Владимир Тендряков - Покушение на школьные миражи. Уроки достоинства. Книга 2

Какие же «новаторские методы» стремятся воплотить в жизнь герои романа? – 1) обучение в парах сменного состава и 2) организацию осмысленной в глазах школьников трудовой практики.

Неужели две эти «оргформы»– вроде бы локальные и отдалённые одна от другой— достойны считаться пусть не панацеей, но хоть сколько-то действенной системой для необходимых в школе преобразований? Стоит ли относиться к ним слишком всерьёз? Быть может, автору «школьно-производственного романа» просто необходимо было ввести в сюжет какое-то подобие «технических решений»; не вписал ли он первое, что подвернулось под руку или пришло на ум?

А всё же за этими вроде бы частными решениями просвечивает куда более масштабный «выбор педагогической веры».

…Как-то раз интервьюер попросил Ш. А. Амонашвили пояснить— только коротенько, одной фразой: «Что главное нужно изменить в школе?» Шалва Александрович ответил так: «В школе нужно изменить отношения».

Допустим, изменить— но в какую сторону? Два тезиса по этому поводу в XX веке отечественными исследователями школы были во всяком случае выстраданы, поняты и наиболее твёрдо обоснованы:

• необходимо обучение, которое опирается на интенсивное и равноправное общение как между детьми, так между детьми и взрослыми;

• необходимо наличие общего дела школьников и учителей, позволяющее им налаживать отношения сотрудничества.

Легко заметить, что два конкретных метода, обсуждаемых в романе, оказываются и своего рода символами более общих, фундаментальных ориентиров для пересмотра школьной практики: обучению в общении и педагогики сотрудничества.

Подробнее о «методе оргдиалога» см., напр.: Архипова В. В. Коллективная организационная форма учебного процесса. СПб, 1995; Эпштейн М. М. Метод Ривина. История развития идеи и практики применения // На путях к новой школе. 2001, № 4. (Эл. публ… на сайте setilab.ru)

Метод обучения в парах сменного состава (он же «оргдиалог», «содиалог», «коллективный способ обучения») был изобретён в годы Гражданской войны Александром Григорьевичем Ривиным. В двадцатые годы на его основе создавались курсы по ликвидации неграмотности, велась подготовка в вузы и возникали альтернативные вузам программы обучения. В 1928 году в Москве случилась удивительная история самоорганизации т. н. «Дикого вуза»– несколько сотен абитуриентов, не поступивших в московские институты, успешно взялись совместно осваивать программу МВТУ, опираясь на «метод Ривина» (при этом ребята не могли рассчитывать на помощь преподавателей, а лишь на нескольких студентов). «Дикий вуз», назвавший себя «Объединением групп по высшему техническому образованию», оказался слишком успешным; в 1929 г. В него записалось уже полторы тысячи человек: результаты обучения проверило и признало государство и немедленно превратило его в «Машиностроительный вечерний рабочий институт» (но уже со вполне классическим ходом обучения).

В тридцатые годы метод Ривина был загнан в подполье; публично его воскресил в 1953 году, придав ему глобальный теоретический смысл и сделав главным делом своей жизни, Виталий Кузьмич Дьяченко – прототип упоминаемого в романе учёного Ткаченко.

В 1941 году в Москве В. К. Дьяченко случайно удалось несколько месяцев поучиться на полуподпольном курсе Ривина; после войны он получил в Киеве диплом учителя и преподавателя логики— и, погрузившись в общепринятую манеру обучения, вдруг осознает, что именно тот метод, с которым он нечаянно познакомился в юности, позволит принести успех в школьную жизнь.

Параллельно своей текущей учительской работе, Виталий Кузьмич придаёт «оргдиалогу» дидактический пафос; обобщая опыт работы в «динамических парах» и анализируя структуру разных типов учебного процесса, Дьяченко создаёт «теорию коллективного способа обучения». (Аббревиатура «КСО» станет в дальнейшем знаком широкого педагогического движения, достигшего апогея к началу девяностых годов).

Не обсуждая здесь меру логической или психологической корректности дидактических классификаций В. К. Дьяченко [2] Дьяченко выделяет четыре типа структур общения: индивидуально-опосредованная (через письменную речь); парная; групповая; в парах сменного состава— и им в соответствии четыре формы организации обучения: индивидуально-обособленная; парная (когда один учит другого); групповая («фронтальная»– один учит многих); коллективная (каждый учит каждого). , обратим внимание на суть его главных тезисов:

• Дьяченко определяет обучение как общение («обучение— это специальным образом организованный процесс общения, в котором каждое поколение получает, усваивает и передаёт свой опыт общественно-исторической и практической деятельности»);

• поэтому в основу классификации форм обучения должна быть положена структура типов общения;

• задача школы— обеспечить обучение в разных организационных формах— таких, которыми охватываются все типы общения людей;

• результатом обучения в чём-либо может считаться способность ученика научить этому другого (а сам ход обучения должен постоянно предоставлять для этого возможность).

Конечно, «метод Ривина»– не единственный путь и не единственная философия, где в основе успеха— искусство налаживания общения детей и взрослых в ходе учёбы. Но он стал одной из ярких эмблем этого направления поисков и решений.

См. об этой истории, напр.: Вихман З. Опыт построения учебного материала для массового рабочего образования // Революция и культура, 1930. № 15–16; интервью с В. К. Дьяченко: «Дикий вуз» и проблема равных возможностей в получении образования / в кн. Дьяченко В. К. Реформирование школы и образовательные технологии. Красноярск-Новосибирск, 1999. (Эл. публ. на сайте kco-kras.ru)

См., напр.: Дьяченко В. К. Сотрудничество в обучении: о коллективном способе учебной работы. М.: Просвещение, 1991.

Теперь о втором «символе педагогической веры»: совмещении задач школьного обучения с производительным трудом (ему предан Василий Горбылев, главный союзник Андрея Бирюкова).

Снова перед нами и конкретная тема («школы-хозяйства»), и общепедагогическое мировоззрение, ищущее ключи к успеху в продуктивных трудовых усилиях и опыте делового сотрудничества школьников.

В шестидесятые-семидесятые годы замыслы, подобные мечте Василия Тихоновича Горбылева, воплотились в целом ряде знаменитых школ (и кто знает, сколь важную роль сыграл во вдохновении их директоров роман Тендрякова). Самым классическим и возвышенным примером стала школа в украинском селе Сахновка между Каневом и Черкассами, куда директором в 1966 году назначили Александра Антоновича Захаренко. Через полтора десятилетия в этой школе было семь цехов (от электроцеха до деревообработки, от кулинарного до инструментального), их дополняло школьное поле, теплицы, учебные опытные участки и небольшой машинно-тракторный парк.