Коллектив авторов - Ноосферное образование в евразийском пространстве. Том 2. Книга 1

Второй завет русской религиозной философии – осознание смысла жизни как самотождественности с другим. Ф. М. Достоевский констатировал: важно не то, чтобы жить, а то, для чего жить. Л. Н. Толстой уточнил, что вопрос этот не разрешим на путях разума, ибо нравственный идеал вырастает не из мышления или ощущений, а исключительно из веры, из деятельного отношения человека к «другому» – Богу или человеку. Это соборное единство «Я» и «Ты» связывает настоящее с прошлым и будущим . Кроме того, по словам А. А. Ухтомского , строить и расширять жизнь и общее дело можно лишь с тем, кого любишь. В любви человек наделяет другого лучшими качествами и обретает самого себя. Это достигается постоянной « самодисциплиной и пересмотром собственных нравственных ресурсов» [22, с. 69–90]. По мнению мыслителя, деятельность первых пророков и раннехристианских апостолов означала конец зверского царствования, первобытности и начала восхода человечества по лестнице справедливости, добра и правды. Таким образом, завершением онтологии в русской философии выступает антропология, включающая социологию и этику.

Третьим заветом русской религиозной философии стало постижение творчества как бесконечного развертывания бытия. Философия конца XIX – начала XX в. принципиально изменила сущность русской религиозности. Она примирила веру с разумом, определила ему новое предназначение.

Н. А. Бердяев создал систему антроподицеи, признающей вечность творчества в тварном бытии. Человек, тварный по своему происхождению, становится богоравным по способности к творчеству, созиданию и свершению нового. Это гениально выразил М. М. Бахтин : « Мир открыт и свободен, еще все впереди и всегда будет впереди» [23, с. 193]. Тем самым человек стал освобождаться от непредсказуемости существования в мире и обрел мужество радоваться и мечтать о жизни.

Ныне в кризисных перипетиях XX-XXI вв. начинает формироваться новая магистральная идеализирующая триада: понимание, доверие и мир, обращенные ко всем «другим» – людям, традициям, государствам, конфессиям . В этих условиях российский опыт непрерывного духовного поиска и находок на этом пути может оказаться неизмеримо более важным и значимым, нежели следование чуждым для россиян образцам и неизбежным для их осуществления «догоняющим стратегиям».

1. Князев В. М. Метафизика духа в русской религиозной философии конца XIX – начала XX века. – Екатеринбург, 1998.

2. Бердяев Н. А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX и начала XX века // О России и русской философской культуре. – М., 1991.

3. Лихачев Д. С. Книга беспокойств. – М., 1991.

4. Зеньковский В. В. История русской философии: В 2 т. – Т. 1. -Л., 1991.

5. Киреевский И. В. Критика и эстетика. – М., 1979.

6. Ухтомский А. А. Доминанты как фактор поведения // А. А. Ухтомский. Избр. труды. – Л., 1978.

7. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. – М., 1978.

8. Кодин М. И. Социология трансформации российского общества. – М.: Изд. РГСУ, 2007;

9. Жуков В. И. На рубеже тысячелетий: социология отечественных преобразований 1985–2005 гг. – М.: Изд. – РГСУ, 2008;

10. Заславская Т. И. Социальная трансформация российского общества. – М.: Изд. «Дело», 2002;

11. Афанасьев В. В. Социология истории. – М.: Канон, 2008;

12. Введение в управление . Уч. пос. (ред. Гладышев А. Г., Иванов В. Н., Маслова Н. В.). – М.: Изд. ИРИАС, 2007;

13. Ноосферное образование в евразийском пространстве (ред. А. И. Субетто). – С-Петербург, 2009;

14. Жизненные силы русской культуры : пути возрождения в России начала XXI века. – М.: Изд. Магистр-пресс, 2003;

15. Григорьев С. И. Основы виталистской социологии XXI века. – М.: Изд. Гардарики, 2007;

16. Словарь виталистской социологии (ред. С. И. Григорьев). – М.: Изд. Гардарики, 2006;

17. Князев В. М. Метафизика духа в русской религиозной философии конца XIX-начала XX века. – Екатеринбург, 1998.

18. Бердяев Н. А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX и начала XX века// О России и русской философской культуре. – М., 1991.

19. Лихачев Д. С. Книга беспокойств. – М., 1991.

20. Зеньковский В. В. История русской философии: В 2 т. – Т.1. – Л., 1991.

21. Киреевский И. В. Критика и эстетика. – М., 1979.

22. Ухтомский А. А. Доминанты как фактор поведения // А. А. Ухтомский. Избр. Труды. – Л., 1978.

23. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. – М., 1978.

Идея синтеза красной нитью пронизывает учение В. И. Вернадского о биосфере/ноосфере и является смыслообразующей, благодаря чему Вернадский смог принципиально по-иному осмыслить известное со времен Ж.-Б. Ламарка понятие биосферы, трактовавшееся французским биологом как «область биологической жизни» на Земле, а затем введенное в геологию Э. Зюссом [3, с. 304]. Это новое понимание биосферы заключается в том, что последняя «выявляется как планетное [выд. авт. – В. Е.] явление космического характера» [3, с. 305]. К такому заключению Вернадский пришел эмпирическим путем, создав новые для его времени, синтетические науки геохимию, биогеохимию, радиогеологию и, наконец, учение о ноосфере. «Все это плод огромного новаторского исследовательского синтеза…» [15, с. 285] как метода постижения действительности, адекватного самой действительности, которую исследователь видит единым синтетическим целым, где «человечество как живое вещество неразрывно связано с материально-энергетическими процессами определенной геологической оболочки Земли – с ее биосферой [выд. авт. – В. Е.]. Он не может физически быть от нее независимым ни на одну минуту» [3, с. 305].

Человечество, превратившееся в процессе эволюции в единое целое, «в ХХ веке впервые в истории Земли узнал[о] и охватил[о] всю биосферу» и, взятое в таком единстве, «становится мощной геологической силой» [3, с. 308–309], преобразующей биосферу в ноосферу – область разума – при помощи научных знаний.

Как ученый, постоянно работающий в области естественных наук, В. И. Вернадский достаточно скептично относится к разного рода умозрительным построениям, постоянно подчеркивая, что его теоретические выводы являются «эмпирическими обобщениями», т. е. закономерными результатами длительной и кропотливой опытно-исследовательской работы, верифицированными многочисленными фактами эмпирического научного познания. Таким образом, он доверяет лишь «логике знания», где каждое высказывание истинно, поскольку оно доказуемо, причем доказуемо практически [8, с. 1017].