Геннадий Драч - Культурология

Еще в 60-е гг. XX в. А. Кребер и К. Клакхон, анализируя только лишь американскую культурологию, приводили цифру – 237 дефиниций (определений). На международном философском конгрессе в 1980 г. приводилось более 250 различных ее определений. В ХХI веке эти подсчеты безнадежно устарели, ибо повысившийся теоретический интерес к исследованию культуры повлек за собой лавинообразный рост позиций по ее обозначению. Такое семантическое (языковое) и содержательно-теоретическое многообразие определений свидетельствует о полифункциональности, емкости, многообразии мира культуры и выражающего его понятия. Само понятие о культуре подчас попадает в разряд тех, о которых как-то едко было сказано, что их можно применять по той методике, к которой прибегают туземцы одного из тропических островов, передвигаясь по зыбучим пескам. А ходят они там по правилу – идти легко и быстро, чуть касаясь, не останавливаясь, иначе начнешь тонуть в пучине.

И действительно, ряд общепринятых понятий, пока они используются, так сказать, походя, выполняют свое функциональное назначение в общем контексте размышлений и не вызывают сомнений об их собственном содержании. Но стоит остановиться, задуматься, вглядеться в них, и, к глубокому огорчению, убеждаешься в том, насколько они размыты в своих очертаниях. А при попытке их анализа начинаешь погружаться в логическую пучину, в полном смысле слова, «зыбнуть» в расходящихся во все стороны связях и отношениях. Но ведь надо. Необходимо. Нужно понимать жизнь, видеть, куда влечет нас поток культуры. Надо объяснять себе и другим наш мир, человеческий мир. И поэтому как ни сложно это занятие, все же приступим к анализу как понятия культуры, так и того, что оно выражает, углубимся в осмысление ее сути.

Прежде всего можно выделить условно-терминологическийподход к определению понятия «культура». Все значения лексемы «культура» выступают здесь как терминология служебного характера, относящаяся к языковым формам.

И начнем с выяснения того, как используется лексема (слово) «культура» в обиходе, обыденной жизни, непосредственном общении, где люди не теоретизируют, а просто живут. Повседневная жизнь, ежедневный быт с его заботами и хлопотами, мир прагматики и непосредственного общения порождает и соответствующее ему осмысление, осознание – обыденное сознание. В нем не пытаются заглянуть за внешнюю оболочку вещей, отстроить систему фундаментального понимания глубин мироздания. Заметим, однако, что в современном мире трудно найти девственно чистое «обыденное сознание», полностью независимое от теоретических конструктов. Конечно, у многих людей регуляторами их поведения выступают эмпирические представления, почерпнутые из житейского опыта, основанные на «здравом смысле». В них сплавлены друг с другом истина и заблуждение, разум и предрассудок, чувственно-достоверное и иллюзорно-фактическое.

Что же характерно для массового, обыденного здравомыслия в его представлениях о культуре? Прежде всего следует отметить, что в этом срезе видения культура предстает как некое нормативное поведение, как система образцов, правил, на которые должно равняться, своего рода стандарт поступков, внутренне присущий каждому человеку. В частности, из социологических опросов был получен такой ответ на вопрос о понимании культуры: «Культурным можно быть повсюду. В большом городе иной раз ведут себя по-хамски. А кто культурен, тот и в лесу культурен». Здесь культура явно трактуется как нечто, характеризующее свойство человека в сфере социального поведения, включающее в себя тактичность, уважение к другим людям, деликатность, умение всегда найти меру своего поступка. Она понимается по преимуществу как бытовая, сознательно применяемая форма регуляции своих лично и общественно значимых действий.

Зачастую термин «культура» прямо выступает как оценочная характеристика форм внешнего поведения человека, как широкое название для соблюдения норм этикета. «Некультурно себя ведете» – эта распространенная фраза явно выражает негативную оценку тому, кто преступает общепринятые нормы.

Широко распространено отождествление культуры с образованностью. При этом не с тем обликом образованности, который выступает синонимом эрудиции, накопленной в уме информации, а с тем ее содержанием, которое как бы «осаждается» во внутреннем мире личности, делая ее носителем качеств, полагаемых как культурные. В этом случае культура ставится в один ряд с внутренней интеллигентностью, практически отождествляется с ней.

Подчас в обиходе слово «культура» применяется для характеристики качественного состояния тех или иных явлений, молчаливо ранжированных в зависимости от соответствия определенным правилам. Используется этот термин и для характеристики уровня развития какого-либо явления (культура производства, культура голоса у певцов и т. п.). В этом ключе и выпускаются книги с наименованиями «Культура речи», «Культура земледелия», «Культура жилища». И хотя это не совсем обыденное, скорее литературно-публицистическое словоупотребление, но его истоки следует усматривать именно в обыденном сознании.

Применяется термин «культура» и как синоним понятий «разведение», «возделывание», «выращивание», означающих окультуривание (т. е. приведение в состояние, соответствующее интересам и запросам людей) существовавших ранее в естественном (диком) состоянии пород животных, птиц или сортов растений.

Принято и понимание культуры как того, что специфично для городского образа жизни в противовес деревенскому, столичного – провинциальному. Такая интерпретация восходит к идее, выраженной в строках Н. Некрасова: «В столицах шум, гремят витии, идет словесная война. А там, во глубине России, там – Вековая тишина». Урбанизация, противостоящая сельской патриархальности, – подобное толкование культуры широко распространено.

Однако при всей важности обыденного сознания и его принципиальной неустраненности из жизни, оно как специфическая форма осмысления социальной реальности все же недостаточно для логически отточенного выражения сущностных характеристик такого многосложного объекта, как культура. Узость его эмпирических оснований ограничивает возможность сколько-нибудь масштабных обобщений. И все-таки, восходя на следующий этаж постижения сути культуры, не следует пренебрежительно отбрасывать и то, что впитал в себя житейский опыт.

Второй подход – научно-практический. Здесь можно выделить ряд направлений изучения культуры, определяющих ее понятие:

Для антропологии как науки, изучающей вариации физического облика человека в пространстве и времени, вопрос о культуре возникает при решении проблем антропогенеза и проблем расоведения. Можно сказать, что в категориальную систему антропологии понятие «культура» входит извне. Тем не менее антропологи не могут обойтись без него при обозначении рубежа, отделяющего ископаемого предка от собственно человека, становящегося человека от ставшего, утвердившегося. По сути дела, все палеодисциплины, реконструирующие далекое прошлое человечества и обнаруживающие его пласты, дошедшие до сегодня, есть как бы разновидность, как бы своего рода палеонтология культуры. Рассмотрение типологии первых средств труда связано с применением соответствующей терминологии (каменная ашельская культура, костяная культура и т. д.).