Михаил Студеникин - Становление и развитие школьного исторического образования в России ХVI – начала ХХ вв

Таким образом, в 60-е г г. ХVIII в., кроме дворянских школ, история изучалась в коммерческом и художественном училищах, в духовных учебных заведениях. В духовных семинариях в соответствии с учебной реформой 1766 г. была введена география математическая и политическая (для вразумления истории), история гражданская и церковная в качестве самостоятельных предметов, а не приложения к курсу латинской грамматики, как это было ранее в духовном регламенте [16].

В Воспитательном училище при Академии художеств и Московском коммерческом училище историю воспитанники изучали в возрасте 9–12 лет (в отроческом классе). Среди учебных дисциплин, как и в Смольном институте, она занимала второстепенное место. Во второй половине ХVIII в. в «Письме о порядке обучения наук» указывалось, что история принадлежала к числу тех предметов, которые служили для «прохлаждения и приятного отдохновления» после серьезных занятий языками, математикой, философией.

В эпоху Николая I как в Сольном институте, так и в двух Екатерининских, даже отечественную историю проходили на французском языке. Для женщин признавалось «исполнение священных обязанностей супруги и матери и лучше, и выше всяких познаний исторических и географических».

В гражданских училищах при обучении истории рекомендовалось «преимущественно практиковать» познание своего отечества, «прилежно примечать введенные по временам полезные законы и учреждения, исправление нравов, распространение наук и художеств и приращение коммерции и мануфактур». В купеческих училищах надо было «также учеников обучать генеральной истории о коммерции и кораблеплавании» [17].

В 1869 г. в гимназиях и уездных училищах насчитывалось 53 тыс. учеников, из них 20 тыс. (включая 7 тыс. гимназистов) принадлежали к городским сословиям. 400 человек из 7 тыс. стали слушателями университетских курсов [18].

В 80-е г г. Екатерина II постепенно охладела к воспитанию новой породы людей, особенно после того, как Комиссия об учреждении народных училищ обнаружила в 1783 г. низкий уровень преподавания в ее любимом детище – Смольном институте, где, в частности, было признано неудовлетворительным обучение истории. Вопреки первоначальному план у, обучение истории и географии начиналось в третьем возрасте (12–15 лет), когда оно должно уже было заканчиваться. Недовольство также вызвало то, что девиц одного и того же класса делили на 2–3 подгруппы по таким предметам, которые могут «купно преподаваться». Было указано, что историю с таким же успехом можно преподавать десяти воспитанникам, как и пятидесяти, поскольку обучение требует лишь «безмолвия и внимания» [19].

Вводя в Смольном «новый образ преподавания наук», Комиссия потребовала начинать изучение истории и географии во втором возрасте (9–12 лет) и продолжать знакомство с этими науками в третьем и четвертом возрастах. Кроме того, вводились в качестве самостоятельных дисциплин хронология и мифология, причем мифология считалась «наукой сколь приятной, столь и полезной в словесности». Была поставлена задача «дать понятие девице о мифологии, дабы она прямо разуметь могла стихотворения и божества язычников и не почла бы их за истинные». На все четыре дисциплины во втором возрасте отводилось лишь три урока в неделю. Столько же времени предназначалось на изучение истории в третьем возрасте [20].

На изменение ориентиров в просветительной деятельности Екатерины II оказало значительное влияние как положение дел в созданных ею учебных заведениях, так и восстание Емельяна Пугачева. Екатерина отказывается от приоритета воспитания в школе и выдвигает на первое место обучение. Она ставит цель распространить школу на всю Россию, сделав ее общеобразовательной и бессословной и усилив практическую направленность. Теперь «целью воспитания и учения в гимназии <���…> полагается то, чтобы со временем можно было получить людей, способных более и к военной, и к гражданской службе, нежели к состоянию, отличающего ученого человека» [21].

Однако морально-воспитательные задачи и во втором периоде правления Екатерины занимают одно из ведущих мест, о чем свидетельствуют размышления историка князя М. М. Щербатова (1733–1790): «Предмет, для чего историю учат, дабы от древних деяний научиться» и при этом «не упускать ни единого случая похвалять добродетельные поступки поминаемых тут лиц, охулять пороки…» [22].

Излишними нравоучениями страдают и руководства самой Екатерины II, написанные для воспитания и обучения великих князей – ее внуков. Императрица составляла учебные пособия, писала детские книжки, например сказку о царевиче Февее и царевиче Хлоре, показав в ней образцовое поведение, достигнутое вследствие разумного воспитания [23]. Как образно замечал Н. Лавровский, историческое повествование здесь служит только канвой, которая произвольно украшается узорами нравоучения [24].

А вот в инструкции князю Салтыкову (1784 г.) о воспитании своих старших внуков относительно изучения истории было сделано следующее замечание: «Мифологию и древность им наиболее знать нужно, как только, чтоб не могли сказать, что о том несведущи». По всеобщей истории надо было сообщать «примеры добродетельные», «похвальные дела государей», рассказывать «о несчастии последствий порочных дел» [25].

За соображениями об устройстве школ для начального образования Екатерина II обратилась к академику Петербургской Академии Наук Ф. Эпинусу – известному физику и воспитателю наследника престола, великого князя Павла Петровича. Он порекомендовал Екатерине II принять за основу австрийскую систему обучения. Сущность этой системы Эпинус видел в совместном занятии всех учеников и поддержании их внимания; облегчении ученикам заучивания необходимых для них предметов и воспособлении их памяти; в наглядном способе представления содержания в виде таблиц, отображающих самое главное в изучаемом материале; в способе обдумывания и ясного усвоения изучаемого посредством задаваемых вопросов. Эпинус считал, что успех дела заключается в хороших учителях, «которые разумели бы чему и каким образом, по какой методе обучать» [26]. Учителей для первых учительских школ он предлагал пригласить из «австрийских славян», а их учеников и будущих учителей набрать из российских духовных семинарий.

Затем состоялась встреча Екатерины II с императором Иосифом II в Могилеве, где он рассказал об успехах австрийских школ после проведенных в них преобразованиях, и Екатерина согласилась принять их за образец при создании школ в Российской империи. Для этих целей из Австрии был выписан специалист по педагогике Янкович де Мириево и составлен план школьного дела в России. Осенью 1782 г. будущий создатель первой русской общеобразовательной школы приехал в Петербург и наряду с другими доверенными лицами Екатерины II стал разрабатывать планы по переносу австрийской системы обучения на русскую почву [27].