоза. И вот раздается скрип тормозных колодок, мы резко останавливаемся и говорим себе: «Я мчался прямо на скалу, и перескочить ее не было шансов».

У большинства есть то, что я называю «мой бипер». Если что-то идет не совсем так, раздается писк. Если я не реагирую, писк раздается снова. Бипер будет пищать, пока я не обращу на него внимания – проверю источник неприятного чувства, которое пытаюсь игнорировать. Недавно мой бипер дал знать, что в последней написанной книге есть какой-то изъян. «Да нет, все в порядке», – пыталась я убедить себя. «Что там может быть не так? Я это написала. Все три редактора прочитали. О чем я?» Но бипер настаивал, и сколько бы я ни говорила ему «все в порядке», не помогало. Наконец я решилась и отозвала текст из печати в тот момент, когда станок уже готов был запуститься. Все было в порядке? Нет, конечно! Часть книги нуждалась в немедленной глубокой переделке. Я с радостью переписала неудачный фрагмент – пока не отпустило чувство, что я на волоске от катастрофы.