Олег Колосовский - Литература. XXI век. К вопросу о стандарте среднего общего образования по литературе

А что происходило в литературном мире на Западе? Всякое. Но часто появились герои, вносящие смысл в человеческое существование: Дон Кихот, Гамлет, Фауст, Вальжан, Эрроусмит, герои Д. Лондона… Может быть, из любви к детям стоит из школьной «библиотеки» изъять пессимистические произведения Гоголя, А. Островского, Чехова, Бунина, Блока, Бродского? Вот тогда школьники посмотрят на мир с осознанным доверием. Заметим, что «позитивная» классика вовсе не розовая. Она дает представления не только об Идеалах, но и о существовании в мире зла и вообще что жизнь есть «тяжелый случай». Дело в акцентах.

В соответствии со сказанным, «Программа-2015» составлена на основе «позитивной литературы».В Приложениях даны соответствующие обоснования.

Недостатки современных учебников осуждались выше. Из обсуждений следует необходимость создания нового учебника с чистого листа. Очевидно, в первую очередь это должен быть учебник по изучению «позитивной литературы». Также в нем должны быть отражены следующие моменты.

Изучать ли серьезную классику – вопрос не праздный. Во-первых, это тяжелая работа для учителя и ученика. КПД изучения крайне низок. Во-вторых, у него еще не возникли вопросы, а ему дают ответы [3, 6]. Тем не менее я нашел доводы «за», но выбросил их в корзину, так как случайно увидел суждение на этот счет у Ф. Ницше [4]. Он высказался гораздо раньше меня, но убедительнее и в более общей форме – изучать надо.

«Чтение классиков… есть чудовищная процедура, осуществляемая перед молодыми людьми, которые ни в каком отношении не созрели для этого. Но здесь и таится упускаемое из виду значение – что учителя говорят на абстрактном языке высшей культуры, на языке, который при всей своей тяжеловесности и трудности является высокой гимнастикой головы; что в их языке встречаются понятия, методы, намеки, которых молодые люди почти никогда не слышат в беседах членов своей семьи и на улице. Когда ученики только слушают, их интеллект уже непроизвольно подготавливается к научному способу рассмотрения вещей. Невозможно выйти после этой дрессировки совершенно незатронутым абстракцией, как чистое дитя природы».

Вернемся к вопросу о низком КПД при изучении классики. Дело не так плохо, как кажется на первый взгляд. Надо суметь рассказать о сложном. Это вполне возможно. Но, судя по содержанию учебников, такая задача до сих пор не ставилась. А вот в случае физики, например, такого сложнейшего раздела, как Теория относительности, она решена. Это сделали физики-теоретики. Они сочли своим долгом поделиться радостью познания с широким читателем. На основе их публикаций школьный учитель способен объяснить детям суть дела за два-три урока. Так что ученик, придя домой, может с гордостью сказать: «А я в школе вывел формулу сложения скоростей. Фишка в том, что надо сперва сосредоточиться на опытных данных. Я даже могу вывести формулу Е = mc 2 и рассчитать, сколько граммов урана понадобится, чтобы отопить и осветить Москву».

Содержание учебников, относящееся, например, к «Войне и миру», похоже на выдержки из диссертаций их авторов. Это никуда не годится. Ученик не в силах усвоить такой наукоподобный материал. Скучно.

Я полагаю, что на приличном уровне и с небольшой долей ходульности могу преподать «Войну и мир» за три урока плюс один на повторение. Я поясню детям главное и исключу второстепенное и сомнительное. Главное – это образы А. Болконского, П. Безухова, Н. Ростовой, описание Бородинской битвы и некоторые фрагменты народной войны. Об остальном я умолчу, равно как об образах Кутузова (предельно инертен), Наполеона (принижен до карикатурности), Каратаева (глупомудр и недоразвит), а также о салоне Шерер и т. д.

Итак. Князь Андрей есть «производная» от своего отца, вельможи екатерининских времен. В своей вотчине граф – царь и бог, умен, образован, деятелен, дома – диктатор, на людях – презирает всех, кто ему не ровня. Князь – облагороженная и осовремененная копия отца. В силу воспитания он «готовый продукт». Выйдя в «свет», он ставит высокие цели и действует и во время мира, и во время войны. Но в его возвышенном облике есть трещина – классовый эгоизм. Он считает, что освободить крестьян надо не для их блага, а чтобы «помещики не гибли нравственно» под влиянием крепостного права. Он так говорит Пьеру о мужиках: «Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же скотскую жизнь. А рубцы на теле заживают…». Толстой – реалист. Он не приукрашивает положительного героя хотя бы намеком на народничество, и поэтому ему можно верить.

Безухов в отличие от Болконского начинает жизнь «с нуля» и продвигается вперед методом проб и ошибок. Это в высшей степени русский тип, такой же, как испанец Дон Кихот, немец Фауст или датчанин Гамлет. Ключ к замыслу автора – сопоставление образов Болконского и Безухова, данных с редчайшей в литературе ясностью и психологизмом. Толстой убеждает читателя (может быть, вопреки самому себе), что существуют люди, судьба которых мало зависит от внешних обстоятельств, но более определяется их идеалами и волей.

В дополнение к пояснениям я бы читал вслух отрывки из романа, чтобы дети ощутили прекрасную толстовскую прозу. А еще бы показал на уроке фрагменты из кинофильма С. Бондарчука, например, бал с Наташей и Бородинскую битву. Надеюсь, что мне удалось бы поделиться с учениками своей радостью от восприятия романа и в первую очередь от изображения здоровья нации – и крестьян, и дворянской элиты.

После такого урока ученик, придя домой, мог бы с гордостью сказать: «Я понял образ князя Андрея. Тут, как в задаче по физике, надо обдумать, что дано. А “дано” – это образ старого Болконского, краткий и ясный. Князь Андрей – яблоко, что упало недалеко от яблони. Теперь я знаю, что означает слово элита . Это – Болконские, Безуховы, Ростовы, Тушин еще. И во время войны и во время мира они – элита».

Надеюсь, что составители нового учебника освободятся от влияния политики и идеологических стандартов и будут ориентированы на общечеловеческие ценности и достоинства героев. Рецепт излечения от старого недуга прост, очень прост: надо согласиться, что А. Болконский и П. Корчагин в свете сказанного – ровня.Но для этого необходимо иметь широту мышления и великодушие. Конечно же, они есть. Если это согласие, начиная со школы, распространится на общество, то, может быть, тогда сойдет на нет поляризация взглядов, ослабляющая нацию.