Олег Колосовский - Литература. XXI век. К вопросу о стандарте среднего общего образования по литературе

В школьной «библиотеке» есть книги, при чтении которых приходят на ум следующие образы : неприкаянность героев, личностное вырождение, враждебность окружающего мира, его абсурдность, человеческое ничтожество, безверие, одержимость «бесами», грядущая катастрофа и т. п.По замечанию Саввы Морозова, человека в высшей степени созидательного, после чтения таких книг, «в мозг садится пыль и плесень».

Проблема в том, что писатели и литературоведы уверены в своем праве быть судьями в литературных делах. При этом художественные достоинства произведений часто ставят выше идейного и нравственного содержания. Такое цеховое самомнение негативно отразилось на содержании учебников. Поэтому полезен «взгляд извне», который может прояснить истину. Приведу примеры.

Известный социолог П. Сорокин исследовал историю искусства от древних греков и далее к великой литературе Шекспира, Гете, Шиллера, Толстого и Достоевского. Когда перешел к концу XIX века, то увидел «патологический крен». «Героями стали Баббиты, извращенные и психологически нездоровые характеры Хемингуэя и Стейнбека, Чехова и Горького… состоящие из сумасшедших и преступников, лжецов и подлецов, отщепенцев рода человеческого, рассыпанные среди посредственностей» [9]. Суждение спорное, но от него нельзя просто отмахнуться.

Протоиерей Ткачев обсуждает творчество Бродского принципиально иначе, чем это делается в учебниках. Он пишет, что, с одной стороны, «И. Бродский есть самое важное явление в русской поэзии конца двадцатого века», а с другой – он согласен с оценкой Бродского советскими идеологами: «Странно, но Бродского раскусила советская власть. Тупая, косная… она назвала следующие мотивы творчества поэта: смерть, уныние и эротизм» [6]. Все ясно, как божий день, – власть среагировала на идейный негатив и осудила поэзию и поэта (в прямом смысле), не оценив художественные достоинства. Но педагоги-литературоведы впали в другую крайность, посчитали, что эти достоинства превыше «смерти, уныния и эротизма», и включили стихотворения в программу.

Возможно, в будущем школьную программу будет утверждать Общественный совет, состоящий из людей с большим жизненным опытом, как то: полицейский, ученый, олимпийский чемпион, олигарх, ветеран последних войн, мать-героиня, врач-нарколог, бомж из образованных, гражданский волонтер, представитель МЧС, священник из глубинки и детский психолог. Это будет некоторой гарантией от изучения «негативной» литературы.

Подведем итоги.«Малодушным» писателям не дано возвыситься до Идеалов и Героев, ни даже до антигероев. Их персонажи – броуновские частицы в мире хаоса. В этом смысле русская литература поляризована. Очевидно, изучение ее «малодушной» части вредит детским душам. Опасность еще в том, что малодушием заражаются незаметно, как ВИЧ-инфекцией. Зараженный ученик, став взрослым, ослабляет себя, семью, нацию и государство.

Негативный, депрессивный и малодушный здесь – синонимы. Эти книги я метил по следующим признакам.

А.Место действия, в основном – провинция, реже Петербург (у Гоголя) или Москва (у Булгакова). В любом случае, там обитают ничтожества, посредственности или люди, несчастные сами по себе.

Б.Отсутствие «бога», т. е. принципов, убеждений, Веры и т. д. и у автора, и у героев, проявляется в страдательности и страдаемости героев, а также в абсурдности мира. Это как иголка и нитка.

Вот примеры.

«Петербургские повести» Гоголя – в чистом виде мир абсурда. Чехов представил провинциальную жизнь предельно нелепой. И только иногда его меланхолики, очнувшись на мгновение, мечтают о новой жизни. Логическим завершением этого пессимистического направления оказался Сологуб. «В пику» классикам он написал роман о нелепости жизни вообще и о бессмысленности мечтаний («Мелкий бес»).

В.Случалось (не случайно), что «малодушные» писатели опускались до провальных произведений.

Гоголь:«Выбранные места…» («Народу не следует знать, есть ли какие другие книги кроме святых». Помещикам даются образцы крепкой брани, чтобы отучать крепостного от лени и т. п.)

Чехов:«Мужики», «В овраге». (Крестьянам приписаны все мыслимые пороки.)

Андреев:«Иуда из Кариота», «Тьма». Комментарии не требуются.

Бунин:«Ночной разговор», «Окаянные дни», «Деревня» («Мы для Бунина неизлечимые уроды, на четвереньках живем» – отзыв крестьянского писателя Вольнова).

Г.«Лакмусовой бумажкой» на малодушие является раскрытие темы сумасшествия. Здесь ясно видна сила или слабость духа. У Гоголя, Сологуба, Чехова, Булгакова – слабость.

Гоголь.«Записки сумасшедшего». Сюжет таков, что человек страдает от своей ущербности и заболевает манией величия. Стиль повести чисто гоголевский – печальное хихиканье героя над всем, что приходит ему в голову, в том числе над Европой. Он гибнет не потому, что одинок, не потому, что среда безжалостна, даже не потому, что ни во что не верит, а потому, что малодушен.

Чехов.«Палата № 6». Рассказ о спонтанной деградации личности, но без хихиканья.

Отступление(для моих внуков )

Друзья мои, не читайте Гоголя и Чехова, это – как говорили в старину – мыла наесться! Читайте Кена Кизи и Джека Лондона и воспарите духом! [20, 29]. Кизи и Лондон были великодушны, в их жилах текла горячая кровь, а не лягушачья, и их герои той же породы.

Герой Кена Кизи (роман «Над кукушкиным гнездом» и знаменитый фильм М. Фрома), попав в психиатрическую лечебницу, борется за право остаться личностью. Борется бескомпромиссно и гибнет, «смертию смерть поправ». В результате его бунта «сопалатники» осознают себя, и происходит их освобождение. Жизнеутверждающая книга. Действительно, «Человек – это звучит гордо!»

Герой Джека Лондона («Повесть, рассказанная в палате для слабоумных») представляется читателю: «Нет, я не сумасшедший, я здесь за ассистента. Я тронутый высшего разряда». Он не деградирует не только по причине оптимизма. Его поддерживает сознание своей полезности – он добровольно ухаживает за тяжелым больным лучше, чем медсестры. А еще он «понимает» порядки на воле и этим гордится. А еще он живет среди людей, а не ушел в себя. А еще в повести есть энергетика, вкрапления здорового юмора и никакой «ползучести», и этого… соплей нет. Но вот что важно. Герой – «сильно тронутый», и с неприглядной внешностью, и слегка комичен, а именно как человек – красив.

Кизи и Лондон обладали даром видеть красоту человека, даже если у него есть трещина в психике.Так, посетитель исторического музея любуется статуей античного атлета с отбитой рукой или носом. Гоголь и Чехов были лишены этого дара. Тема сумасшествия была поводом убедить читателя в человеческом ничтожестве, а может быть, способом освободиться от собственных фобий.